Сухарева башня

– Не знаю. Поговори с ними.

… Он открыл было рот, чтобы сказать, что собирается вообще-то ловить Стрелка и ему серьезно мешает это дело, которое зачем-то свалили на него. Ясно же, что ситуация безнадежная. Вечер, туман, он сам был на месте происшествия и пытался найти свидетелей – и что? Никого же не нашел. Сам сидел в вагоне и ни черта не видел, а вагоновожатая…

– Ты с вагоновожатой говорил? – спросил Опалин.

– Нет.

Иван смотрел на собеседника исподлобья – и сам не заметил, как совершенно по-детски начал дуться. Ему не нравилось дело, которое выпрыгнуло из недавнего прошлого и рухнуло на него без предупреждения. Он нутром чуял, что из расследования ничего не выйдет, и более того – что от него вообще ничего не ждут, что ему дали поручение для галочки, для успокоения несчастных родителей, один из которых к тому же занимает высокий пост. Внутренне Опалин бунтовал. Но он не имел права отказываться, и Петрович знал это.

– Если они хотят свалить все на вагоновожатую и испортить ей жизнь, – проговорил Иван, вздернув подбородок и неприятно напирая на каждое слово, – я им не помощник.

– Ваня, не пыли, – устало попросил Логинов. – Выясни все для начала. Мало ли какая там ситуация… Может, у девушки враги были. Или у ее папаши…

– Да туман был, туман, – неожиданно разозлился Опалин, – и вечер! Зазевалась и попала под колеса, обычное дело…

– А если нет? – спросил Петрович.

В кабинет без стука вошел Валя Назаров, по привычке наклонив голову. Заметив Опалина, агент приблизился к нему и протянул руку, которую Иван пожал, чувствуя, как его заполняет благодарность. Потому что Назаров даже не колебался, подойти к нему сейчас или нет. А кое-кто из тех, кого Иван видел сегодня в здании, колебался, а еще кто-то и вовсе делал вид, что не заметил его.

– Ваня, я это… Ты не думай, что мы поверили Бруно… – сбивчиво заговорил Назаров. – Он лишнего сболтнул, конечно. Мы даже не сомневаемся…

– Келлер тут только что был, – буркнул Опалин, который, несмотря на молодость, все примечал и был крайне злопамятен. – Даже поздороваться не пожелал.

– Вань, да ты что… Бруно, это же… Когда он перед кем извинялся… Да он не признает ни за что!

Опалин шмыгнул носом. Он только что вспомнил кое-что и обратился к Логинову.

– Слушай, Петрович, может, это и неважно, но… Насчет патефона…

И он рассказал собеседникам, что из дома в Одиноком переулке пропал патефон и что, возможно, это как-то связано с тем, что бандиты смогли застать агентов угрозыска врасплох.

– Сонька часто пользовалась патефоном? – спросил Логинов.

– Каждый день пластинки ставила.

– А какие?

Опалин наморщил лоб, припоминая.

– Фокстроты в основном, – пришел ему на помощь Назаров, которому тоже доводилось сидеть в засаде. – Еще танго. Танцевать она ого-го как любила! Все Ваню пыталась на это дело подначить…

– Я с такими не танцую, – сухо ответил Опалин и глазами сверкнул сердито, как кот.

– Не-не, ты с ней танцевал, я помню, – засмеялся Назаров. – Пару раз она все-таки тебя вытащила из кресла, где ты сидел.

– И что? – спросил Опалин уже с раздражением.

– Да ничего, – ответил удивленный Назаров. – Ты, Ваня, главное, не горячись.

– Вы хоть ищете их? – задал Иван главный вопрос, который занимал его больше всего. Логинов посерьезнел и послал Назарову предостерегающий взгляд.

– Разумеется, ищем. Но – извини – сказать тебе ничего не можем.

– Когда мы их поймаем, я обязательно тебе сообщу, – пообещал Назаров. – Честно-честно.

Это было одно из его любимых выражений, которые он употреблял к месту и не к месту. И хотя Опалин понял, что Валя сказал это только для того, чтобы его успокоить, он был тронут.

– Спасибо, Валя, – пробормотал он, снова пожав руку Назарову. – Я… Понимаешь, мне это очень больно все.

Он поглядел на папку, которую переложил в левую руку, когда обменивался рукопожатием с Валей, и, не прощаясь, шагнул к двери.

