Рассказы

 </p>

<p>

5.

- Эй, друг, так ведь тебя надули. Твою-то сотню, пацан, так и не вернул, убежал! А теперь, иди свищи! – и люди вокруг рассмеялись над незадачливым смотрителем тарелки.

- А, ладно, пусть бежит, впредь умнее буду, - заявил всем мужчина. – Ну что, есть ещё желающие попробовать себя в роли братьев Райт? Возраст не важен. Пробовать можно всем, от двух до ста лет!

Спустя полчаса на его очередной призыв, из толпы вышла девчонка лет двенадцати, держа за руку отца:

- Пап, а пап, ну дай я попробую, а вдруг, я возьму и взлечу. Во, клёво будет. В классе расскажу, все девчонки визжать от зависти будут. Пап, ну всего же стольник, да и вернуть обещают, если не получится. Не сбежит же этот мужчина с нашими деньгами, да и «тарелку» свою не бросит!

Отец посмотрел на дочь, её умильное лицо, и достав из кармана деньги, дал дочери два полтинника, - На, летай!

Девчонка подбежала к ожидавшему её парню и быстро затараторила:

- Я, я хочу попробовать, меня Ольга зовут, и я в небо взлететь облака пощупать очень желаю! Давайте, показывайте мне, на что тут жать, что крутить. И главное, как и про что думать нужно, у меня  точно получится!

- А меня Гермесом зовут, я тут греческий бог и этой тарелкой руковожу. А полет? Что тут сказать, всё в твоих Оля руках. Если веришь в сказку, и душа у тебя не замутненная, значит, взлетишь, - всё это Гермес сказал ей без тени улыбки на лице, потом помог девочке усесться в кресло и пристегнуться, - волосы назад пригладь, сейчас шлем подгоним.

Девочка причесалась, Гермес подогнал ремни шлема и застегнул пряжку. Потом взял руку Оли в свою, и добавил:

- Ты Оля, мультик «Корпорация монстров» смотрела?

- Ну, скажете, конечно, видела! Два раза! А что?

- А помнишь, что выяснилось в конце  фильма, и что потом спасло саму корпорацию от закрытия?

- А-а! Я поняла - смех!

- Ну, научно говоря не сам смех, а положительные эмоции смеющегося ребёнка! Ты же помнишь, крик страха там тоже давал энергию. Но … , - и Гермес сделал жест предлагая девочке продолжить мысль.

- Гораздо, гораздо меньше, - закончила Оля.

- Значит, чудо зависит только от того, сколько и чего накопилось у тебя вот тут, - Гермес показал ей на её сердце, - Пробуй!

Смотритель отошёл, девочка, положила руки на рычаги, подняла глаза к небу и словно ушла в себя. Люди стояли и смотрели на неё и вдруг внезапно поняли, еле слышное до сего момента гудение стало громче, а бег лампочек начал ускоряться.

Папа Оли оторвавшись от чтения журнала, и желая узнать откуда появилось это назойливое жужжание, поднял глаза на свою дочь, и вдруг понял, эта конструкция называемая тарелкой, в которой сидела его дочь, почему-то начала двигаться. Блин сам по себе совершал небольшие еле заметные движения в разные стороны, туда сюда, бег огоньков почти слился в кольцо, ранее сплющенные под общим весом резиновые колесики делали попытки распрямиться, но далее этого дело не шло. Ему, отцу и профессору кафедры прикладной физики, отнюдь не верилось, что все эти дёргания раскрашенной как ёлка игрушечной и явно самодельной конструкции, вызваны мыслительными попытками его дочери. Но тогда чем? Аппарат сверху ни к чему не привязан, что-то отталкивающее есть прямо под асфальтом? Абсурд. За счет чего же этот блин приподнимается? На пол сантиметра, но приподнимается, это чувствуется по снижению нагрузки на колёсики. Как такое возможно? Ну не видно же никакого двигателя, или чего-то похожего.

Наконец девочка устала и откинувшись, махнула Гермесу рукой, выхожу мол. Тот подошёл и начал освобождать её из кресла.

- Гермес, почему я не взлетела? Я же чувствовала, что-то происходит, тарелка подо мной шевелилась, мне казалось ещё чуть-чуть, и я оторвусь. Но нет! Ты говорил положительные эмоции. Я сидела и вспоминала всё хорошее. Неужели это я такая плохая?

- Нет, Оля, ты не плохая. Просто уже накопленный жизненный груз практицизма гасит в тебе всё то, что ещё пока способно радоваться, а также воспринять чужую радость и боль. Желание жить не для себя, а для других, вот что делает тебя чувствительнее, но также и ранимее. Чем взрослее человек тем толще у него нарастает броня защищающая его «Я» от любых чужих эмоций, как от отрицательных, так и от положительных. Эта броня преграждает возможность отдать себя на благо других. Большинству так легче жить. Брать легче, а вот отдавать, отдавать Оленька способен далеко не каждый! Особенно взрослые люди. В тебе же, пока есть искра, из которой ещё можно раздуть факел Данко. Всё в твоих руках. Готово, вылезай.

Олин папа подошел и попросил разрешения у Гермеса сфотографировать дочь на фоне тарелки. Тот разрешающе махнул рукой, да, пожалуйста, снимайтесь. И папа сделал несколько снимков дочери в тарелке и около неё. Потом стал заинтересованно разглядывать тарелку со всех сторон.

- А откуда питаются лампочки, - спросил он у Гермеса, - и как изменяется скорость их включения, это же что-то вроде ёлочной гирлянды?

Гермес улыбнулся, и зайдя сзади сиденья, откинул люк для верёвки. Оба встали возле откинутой на петлях крышки.

- Да вы правы, я сам не электрик, но вот сюда я каждое утро вставляю заряженный за ночь аккумулятор, вроде от мотороллера. Двенадцать вольт. А вот тут в маленьком отделении есть коробка со схемой от шлема и гирлянды.

 Он откинул защелку и показал Олиному папе маленькое отделение внутри багажного отсека. Действительно, там стоял мото аккумулятор, а рядом ещё какая-то малюсенькая схемка в прозрачной запаянной коробочке. Именно в неё с двух сторон входили провода от шлема и видимо лампочек. И более ничего. Заглянув под тарелку снизу, папа тоже ничего особенного не заметил. Обыкновенный трубчатый каркас, обшитый пластиком. Никаких моторов, скрытых пропеллеров, пустота. Наконец поняв, что простое стояние ему ничего не даст, он попросил у Гермеса телефон его организации, и забрав свои сто рублей за неудачную попытку, вместе с дочерью отправился гулять дальше.

 </p>