Страница 27 из 45
Парк
Н. Глазкову
Разговорились люди нынче.От разговоров этих чад.Вслух и кричат, но вслух и хнычут,и даже вслух порой молчат.Мне надоели эти темы.Я бледен. Под глазами тени.От этих споров я в поту.Я лучше в парк гулять пойду.Уже готов я лезть на стену.Боюсь явлений мозговых.Пусть лучше пригласит на сценуменя румяный массовик.Я разгадаю все шарадыи, награжден двумя шарами,со сцены радостно сойдуи выпущу шары в саду.Потом я ролики наденуи песню забурчу на тему,что хорошо поет Монтан,и возлюбуюсь на фонтан.И, возжелавши легкой качки,лелея благостную лень,возьму я чешские «шпекачки»и кружку с пеной набекрень.Но вот сидят два человекаи спорят о проблемах века.Один из них кричит о вредеоткрытой критики у нас,что, мол, враги кругом, что времянеподходящее сейчас.Другой – что это все убого,что ложь рождает только ложьи что, какая б ни эпоха,неправдой к правде не придешь.Я закурю опять, я встану,вновь удеру гулять к фонтану,наткнусь на разговор, другой…Нет, – в парк я больше ни ногой!Все мыслит: доктор медицины,что в лодке сетует жене,и женщина на мотоцикле,летя отвесно по стене.На поплавках уютно-шатких,в аллеях, где лопочет сад,и на раскрашенных лошадках —везде мыслители сидят.Прогулки, вы порой фатальны!Задумчивые люди пьют,задумчиво шумят фонтаны,задумчиво по морде бьют.Задумчивы девчонок челки,и ночь, задумавшись всерьез,перебирает, словно четки,вагоны чертовых колес…Ночь на 25 июля 1957Безденежные мастера
Ю. Васильеву
Мы те, кто в дальнее уверовал, —безденежные мастера.Мы с вами из ребра Гомерова,мы из Рембрандтова ребра.Не надо нам ни света чопорного,пусть будет жизнь простым-проста,а надо только хлеба черного, бумаги, глины и холста!Смешайтесь, краски, знаки нотные!По форме и земля стара, —мы придадим ей форму новую,безденежные мастера!Пусть слышим то свистки, то лаянье,пусть дни превратности таят,мы с вами отомстим талантливотем, кто не верит в наш талант!Вперед, ломая и угадывая!Вставайте, братья, — в путь пора.Какие с вами мы богатые,безденежные мастера!31 июля 1957«Поздравляю вас, мама…»
Поздравляю вас, мама, с днем рождения вашего сына!За него вы волнуетесь, и волнуетесь сильно.Вон лежит он, худущий, большой и неприбранный,неразумно женатый, для дома неприбыльный.На него вы глядите светло и туманно…С днем рожденья волнения вашего, мама!Вы не дали ни славы ему, ни богатства,но зато подарили талант не бояться.Отворите же окна в листву и чириканье,поцелуем глаза его пробудите,подарите ему тетрадь и чернильницу,молоком напоите и в путь проводите.Июль 1957«Пахла станция Зима…»
Пахла станция Зима молоком и кедрами.Эшелонам пастухи с лугов махали кепками.Шли вагоны к фронту зачехленно, громыхающе…Сколько было грозных, молчаливых верениц!Я был в испанке синенькой, кисточкой махающей.С пленкою коричневой носил я варенец.Совал я в чью-то руку с бледно-зеленым якорему горсада с клумбы сорванный бутонили же протягивал, полный синей ягоды,из консервных банок спаянный бидон.Солдаты желтым сахаром меня баловали.Парень с зубом золотым играл на балалайке.Пел: «Прощай, Сибирюшка, — сладкий чернозем!»Говорил: «Садись, пацан, к фронту подвезем!»На фуражках звездочки, милые, алые…Уходила армия, уходила армия!Мама подбегала, уводила за фикусы.Мама говорила: «Что это за фокусы!Куда ты собираешься? Что ты все волнуешься?»И предупреждала: «Еще навоюешься!..»За рекой Окою ухали филины.Про войну Гражданскую мы смотрели фильмы.О, как я фильмы обожал — про Щорса, про Максима,и был марксистом, видимо, хотя не знал марксизма.Я писал роман тогда, и роман порядочный,а на станции Зима голод был тетрадочный.И на уроках в дело шли, когда бывал диктант,«Врачебная косметика», Мордовцев и Декарт.А я был мал, но был удал,и в этом взявши первенство,я между строчек исписалдвухтомник Маркса – Энгельса.Ночью, светом обданные, ставни дребезжали —это эшелоны мимо проезжали.И писал я нечто, еще не оцененное,длинное, военное, революционное…Июль 1957