Кровавый Меркурий

––Вот и всё. Теперь думайте, стоит ли рисковать ради десяти миллионом долларов. – Он стал собирать со стола документы, наблюдая исподлобья за растерянными и задумчивыми лицами друзей, на которых читалась борьба с искушением и страхом.

Когда он взял со стола пузырёк, чтобы убрать его в кейс, Брянцев, словно очнувшись, сказал:

––Эд, лучше запрем это в сейф.

––Ну уж нет! В офисе такую штучку держать нельзя. Мало ли что… Не беспокойся, я спрячу надёжно. – Закрыв кейс, Шкловский поднялся со стула и с усмешкой сказал: – Ладно, поеду–ка я к себе и завалюсь спать. Утро вечера мудренее. Продолжим завтра…

Остановив машину у подъезда своего дома, Брянцев почти бегом избежал по лестнице, не дожидаясь лифта. Как он и предполагал, жена уже нервничала, то и дело поглядывая на часы. Пробормотав с порога извинения, Брянцев устремился в спальню и быстро переоделся в приготовленный костюм. В комнату вошла Наташа и, вздохнув, поправила узел галстука:

––В чём дело, Толя, ты же обещал?

––Извини, милая, так получилось, – виновато ответил он, примирительно целуя её в щеку. – Эд привёз очень важные новости…

––А это не могло подождать? Всё же воскресенье сегодня, все нормальные люди отдыхают…

––Но ты же знаешь, Наташа, что твой муж ненормальный… – со вздохом ответил Брянцев и улыбнулся. – Ну не обижайся, пожалуйста… В самом деле, был очень серьезный разговор.

––Ладно, я уже привыкла… Ну что, мы едем?

––Да, конечно, – растерянно ответил Брянцев и покорно пошёл вслед за женой.

Но в гостях он, обычно весёлый и общительный, не был похож на себя. Лишь настойчивое и довольно резкое замечание жены, которое она ему прошептала на ухо, вернуло Брянцева в общество, и он, хотя с трудом, стал поддерживать разговор за столом, ни на минуту не переставая размышлять над информацией Шкловского.

Дома, обеспокоенная состоянием мужа, Наташа присела рядом в кресло и осторожно спросила:

––Толя, что случилось?

––Ничего, дорогая, всё в порядке.

––Какое там "в порядке", я же вижу, что ты после вашей встречи с Эдом о чём–то постоянно думаешь… Так в чем дело? Плохие новости?

С улыбкой отговорившись, Брянцев прошёл на кухню, прихватив с собой блокнот. Расположившись за столом, он приоткрыл окно и закурил, делая какие–то пометки и чертя схемы со множеством кружочков, стрелок и символов. Иногда он раздражённо вырывал листы и, скомкав, бросал их в корзину, принимаясь заново что–то писать и чертить нервными порывистыми движениями. Он засиделся до глубокой ночи, и только настойчивый призыв жены, граничащий с ультиматумом, заставил его вспомнить о супружеском ложе. Исполнив свой долг и поцеловав засыпающую Наташу, Брянцев ещё долго ворочался, не в силах уснуть от терзавших его душу сомнений. Только под утро он провалился в тяжёлый сон, полный кошмаров.

* * *

Белая "девятка", тихо урча мотором, въехала во двор и, лавируя среди узких проездов, осторожно прокралась к небольшой площадке, почти полностью заставленной разношерстными машинами. С трудом втиснувшись меж двух "Жигулей", она скрипнула тормозами и застыла в ожидании. Скрытый за тонированными стеклами водитель выключил зажигание. Стало совсем тихо, только со стороны улицы доносилось завывание первых троллейбусов, спешащих доставить рабочий люд в промзоны Автограда, да раздавались частые хлопки подъездных дверей, из которых этот самый люд, ещё не отошедший от воскресного отдыха и потому сильно похожий на зомби, высыпал на свет Божий и с тихими проклятиями тащился к остановкам. Утро новой недели постепенно разгоралось, и вместе с рассветом оживал людской муравейник, заполняя пространство двора шумом и гамом. Вскоре первая волна трудяг схлынула, и вновь стало тихо и умиротворенно, но ненадолго. Во двор въехала машина мусорщиков. От её мощного рыка и грохота опрокидываемых баков проснулись и те, кому не нужно было спешить в такую рань.

Водитель "девятки" взглянул на часы и толкнул в плечо тихонько похрапывающего рядом парня.

