Невротички

  - А что ж я, милая, сделаю? - понимающе интересовалась свекровь.

  - Он приполз после полуночи! Пьяный, рваный, улегся на диван и обмочился.

  - Деточка, что ж я ему письку перевяжу?

  - Ну поговорите! Ну пожалуйста! У нас же ребенок. Что ж он лазит где ни попадя, себя и семью позорит? Что ж я как дура бегаю ночами искать? Устала я, выдохлась.

  - Я все знаю, но он не слушает, - как всегда ответила женщина, принадлежащая к категории уверенных, равно как и невестка, что человека от алкоголизма можно избавить риторикой о постыдности негожего поведения. Ведь главное, подобрать правильные слова, как ключик. В масштабе того, что надо ломать дверь, причем с другой стороны, а не издеваться над замочной скважиной, женщины не думали.

  Зоя пошла кормить дочку, свекровь - жарить мясные изделия.

  Поля подрастала, и порой Коля выводил девочку на прогулку, которая всегда проходила типично.

  - Доця, это мы маме, - мужчина гордо протянул две бутылки крепленого 5-летней Полине, купленного только что в магазине возле парка. Усадил дочь за деревянный стол, который вечером собирал вокруг себя всех местных алкоголиков и тунеядцев, и принялся открывать дешевое вино. На такого класса напитки советской промышленностью выделялись полиэтиленовые пробки, поэтому Коля наловчился сгрызать часть за неимением ножа, а остальное разрывал руками. С дочерью гулять любил, ибо убивал двух зайцев сразу - и кислород ребенку и выпить можно. К этому процессу подключался и нравственно-этический компонент - в маленькой Поле воспитывалась способность делиться, заботиться о ближнем и быть добрым, так как вторая бутылка была предназначена для мамы.

  - Мама не пьет, - робко ответила девочка.

  - А мы ей все равно приятно сделаем, - Коля осилил пойло за пятнадцать минут.

  - Па, пойдем уже, - Полина четко знала, что никак нельзя позволить папе выпить больше, ибо потом начинался кошмар.

  - Сейчас, погоди, - охмелевший Коля смотрел на вторую "для мамы", но держать себя в руках было трудно. Тем более, что Зоя действительно никогда не употребляла. Открыл вторую и выдул до дна, хотя значительно медленнее первой.

  Поля послушно сидела на лавке рядом и ждала окончания банкета, вскоре отец потащил девочку домой. Он крепко сжимал маленькую ручонку в своей вечно холодной даже после спиртного, и ответственно тянул за собой, чтобы не потерялась по пути. Девочке было противно и страшно, особенно когда папа падал и подтягивал за собой на асфальт, отчего она до крови разодрала колени и локти. Так случается часто - родители падают и тащат за собой детей. Однако по дороге домой маленькая Поля молчала. Всегда.

  Мама открыла и впустила обоих. Полина побежала к себе на кровать, накрылась одеялом и уснула. Взрослые пошли на кухню и громко кричали друг на друга. Утром девочка увидела разбитое стекло на кухонной двери и размазанную кровь рядом на стене. Странно, ведь ночью ничего такого не было слышно.

  К плохому тоже можно привыкнуть, особенно быстро это получается у детей. Мы же не обращаем внимание на ежедневный лай дворовой собаки, даже если та бешенная. Так и с семейными скандалами, наличие которых прекращаешь замечать.

  ***

  Тринадцать лет пролетели как миг, и Зоя поставила точку. Женщина надеялась, что заявление "Я ухожу" приведет супруга в чувство и восстановит никогда не существовавшую ответственность за семью, но Коля даже не разволновался.

  Мужчина не стал перечить против изгнания, так как быстро нашел отдушину в женщине тремя этажами ниже, которая наливала и вкусно накладывала, заглядывала в рот и восхищалась новобранцу в доме, так как за долгие годы подустала быть одной. Самец обладал золотыми руками и на трезвую голову мог уложить плитку, забить гвоздь в правильное отверстие, смастерить полочку, отшлифовать табуретку, прибить картину и даже вымыть полы после пыльных работ.

  Колю подобрали сразу, Зоя же искала счастья несколько лет. Смириться с одиночеством было непросто.

  "Почему его любят, а меня нет? Почему я тяну на своих плечах дом и ребенка, а он на всем готовом?" В особо тяжелые душевные времена, женщина одалживала бывшего мужа у новой пассии и покупала ему шмотки на местном рынке. Жаль было ободранца, хоть уже и не своего. А еще жальче себя, нелюбимую.

  Годы безденежья, пьянства и безуспешных попыток кодировать, рукоприкладства, участкового, посещавшего жилище влюбленных систематически, ненависти, эмоциональной деградации и вселенской тоски закончились разводом, который больше всех порадовал маленькую Полю. Девочка стала спокойнее, и порой даже смеялась за ужином, слушая истории о мамином детстве, которые Зоя могла рассказывать часами - маленькой она часто попадала в передряги. Самой же Зое же было не до эйфории - пришлось решать вопрос жилья, работы и учиться жить одной. С последним было сложнее всего, ведь отделаться от мужчины физически проще, нежели душевно. Это, простите, как?

  С утра накручивала кучери и наводила толстым слоем стрелки. Смотрелось ярко и комично, но в те времена крайне модно. Перепаленная химия на волосах, плиссированная юбка и коричневые туфли с черными бантиками на пятке величественно носили Зою между свободой, воспоминаниями о ее причинах и ощущением непривычного одиночества, которого можно было избежать. Ну руки распускает, ну и что? Миллионы так живут и ничего.

  Трудилась где-попало - мыла подъезды, продавала тухлую селедку в магазине, шила баулы выезжающим массово евреям на ПМЖ в Израиль, что, кстати, приносило доход повнушительнее, нежели реализации рыбы. Позже ездила в Польшу торговать советским хламом - резиновые лодки, чешки и кеды, металлические кружки и, конечно же, водка. Треть бутылок уходила на "таможенный контроль", остальные продавались из-под полы пшекам, которые готовы были удавиться за копейку. Равно как и Зоя. Поэтому весь товар, привезенный в огромных неподъемных сумках, продавался под чистую вместе с водкой, цену на которую женщина не опускала принципиально. Стоять на рынке приходилось с утра до вечера, в результате чего женщина обзавелась несколькими обмороженными пальцами на ногах, часто напоминающими о себе болями даже много лет спустя.