Рассказы

<p>

6.

А между тем, там вдали, на разных частях набережной, уже давно появились очертания надувного дворца, заработали аттракционы, и выставки картин. Солнце припекало, и народ, желавший развлекаться встречными потоками по поодиночке и группами передвигался туда и сюда. Многие люди останавливались поглазеть на попытки их детей и даже взрослых взлететь. Правда, более удачных, чем у Оли, так пока так и не было. Тарелка гудела, моргала, но с места так и не двигалась. Гермес брал и после попытки возвращал народу полученные деньги. И никто не задавался вопросом, а собственно в чем, была его настоящая выгода от подобного аттракциона, материальной-то прибыли не было. Народ развлекался, выходной день продолжался, а смотритель Гермес по-прежнему вежливо приглашал желающих совершить свой полёт. Он на что-то надеялся.

И вот уже ближе к вечеру, когда начинало смеркаться, возле него на одной из скамеек расположилась семья. Папа, мама, бабушка и внучка. Пока взрослые, сидя в холодке тени от деревьев и не торопясь, перекусывали чебуреками, девочка быстро съела своё печенье, выпила фанту и отпросившись, подбежала к тарелке желая рассмотреть непонятную штуку в близи. Она обошла её кругом, и подойдя к дяденьке, который видимо был над ней старшим, спросила того:

- Дядь, а дядь. А что это такое? Крылышки есть, но на самолёт вовсе не похоже. Винтов-то нету!

- Здравствуй малышка. Меня дядя Гермес зовут, а тебя как?

- А я девочка Машенька, мне шесть лет и я хожу в старшую группу в нашем детском саду.  Я уже большая и на следующий год меня запишут в первый класс.

- Ну и отлично Машенька. Так вот, этот раскрашенный блин зовётся летающей тарелкой. Она летает по воздуху, ну вот как этот твой воздушный шарик, правда ею в отличие от шарика можно управлять.

- А можно я полетаю?

- Конечно можно, но сначала надо спросить разрешения у мамы и папы. А вдруг они захотят полетать первыми? Беги и спроси их.

Маша развернулась, и мелькнув синими бантиками от косичек побежала спрашиваться к родителям. А Гермес стоял и смотрел ей в след. Странно, но только он один и заметил, что когда девочка, своим пальчиком, прикасалась к его букашке, её гудение резко возрастало, а это говорило ему, что тут явно что-то есть.

Тем временем родители Маши выслушали горячую речь дочки, все трое разом помотав головами, явно отказались пробовать летать. Тогда Маша взяв маму за руку, подняла ту со скамейки и решительно потянула её к Гермесу.

- Вот мама, это дядя Гермес и он говорит, что я могу полетать на этой летающей тарелке, - и Маша ткнула пальчиком в её сторону.

- Полетать? Как это полетать? Простите, я мама Маши Виктория Сергеевна. Я таких аттракционов раньше никогда не видела. А знаете, пожалуй, лучше я сейчас мужа позову, вы ему все расскажите, и если он не будет против, то ладно пусть Машка попробует полетать, - она махнула рукой в сторону скамейки приглашая мужа встать и подойти к ним.

- Ну и что девочки, какие тут у вас за проблемы?

-  Павлуша, тут Маша полетать хочет, вот на этой штуке, но я сомневаюсь, стоит ли разрешать и не опасно ли это будет, ты послушай дядю Гермеса и реши, можно или не стоит.

Папа и Маша подошли к тарелке, и Гермес снова повел свой рассказ об управлении своей тарелкой при помощи мысли.

-  И вы утверждаете. Что этот блин взлетит по приказу моей дочери?

- Нет, не по приказу. Она должна призвать для этого всю свою фантазию, всю чистоту помыслов. Только добрый и глубоко нравственный человек сможет вообразить, как тарелка поднимает его в воздух, у кого же в душе есть негатив, тот просто не сможет взлететь.

- Подождите, подождите Гермес, - в объяснения Гермеса встряла мама, - но Маше всего шесть лет. Она же ещё ребёнок! Вы представляете, куда она может улететь, ну если взлетит, конечно.

- Вика, Вика успокойся, как я понял со слов Гермеса, за весь день в эту тарелку уже залазили двадцать или тридцать человек от взрослых до трёхлетних детей, и никто из них не смог, не то что взлететь, а даже просто оторваться от матушки Земли. Ведь так? -  спросил папа терпеливо ожидающего их решения мужчину,  - так что, я не вижу ничего страшного, если Машка залезет и посидит в этом блинчике.

- Виктория Сергеевна, я пойду вам навстречу. Я ограничу высоту полета тремя, нет одним метром. Тарелка не сможет куда-то улететь, а будет просто висеть в воздухе, ну если поднимется, - и Гермес, взяв обыкновенную отвертку, через отверстие с боку шлема что-то в нём переключил.

Папа помог дочери усесться в кресло, Гермес пристегнул ремни, и одев той на голову шлем, подогнал его ремешки. Маша помахала всем рукой, засмеялась, и взявшись за поручни, сделала движение головой словно помогая себе, - Мама, Папа я полетела, смотрите!

И тут произошло нечто непонятное, мгновенно перейдя порог слышимости человеческим ухом, исчезло гудение, а бег лампочек слился в единый световой круг. Аппарат плавно и беззвучно поднялся над землёй и … повис над землёй, покачиваясь слегка колышимый слабым вечерним ветерком. Гуляющий же народ шёл себе спокойно мимо, не обращая ни малейшего внимания на происходящее рядом с ним чудо. Ведь не было ни криков, ни шума, ни прочей  шумихи.

 А Маша продолжала просто сидеть в своей кабинке, и по её лицу было понятно, что она сидела уйдя в мечты, тарелка висела, а девочка даже не осознала, что же именно произошло. Мать видимо пытаясь что-то закричать дочери, но тут же поняв, что своим криком может напугать её, сама себе закрыла рот платком. Тарелка же сама по себе продолжала бесшумно висеть в воздухе. Так прошло секунд тридцать, и вот наконец пара человек из толпы заметив яркий свет, и поняв, что происходит нечто неординарное, остановились пытаясь осознать, что же такое собственно они видят.

А из под висящей в воздухе тарелки, были отчетливо видны ноги двигающихся и стоящих, там за ней, людей. Что собственно и подтверждало, что никакой это не обман зрения, и не иллюзия фокусника. Отец девочки, поняв состояние жены, подхватил её под локоть, и поддержал ту на ослабших вдруг ногах. Так они и замерли, боясь нарушить тишину момента.

Гермес поняв, что испытывать нервы родителей более не стоит, помахал девочке рукой, чем отвлек её внимание и тарелка плавно приземлилась на свои колёсики. Родители с одной стороны, Гермес с другой помогли вылезти девочке из кабины, и мать сразу отвела Машу подальше, к сидящей на скамейке и ничего не видевшей бабушке и там просто села, прижав дочь к груди. Папа тоже отошёл вместе с ними и сейчас стоял рядом с женой, гладил обеих по волосам и успокаивающе что-то рассказывал. Маша же сидела у мамы на руках и не понимала, что собственно происходит, почему мама так сильно притиснула её к себе, и не даёт ей побегать и размяться.