– Если понадобится помощь, ты только скажи! – крикнул Логинов ему вслед. – Я про дело твое, – добавил он на всякий случай.

Когда дверь за Опалиным закрылась, агенты молча переглянулись.

– Эх, Бруно… – буркнул Назаров, доставая папиросу. – Зря он! Я бы в жисть на Ваню не подумал…

– А на кого? – внезапно спросил Логинов, который любил расставлять все точки над ё.

– Ты точно хочешь знать?

– Уж не сомневайся. Так на кого бы ты подумал?

– На Рязанова.

– Ты спятил? – вытаращил глаза Петрович.

– Нет. Вечер, туман, окраина. Он не сменялся, все время там сидел. Злой был, говорил: «Я его возьму, он от меня не уйдет», – Валя закурил, выпустил клуб дыма. – Ну и… Сам знаешь, как это бывает. Переутомился. Переоценил свои силы… Еще если эта вовремя патефон завела… Могли ничего не услышать. Повезло Опалину, – не совсем логично добавил он, пуская дым.

Петрович подошел к окну, засунул руки в карманы. Потом обернулся.

– Бандиты в Рязанова пять пуль всадили. Больше, чем в остальных.

– И что?

– Ничего. – Логинов нахмурился. – По-моему, они знали, кто в группе главный. И это наводит меня на мысль, что их осведомитель был в курсе всех деталей операции. А туман… Никто же не знал, что он будет…

– Повезло? – усмехнулся Назаров, докуривая папиросу и решительным жестом швыряя ее в пепельницу, доверху набитую окурками.

– Нет, – медленно ответил Петрович, – для везения это чересчур… Они увидели туман и сообразили, как его использовать. Но если Сонька завела патефон, чтобы отвлечь наших… – Он нахмурился. – Она сделала это не просто так, понимаешь? Кто-то должен был ее известить, что они явятся. Как? И почему Рязанов это допустил? Черт возьми…

Он прошелся по комнате, потирая подбородок.

– К чему гадать? – усмехнулся Валя. – Взять бы их за жабры да допросить… Все тогда узнаем!

– Золотые слова, – заметил Логинов. – Знаешь, что сказал Бруно? Если Опалин не соврал и действительно слышал, как Генрих перед смертью произнес что-то вроде арка… может, это было слово маркт? Рынок?

Назаров задумался.

– Сестра Лариона на рынке торгует, – сказал он наконец. – На Ново-Сухаревском. Но сколько раз ее ни допрашивали, она стояла на своем: с братом отношений не поддерживает, на него ей совершенно наплевать.

– А остальные члены банды с рынками никак не связаны?

– Вроде нет. Кажется, Сонька когда-то торговала, но это было давно.

– Проверь-ка сестру, – распорядился Логинов. – Только без напора. Мол, чистая формальность, ничего страшного, гражданочка. Понял? Потом с соседями поговори, с дворником, с управдомом, – Он дернул щекой. – А то она твердит, что брат давно ей чужой, а как его в Одессе схватили, денег дала тому, кто туда поехал и передачки Стрелку носил. Нет, Валя, родная кровь – не водица. Кто бы там чего ни говорил!

Глава 7

Свидетели

Выйдя из здания угрозыска, Опалин задумался, что ему делать.

С одной стороны, у него имелось совершенно определенное поручение – узнать, почему родители Галины Евлаховой считали, что происшедшее с ней не было несчастным случаем, и заняться расследованием. С другой стороны, Иван еще не расстался с мыслью найти Стрелка и надеялся, что Дымовицкий ему что-нибудь подскажет.

Он взялся за тесемки папки, которую ему дал Логинов. Серые сдобные тучи, которые ползли низко над Москвой, тотчас учуяли, что юноша внизу развернул папку с бумажками, часть из которых была исписана почему-то красными чернилами, обрадовались случаю и принялись сыпать на него и на документы крупный снег. Со стороны могло даже показаться, что кто-то наверху распорол подушки и из них летит пух. Опалин чертыхнулся, вернулся в желтоватое обшарпанное здание и там дочитал то, что его интересовало. Из бумаг следовало, что ввиду сопутствующих обстоятельств дело собирались признать несчастным случаем, но тут подоспело заявление от Евлахова Аристарха Николаевича, отца девушки, с требованием провести дознание по всей форме. Опалин поглядел на крупные, твердые буквы и подумал, что этот Аристарх Николаевич, должно быть, человек решительный и шутить не любит.