Страница 39 из 61
— Я не жду от вас вознаграждения, — сказал мастер Альберто. — Ваш город приютил меня, когда я бежал от преследований, которым подвергались вальденсы[40]. Считайте, что я проделал эту работу в знак благодарности.
На пороге мастерской Данте повернулся к молодому рабу.
— Неси за мной ящик! — приказал он и взглянул на механика. Тот кивнул.
Внезапно поэт придумал, где скрыть механизм.
Где же его прятать, если не в аббатстве Марии Магдалины, которое и так таит в себе немало секретов!
анте быстро шел к аббатству. Молодой араб поспевал за ним с ящиком на плече. Механизм был не очень тяжелым, но на улице было так жарко, что скоро Амид уже обливался потом. Однако он не жаловался и старался не отставать от поэта.
На одном углу Данте велел арабу остановиться и поставить ящик в тени от палатки какого-то торговца. Сев на ящик, поэт сказал:
— И что же? Твой бог так же восседает на троне в своем царстве праведников? А что же случается с нечестивцами?
— На третьем небе Пророку была явлена бездна греха. Он увидел огромную воронку, засасывавшую грешников и семь ступеней грехопадения.
— Семь? По количеству грехов?
— Наказание же грешника являет собой прямую противоположность его прегрешению.
— Противоположность? И это вы стащили у Аристотеля! — усмехнулся поэт. — А как же твой пророк поднялся на небо?
— Вместе с архангелом Гавриилом, — ответил Амид, утирая ладонью потный лоб.
— А зачем ему понадобился архангел? — спросил Данте, задумчиво теребя нижнюю губу. — Ему что, самому было туда не залезть?
— Вознамерившиеся подняться на небо без помощи, — пристально взглянув на поэта, ответил Амид, — сожгут себе крылья. Лишь небесный дух может, ничего не опасаясь, предстать перед ужасным ликом Всевышнего.
— Вот бы и мне такого помощника! — пробормотал Данте, вскочил на ноги и пошел дальше.
Добравшись до окрестностей древнего форума, поэт расплатился с Амидом монетой. Поставив ящик на землю, юноша удивленно осмотрелся по сторонам, но промолчал. Данте же не случайно выбрал именно это место рядом с рынком. Находясь в городе сплетников — Флоренции, он тем не менее надеялся, что здесь никто не обратит внимания на его носильщика со странным грузом на плече.
Подождав, пока раб удалится, поэт взвалил ящик себе на плечо и зашагал к аббатству.
По пути он встретил нескольких знакомых, но сделал вид, что никого не замечает. Не отвечая на приветствия и скрывая свое лицо ящиком, он шел своей дорогой.
Данте добрался до церкви, когда прозвонили к вечерне. У маленькой боковой дверки поэт осмотрелся по сторонам и проскользнул внутрь вместе со своим грузом.
В церкви никого не было. Данте быстро открыл вход в крипту и спустился в подземелье. Найдя там светильник, поэт зажег его и стал искать, куда бы спрятать ящик.
В подземелье не было тайников. Данте уже собирался опустить ящик еще глубже в колодец, но удержался, опасаясь того, что речные воды могут в любой момент подняться.
Внезапно поэт вспомнил Антиохийскую деву. На древнем римском саркофаге в одном из углов подземелья стоял реликварий Бигарелли. Казалось, изображенное на нем лицо косит на Данте недобрым взглядом. Не удержавшись, поэт приблизился к реликварию, чтобы получше рассмотреть плод безумной фантазии его автора.
Потом внимание Данте привлек к себе сам саркофаг. Судя по следам на полу, закрывавшую его каменную плиту недавно сдвигали. Поднатужившись, поэт тоже немного сдвинул плиту и поднес к щели светильник, чтобы осмотреть внутренности саркофага.
Он ожидал увидеть истлевшие кости, но свет лампы заиграл на стальных клинках.
Кто-то спрятал в саркофаге связку мечей. Оглядевшись по сторонам, Данте определил, что в подземелье еще два саркофага. Заглянув в них, он и там обнаружил оружие.
Немного подумав, поэт сгреб в сторону мечи и положил ящик с механизмом на свободное место, освободившееся на дне саркофага.
Он уже закрывал саркофаг крышкой, когда услышал на лестнице чьи-то шаги. В тусклом свете лампы Данте увидел Чекко Ангольери с коротким мечом в руке.
