Страница 6 из 33
Вообще лучше бы Нюрка поменьше воображала, а то как приехали, так и пошла командовать. Вчера собрала все тапочки и спрятала. "Можно, - говорит, - и босиком ходить, тут тепло!" Подумаешь! Нам родители купили, а она распоряжается. Я раньше и сам хотел босиком бегать, а тут назло ей взял да и надел. Теперь из-за нее ногам жарко.
Больше с ней ни в какую республику не поеду!
А здорово тут гостить! Наша жизнь идет хорошо. Три дня мы только и делали, что веселились. По-украински это называется "гуляли". Вчера выступали у костра, никто не боялся, и все сошло хорошо. Ребята довольны. Митя - тоже. А Сергей Николаевич ходит с нами купаться, шутит - говорит, что здесь уж, так и быть, он нам волю даст, а в школе подтянет.
А сегодня мы ходили в село Ярыжки. Было жарко, девчонки немного раскисли. Ярыжки все-таки далеко: туда ребята из нашего колхоза зимой бегают в школу по реке. В Ярыжках хороший клуб - его построили комсомольцы. Заведующий клубом тоже комсомолец. Его фамилия Коноплянко. Он такой тихий, сутулый, лицо бледное, а глаза голубые-голубые. Митя взял да подарил ему свою самопишущую ручку. Чудной... Сам ее на дорогу купил и в вагоне все нам показывал.
Марина Ивановна тоже комсомолка. Игнат говорит, что она еще почище нашего учителя: кого хочет - того и подтянет.
А когда мы шли по селу, нам показали старую, сгоревшую конюшню. А дед Михайло и рассказал, что в прошлом году весной ударила молния в дуб и загорелась конюшня, а старшие все на поле были. Так его внук Гена всех лошадей вывел, а одного жеребца сильно опалило, и Гена за ним ухаживал.
Вот так Гена! Сейчас этого Гену послали на МТС зачем-то.
А Игнат сам из Ярыжек. У него там родители.
Мы в клубе всем пионерам подарки раздавали: книжки, шелковые галстуки и Севину картину им подарили. А они посмотрели и говорят: "Хорошая картина, про героев". И Севу похвалили.
Комсомольцы из Ярыжек все на лесозаготовки уехали, остались только Коноплянко да учительница. Они с Митей и с Сергеем Николаевичем составили какой-то обоюдный план. Завтра на сборе будем обсуждать. Петька Русаков уже все подглядел - говорит: "Сначала в поход пойдем, а потом будем вместе с их пионерами помогать во всяких работах".
Сегодня Мазин поймал рогатого жука, привязал его на веревочку и забросил в окошко к девочкам. Девочки такой визг подняли, что мы думали нам попадет из-за них. А потом Сева этого жука взял у Мазина для своей коллекции. Сева все с альбомом ходит, рисует и ловит всяких жуков. Даже к обеду сегодня опоздал!
А дедушка Николай Григорьевич торопится на пасеку: там у него верный товарищ живет - тоже, безусловно, старый. А еще мы пойдем в гости к сестре учителя, Оксане Николаевне, в другой колхоз.
Так и будем все гулять да гулять. Как-то потом за парты сядем?
Дядя Степан нам всем очень нравится. Он очень партийный председатель, и колхоз у него богатый - скот такой, что когда идет по улице, так земля дрожит. А баба Ивга - мать Степана Ильича - какая-то и ласковая и строгая, ее все слушаются. Дядя Степан без ее совета ничего не делает. А что ж тут такого? Она ему мать. Татьяна у него тоже хорошая, веселая. А лучше всех Жорка. Вот боевой парень! Да смешной! Баба Ивга сшила ему длинные штаны на помочах и застегивает на одну пуговицу на животе. Так он пришел к нам и говорит: "Я бабины тии штаны на огороди закопаю, бо воны мини на пятки наступають!"
Сейчас свой дневник кончаю, а то уже поздно. Митя стучит в стенку, чтоб ложились.
Глава 5. НОВОЕ ЗНАКОМСТВО
- Ну и чего?
- Ну и ничего! Тогда побачишь!
- Чудак ты!
Васек засмеялся, соскочил с гнедого жеребца и бросил поводья сердитому мальчишке в засученных выше колен штанах и в вышитой рубашке.
- Получай своего коня! Да брось злиться! А славный жеребец! - с видом знатока добавил он, поглаживая золотистую челку лошади. - Молодой еще. Сколько ему?
- Сколько б ни было, так, без разрешенья, не имеешь права брать! отрезал хлопчик, вскидывая одну бровь и глядя на Васька все еще сердитыми глазами. - Я его воспитываю, понял?
- Понял, - озадаченно протянул Васек, помогая хлопчику вытащить из хвоста лошади колючки. - Да ты, может быть, Михайлов внук, Гена? - вдруг догадался он.
- Может быть, и Гена. Ну и чего?
- Да ничего. Я про тебя слышал... Так это ты его из конюшни вывел, когда пожар был? - с живостью спросил Васек, окидывая взглядом крепкую, как лесной орех, голову Генки с темными завитками на ушах, тонкую загорелую шею и босые ноги. - Так это ты?
- Я.
- Молодец!
Генка усмехнулся, прищурил глаз и миролюбиво спросил:
- А ты що, московский?
- Да, мы живем недалеко от Москвы... Мы к вам в гости приехали. В школе остановились... А ты что же... где живешь?
Генка поднял голову и задумчиво поглядел на верхушки деревьев:
- А я так... где пошлют... А сейчас до деда вертаюсь.
- А у тебя, кроме деда, никого нет?
- Никого.
Васек глубоко вздохнул:
- У меня тоже матери нет.
- То, мабуть, плохо, - равнодушно сказал Генка, погладил лошадь и вдруг весело улыбнулся: - У меня дед бедовый!
Оба помолчали.
- Ты мне вот что скажи, - неожиданно обратился к Ваську Генка, - был ты на Красной площади в праздник?
Васек стал с жаром, рассказывать, как в праздник проходит по Красной площади демонстрация и как он однажды прошел близко-близко от трибуны.
Это была мечта. На демонстрации в Москве Трубачевы были только один раз и шли в колонне железнодорожников довольно далеко от трибуны. Но Васек, увлекшись, повторял:
- Совсем-совсем близко, ну прямо вот так...
Он протягивал руку, касаясь Генкиной рубашки, А Генка жадно и завистливо слушал его, кивая головой и радостно вскидывая бровями.
- Ну, слухай... А трибуна? То ж высоко, мабуть? - неожиданно спросил он, что-то соображая.
- Ну да! Это, конечно, высоко все-таки... - покраснел Васек. - Я так, к примеру, ведь рассказываю... Мы же не одни были... Там народу тьма-тьмущая. Все хотят поближе пройти!
- Это верно... Каждому хочется... Из всех республик идут и едут... Только я еще и одного разу не ездил! - с огорчением сказал Генка.
- Поедешь еще, - утешил его Васек.
- Это верно, что поеду, - вздохнул" Генка, снимая с жеребца уздечку и разглаживая на его лбу челку. - Сяду на Гнедка и геть!