––Подъем, Витёк! – скомандовал он со злорадной усмешкой, видя, с каким трудом тот разлепляет глаза и морщится, как от зубной боли. – Хорош дрыхнуть!

––Ой, бля… – заныл Витек. – Какого хрена? Голова раскалывается. Дай поспать хоть чуть–чуть…

––Что, перебрал вчера? – с иронией спросил водитель.

––А что, нельзя? Торчим здесь неделями, никакой личной жизни. Вчера хоть двух тёлок снял, оторвался…

––Оно и видно – лимон давленый.

––Ох, не говори, Михай, – тяжело вздохнул напарник, и салон наполнился зловонием перегара. Водитель поморщился и приоткрыл окно. Витёк кисло усмехнулся и плаксиво продолжил: – Головка бо–бо, во рту кака, а денежки – тю–тю… Эх, сейчас бы баночку пива!

––Хрен тебе моржовый, а не пива. Терпи, скоро клиенты пожалуют.

––Ох, Михай, худо мне… Помру, если не похмелюсь… Я сбегаю в комик?

––Да–а–а, чувствую, сегодня мы наработаем, – недовольно сказал Михай. – Ладно, чёрт с тобой, вали быстрее. Одна нога здесь, другая там…

––Спасибо, кореш, – довольно усмехнулся Витёк, – я мигом… Да, ты уж не говори Подельнику, что я был с бодуна, а то начнет фейсом по тейблу…

––Ладно, замётано. Иди скорее, нам ещё аппаратуру настраивать нужно Чтоб через десять минут был здесь.

––Всё будет тип–топ, – ответил Витёк, подмигнув напарнику и открывая дверь. –Тебе чё надо?

––Возьми упаковочку "Хольстена", сидеть ведь долго придется… Да, и блок "Верблюда".

––Угу, – ответил Витёк и, спотыкаясь, побрёл прочь от машины.

Михай проводил его презрительным взглядом и сплюнул в окно, сосредоточив внимание на крайнем подъезде дома напротив. Вот уже три недели они вели наблюдение и прослушивали офис маленькой фирмёшки, весь персонал которой состоял из пяти человек, включая владельцев. Это задание дал сам Подельник, строго проинструктировав своих "бойцов" и предупредив об ответственности за порученное дело. Каждый день вечером они давали ему подробный отчет вместе с кассетами с записями всех разговоров в офисе. Оба не знали причин столь необычного интереса босса к заурядным посредникам, но старались в точности выполнять все указания. Подельник щедро платил им за те "лишения", которые они были вынуждены терпеть, находясь на посту, и такая компенсация вполне устраивала обоих. Задавать же ненужные вопросы было в "бригаде" не в моде, поэтому оба терялись в догадках и предположениях относительно цели своей миссии.

Первый из "клиентов" прибыл на своём зелёном БМВ, когда из–под арки вынырнула тощая фигура Витька, идущего нетвёрдой походкой. Михай тихо выругался и, косясь в лобовое стекло, достал с заднего сиденья объёмистую сумку с аппаратурой. Напарник, открыв дверь, плюхнулся на сиденье и положил на панель пиво и сигареты.

––Уф–ф, хорошо! – выдохнул он, довольно щерясь.– Теперь живу!

––Мог бы и поживей сбегать, мать твою! – вспылил Михай. – Первый уже прибыл. Держи свою "шарманку". – Он раздражённо бросил сумку на колени напарника и зло взглянул на него. – Давай, давай, шевелись…

Витёк обиженно хмыкнул и раскрыл "молнию" на сумке. Надев наушники, он протянул вторую пару Михаю и минуты три колдовал над прибором, подкручивая маховички и двигая ручки линейных сопротивлении, пока слышимость не стала удовлетворительной.

––Ну как? – спросил он.– Нормалёк?

––Сойдёт… – ответил Михай. – Поставь телефонные каналы на автомат. Витёк щелкнул переключателями и, сдвинув наушники, достал и откупорил новую банку. Высосав её содержимое под неодобрительные взгляды слева и бросив тару в окно, он примирительно сказал:

––Да ладно тебе, Михай, будто сам никогда не болел…

––Болел, но не на работе. А ты кончай пить, а то снова нагрузишься под завязку. Я, что ли, за тебя пахать должен?

Витёк хотел было огрызнуться, но понял бесплодность пререканий и только вздохнул, мысленно поминая солёными словами предков своего напарника. Вдруг он заметил подъезжающую к объекту тёмно–лиловую "десятку" и воскликнул, пихнув локтем Михая: