Страница 17 из 21
Хотя происходящее представлялось мне дурацкой затеей, я улыбнулась во весь рот, и Усрет кивнула.
– Хорошо. Так, а теперь я – посланник, с которым ты только что познакомилась. Как бы ты меня приветствовала?
Я вновь ответила ей широкой улыбкой, и Усрет нахмурилась.
– Ты ведешь себя, как недалекая девчонка из гарема Ми-Вер, которая живет с душой нараспашку, – упрекнула она меня. – Не спеши и попробуй еще раз. Ты ведь даже толком не знаешь его.
Уголки губ у меня дрогнули в улыбке, но вот зубы обнажать я не стала. На сей раз Усрет одобрительно кивнула.
– Хорошо. Итак, я – посланник, который только что сделал тебе комплимент. «Право слово, царица Нефертари, я и представить себе не мог, какие у вас невероятные глаза. Я еще не встречал такого оттенка лазурита». Как бы ты ответила?
Я опять продемонстрировала в улыбке все свои зубы, но Усрет резко оборвала меня:
– Не так быстро! Улыбка женщины должна быть медленной, чтобы мужчина понял, что он должен заслужить ее. Видишь? – Губы Усрет слегка изогнулись в намеке на улыбку. – А теперь сделай мне комплимент.
Я ненадолго задумалась.
– Верховная жрица Усрет, вы… сегодня вы выглядите потрясающе. Я уже и забыл, какие у вас замечательные темные волосы. – Пока я говорила, улыбка Усрет стала шире, но только после того, как я выговорила последние слова, она устремила на меня взор и улыбнулась открыто, во весь рот. Мне вдруг стало жарко, и щеки у меня заалели.
– Видишь? – сказала Усрет. – Ты хочешь сделать так, чтобы для него это стало сюрпризом. Ты хочешь, чтобы он ломал голову над тем, сумеет ли он заставить тебя улыбнуться широко и открыто, так что, когда ты сделаешь это, он будет чувствовать себя, будто получил незабываемый подарок. – С этими словами она взяла меня за руку и повела к двери. – Смотри, – велела она.
Из ее покоев мы вышли в коридор, а затем пересекли дворик, в котором слуги в поте лица работали в саду. Стоило им завидеть нас, как они тут же вскочили и поклонились. Один из мужчин, старший среди садовников, судя по покрою его одежды, шагнул вперед, чтобы приветствовать Усрет.
– Для нас большая честь видеть ваше святейшество во дворе. Своим присутствием вы даруете нам благодать, – сказал он.
Усрет позволила своим губам дрогнуть в легкой улыбке.
– Вы проделали замечательную работу, – не поскупилась она на похвалу.
Это была правда. Мирт и жасмин росли вокруг гранитного фонтана Хатхор, а каменные скамьи расположились под смоковницами таким образом, чтобы паломники, пришедшие в храм Хатхор, могли сидеть на них и созерцать величие и красоту богини.
– Здесь красиво, – согласился молодой садовник. Улыбка Усрет стала шире. – Но только потому, что сад является вашим отражением.
Жрица рассмеялась, но садовник оставался серьезным. Она явно покорила его воображение, и в его глазах вспыхнуло неприкрытое восхищение.
– Идем, – чопорно обратилась ко мне Усрет. – Я покажу тебе фруктовые сады.
Когда дворик остался позади, а мы углубились в рощу, Усрет обернулась.
– Он смотрел вам вслед, когда мы уходили со двора! – воскликнула я.
– Видишь, что может сделать улыбка? А ведь мою даже нельзя назвать красивой. – Я уже совсем собралась запротестовать, но она покачала головой, не давая мне возразить. – Это правда. Она ничуть не похожа на твою. У тебя зубы белые, как жемчуг, и мужчина, который хоть раз в жизни увидел твою улыбку, никогда ее не забудет.
– Не думаю, что тот садовник забудет вашу, – заявила я.
– Это потому, что я научилась правильно пользоваться ею, – сказала Усрет. – Я не раздаю ее направо и налево, словно старуха, которая бесплатно кормит молоком деревенских кошек. К этому средству следует прибегать с осторожностью, а в твоем случае – особенно. Ты готова одарить ею первого встречного. И поэтому тебе предстоит научиться разборчивости.
Она посмотрела куда-то вдоль тропинки, и я, проследив за ее взглядом, увидела группу мужчин, собирающих ягоды со смоковницы.
– Видишь там кого-нибудь симпатичного? – спросила она.
Я залилась краской.
– Не будь такой застенчивой. При дворе обретается множество мужчин, и некоторых тебе предстоит убедить в том, что они пользуются твоим особым расположением. Но как можно этого добиться? Одним взглядом, – сама себе ответила жрица. – Или улыбкой. Когда мы будем проходить мимо, я хочу, чтобы ты выбрала мужчину, – продолжала Усрет. – Заставь его почувствовать, будто он – избранный. А потом сделай так, чтобы он заговорил с тобой.
– Без слов? – воскликнула я.
– С помощью одной только улыбки. Ну, и которого из них ты выберешь? – лукаво поинтересовалась она.
Я окинула взглядом группу мужчин. На земле сидел, сортируя ягоды, молодой мужчина с темными волосами.
– Того, кто ведет счет, – тут же сказала я.
Решив, что одной улыбки может оказаться недостаточно, я вдруг решила воспользоваться браслетом. Я быстро расстегнула застежку, а когда мы проходили мимо, встретила выразительный взгляд темноволосого мужчины и медленно улыбнулась. Глаза его удивленно расширились, едва он сообразил, что я выделяю его среди прочих, и тут я выронила из рук браслет.
– Госпожа! – Он стремительно вскочил на ноги и принес мне его. – Вы уронили кое-что! – Он протянул мне браслет, а я одарила его широкой улыбкой, повторив то, что Усрет проделала с садовником.
– Какая я неловкая! – Я забрала у него браслет, коснувшись его ладони кончиками пальцев, после чего группа мужчин в молчании провожала нас взглядами, пока мы с Усрет не скрылись за деревьями.
На берегу Нила жрица одобрительно кивнула:
– Теперь ты – уже не хихикающая девчонка, улыбающаяся всем подряд. Ты – женщина, обладающая властью. Научись управлять своей улыбкой, и ты сможешь подчинить себе мужчин, которые будут думать только о тебе. Итак, в следующий раз, когда ты увидишь Рамзеса, то сделаешь что?
Я слегка улыбнулась, демонстрируя кончики верхних зубов.
– Хорошо. Медленно и сдержанно. Ты не отдаешь ему все, поскольку не знаешь, как он примет твой дар. К тому времени, как ты увидишься с ним, не исключено, что он уже решит сделать Исет старшей женой. Кроме того, мы не хотим, чтобы Хенуттави догадалась о том, что ты не собираешься сдаваться без боя. Запомни, никогда нельзя отдавать все и сразу, – предостерегла она меня. – Мы с тобой затеяли долгую и осторожную игру.
Я подняла на нее глаза, не совсем понимая, что она имеет в виду.
– И что же это за игра?
– Наподобие той, в которую сыграла ты, уронив браслет, – отрезала она.
Солнечные лучи отразились от диадемы Усрет, и в середине ее лба появилось мое искаженное отражение.
– Завтра, – продолжала Усрет, – начнется твоя храмовая подготовка. Если Хенуттави спросит кого-либо из женщин, что ты здесь делаешь, все должно выглядеть так, словно ты действительно вознамерилась посвятить свою жизнь Хатхор. Я не жду от тебя, что сегодня вечером ты присоединишься к жрицам в Большом зале, но завтра утром Алоли приведет тебя в мои покои и я объясню, чем мы будем заниматься.
После того как тем вечером солнце скрылось за холмами, Мерит присела на край моей постели.
– Нервничаете, моя госпожа?
– Нет, – ответила я правду, подтягивая покрывало до груди. – Мы делаем то, что должно быть сделано. Завтра Усрет расскажет мне, как я проведу здесь целый год.
– В манере, подобающей принцессе, следует надеяться.
– Даже если мне придется размахивать бронзовой кадильницей от рассвета до заката, чтобы Рамзес соскучился по мне, оно стоит того.
На следующее утро Алоли постучала в двери моей комнаты, и ее большие глаза стали еще больше, когда она увидела меня в голубых одеждах Хатхор.
– Так вы действительно одна из нас! – воскликнула она, и голос ее эхом прокатился по пустынным коридорам.
– Давайте-ка говорить потише, – предложила я.
– Какие пустяки! Уже почти рассвело.
Она взяла меня за руку, и мы зашагали по коридорам. Было еще так рано, что ей понадобилась масляная лампа, чтобы не заплутать в лабиринте смутно различимых переходов храма.