Увидев Данте, Чекко опустил меч:
— Это ты!.. Я услышал здесь шум и уже хотел…
— Зачем ты мне лгал? — спросил его поэт, закрыв саркофаг.
Чекко напустил на себя обиженный вид.
— Когда это я тебе лгал? — спросил он, почесывая свой объемистый живот.
— В этом подземелье полно оружия. Зачем оно вам, если вы просто хотели надуть флорентийских ротозеев?
— Я тоже видел эти мечи, но, честное слово, я не знаю, зачем их тут спрятали! — воскликнул Чекко, отшвырнул оружие и приблизился к Данте. — Все организовали приверженцы любви, но мне известна лишь часть их плана. Никто из нас не знал его целиком, но если о нас узнают люди Бонифация, мы все погибли…
Сиенец побледнел как смерть и затрясся от ужаса. У него подогнулись колени, и он сполз по стенке на пол.
— А при чем тут Папа Римский? — встревоженно спросил поэт, которому сейчас меньше всего хотелось вступать в борьбу с папской курией.
Чекко прикусил губу, но наконец решился на признание:
— Приверженцы любви задумали какое-то большое дело.
— У нас во Флоренции? Что именно?
Сиенец стал озираться по сторонам, словно опасаясь, что их может кто-то подслушать. Потом он, кажется, справился со страхом, и к нему вернулась его обычная наглость.
— Это все деньги, друг мой. Наверняка — деньги. Из-за денег я с ними и связался. Из-за чего же еще? Приверженцы ищут кучу денег, спрятанных Фридрихом, мир праху его! И если мы найдем это сокровище, я наконец отправлю ко всем чертям своего папашу!
— Опять Фридрих! — раздраженно воскликнул Данте. — Все твердят о нем так, словно его призрак вернулся и расхаживает по земле. О мертвецах должно говорить с почтением, а вы никак не можете оставить его в покое и мошенничаете, прикрываясь его именем! Выкладывай, что вы там задумали?
— Замысел очень непрост, — покачав головой, ответил Чекко. — Уже сплетена целая паутина. Каждый из нас знаком только с тем, что должен выполнить сам. Полностью же план известен только Первейшему. Но я понял, что приверженцы любви действительно ищут сокровища императора. А я уж постараюсь отхватить кусок побольше. Ты не представляешь, как мне нужны деньги…
Я и с тобой щедро поделюсь, если ты мне поможешь… Как тогда — при Кампальдино! — добавил он и хлопнул Данте по плечу, но тот раздраженно отбросил его руку.
— А кто теперь Первейший среди приверженцев любви?
— Очень долго им был наш друг Гвидо Кавальканти. Наверное, он был бы им и сейчас, не изгони ты его из Флоренции, — с кислой миной ответил Чекко. — А теперь командует кто-то еще поважнее. Больше я ничего не знаю, но в этом — уверен.
Данте сжал руками виски. Куски головоломки кружились у него в мозгу, как обезумевшие ночные бабочки вокруг огня.
— А еще я слышал, что они собираются отомстить за убийство императора, — добавил Чекко.
— За его убийство? — переспросил поэт, тут же вспомнив слова Бернардо. — Значит, и приверженцы думают, что императора убили?
— У нас говорят о яде и о лекаре императора.
— А как этот лекарь умудрился отравить императора?
— А вот этого никто не знает, — пожал плечами Чекко.
Данте поморщился. Опять никто ничего не может объяснить!
анте перешел не мощеную площадь рядом с Сан Пьеро, вокруг которой до сих пор стояли обломки домов гибеллинов, разрушенных после их поражения в 1266 году. Часть стен этих домов уже вошла в состав сооружаемого нового Дворца Приоров с его высоченной башней. Тем временем конторы городской управы размещались неподалеку в нанятых специально с этой целью маленьких домиках.
Секретарь городской управы проживал в одном из них в начале Рыночной улицы. Его контора находилась на втором этаже. На первом же хранились городские архивы. Там покоились связки актов и указов, а также протоколы бесчисленных совещаний.
40
Вальденсы — религиозная секта, желавшая возродить первобытную чистоту христианских нравов; признавали свободу чтения Библии и проповеди. Отлучены от церкви в 1184 г., тем не менее быстро распространились в Италии, Франции, Богемии; подвергались жестоким преследованиям и избиениям вплоть до XVIII в.