Страница 9 из 67
Молчанов уже ругал себя, зачем согласился пойти с Капустиным.
- Ты давно в Москве? - спросил Александр, когда они подходили к гостинице.
- А что? - В глазах Капустина мелькнул и исчез тот самый скорый испуг. - Да вот в июле будет три года.
- Значит, сразу после университета?
Капустин удовлетворенно засмеялся.
- Я же сказал тебе: фортуна. Мне просто повезло. Сперва устроился в лабораторию охраны природы, там как раз командовал знакомый профессор, мы с ним вместе когда-то на Каму-реку ездили. - Он назвал фамилию известного биолога. - Ну, а от него, когда уже на ноги встал и старик начал задумываться, в какой бы заповедник меня сплавить, я успел перебраться к Пахтану.
- Должность устраивает тебя?
- Определенно! Цель у меня ясная - защититься, скорее стать кандидатом наук. Думаю, и твоя цель такая же. Мы все, молодые, стремимся... Верно? Ну, а условия для этого у нас просто идеальные. Прежде всего, горы материалов, отчеты из всех заповедников. Только успевай читать, обобщать. Кстати, и сильные мира сего находятся рядом. Я имею в виду тех, кто потом шары бросает, понял? У тебя диссертация двигается!
- Пока нет.
- Что так? Семья, дети?
- Времени мало. Да и опыт невелик. Вот поработаю еще года три, разве тогда...
Виталий снова коротко хмыкнул.
- Время бегит, - явно кого-то передразнивая, сказал он, - а песнев нет. У тебя хоть есть на примете какой-нибудь толковый руководитель? Я имею в виду профессора, доктора наук?
Молчанов покачал головой.
- Напрасно. Хочешь, устрою знакомство? Тут как раз должен приехать один очень влиятельный.
- Спасибо. Обойдусь без этого... - Молчанов покрутил перед лицом растопыренными пальцами.
Капустин покачал головой.
- Отличное у тебя качество, Александр, - прекраснодушие. Но, поверь, не всегда оно жить помогает. Напротив.
Они остановились у гостиницы. Молчанов глянул на часы.
- Пора.
- Ну, это совсем... извини меня! - сказал Капустин. - Пошли, посидим, поужинаем. Все-таки я ваш гость.
Он взял Александра под руку.
Уже за столиком Капустин начал вспоминать, кто и о чем говорил на совещании, а Молчанов сидел, подперев ладонью подбородок, и думал только о том, почему Виталий ни словом не обмолвится о своей семье, о Тане, почему ведет себя так, словно нет у него жены. Вообще неясно, где она? Неужели осталась в Ленинграде, тогда как муж в Москве? В этом умолчании было что-то лживое, нехорошее, Капустин не мог не догадываться, как это важно для Молчанова.
А Виталий тем временем стал жаловаться, как трудно устроиться в столице, говорил о квартире, которая ему "плешь проела", о том, что иной раз приходится даже в мелочах идти на сделку со своей совестью, потом совсем запутался в словах, махнул рукой, выпил еще и еще и заметно охмелел.
- Слушай, старик, - вдруг доверительно сказал он и положил ладонь на молчановское плечо. - Ты должен мне помочь.
- Ты завтра уезжаешь? Билет купить? Это здесь просто.
- Погоди, погоди... Я не в Москву еду, у меня и тут дела еще есть. Понимаешь, мне придется встречать свое начальство, а потом еще некоторых... очень нужных людей. Так вот, хочу, чтобы ты понял: от того, как мы их встретим, зависит и наше будущее.
- Твое?..
- И твое, если хочешь. Это такие люди... В общем, ты с ними рано или поздно должен встретиться, и от того, как мы...
Капустин подвинулся ближе, хотел обнять. Молчанов осторожно встал.
- Зови официантку. Тебе спать надо, а мне пора. И учти - я очень занят, мне в лес топать. Это ты уж сам давай, для того ведь и приехал.
- Ладно, сейчас идем, - сказал Капустин и, словно не было никаких слов о помощи, серьезно добавил: - Надеюсь, я свою миссию выполнил, успокоил умы?
- Похоже, что так, - ответил Молчанов и простился.
На квартиру к Котенко он шел смятенный и расстроенный. Все, связанное с Капустиным, казалось ему противным и каким-то чужим. Чего только не наслушался! А главного так и не узнал. Просидеть весь вечер и ничего не услышать о Тане!.. Если честно, так он и пошел за Капустиным только ради этого. И вот...
- Ну что наш старший специалист? - спросил Котенко, едва только Саша переступил порог. - Гневается? Досадует? Или доволен результатами?
- Ему наши заботы до ручки, Ростислав Андреевич, - скучным, усталым голосом ответил Молчанов. - Ничегошеньки его не интересует. Заповедник, проблемы - это так. Зарплата чтобы. Только собственная персона. Он служит. И этим все сказано.
- Должен тебя поправить: исправно служит.
Котенко подождал, не скажет ли Саша еще что, и, не дождавшись, вздохнул.
Значит, о Тане разговора у них не было. Или был, но такой, что лучше не вспоминать.
В эту ночь Молчанов спал совсем мало. Тихо лежал, широко открытыми глазами смотрел в потолок, а видел звездное небо над туристским приютом, где в последний раз встречался с Таней, слушал стук своего сердца, ее тихий голос звучал откуда-то очень издалека, и страшная тоска, небывалая тоска давила ему грудь, и трудно было дышать, а из глаз к вискам скатывалось мокрое и щипало. Мучительное прошлое всецело завладело им в эту долгую тягостную ночь.
Утром директор сказал, что гость из отдела взял у него машину и отправился в районы, прилегающие к северным границам заповедника.
Капустин отсутствовал три дня. Потом шофер приехал один и рассказал, что его пассажир побывал в двух охотничьих хозяйствах рядом с заповедником, встречался с разными, ему не известными людьми, затем ездил в Желтую Поляну, но не к своим родственникам по жене - Никитиным, а прямо на южный кордон, где придирчиво осмотрел охотничий домик и, никому не объяснив цели своей поездки, из Адлера вылетел в Москву.
Директор заповедника облегченно вздохнул.
Шло лето, время серьезных опытов и наблюдений. Все торопились в горы, к своим делянкам, растениям, зверям.
Александр Молчанов отправился в Камышки, чтобы оттуда пойти в район междуречья, где находились основные стада заповедных животных.
3
Каким путем Елена Кузьминична прослышала о приезде Капустина в заповедник, ведомо лишь ей одной.
Сильно постаревшая, совсем седая, маленькая, согнувшаяся, она встретила сына, как всегда, сдержанно, но беспокойство в глазах ее не ускользнуло от Саши. Когда она накрывала на стол, руки ее дрожали. Елена Кузьминична все посматривала на мрачное, замкнутое лицо сына, все ждала, не скажет ли он что о Капустине, а главное - о Тане.