Страница 2 из 80
Но лесник не спешил отпускать собаку. Он сел, вытер ладонями влажное лицо, откровенно зевнул и только тогда заметил, как потускнело все вокруг, плененное густым туманом. Это означало, что задуманная операция уже не удастся: в трех шагах ничего не видно.
Вчера, блуждая по лесу на границе заповедника, он услышал два смятых расстоянием выстрела.
Они шли по склону лесного хребта до полной темноты, пробираясь ближе к месту, где прозвучали выстрелы. Потом, не зажигая костра, поспали часа четыре и с первым проблеском зари снова очутились на ногах. Егор Иванович достаточно изучил повадки браконьеров. Хищники охотились именно в этом районе, недалеко от высокогорных пастбищ. За мясом, конечно, придут только к вечеру, когда убедятся, что все тихо. Решив перехватить браконьеров с поличным, Егор Иванович скрытно устроился на возвышении, откуда просматривались подступы к лесу, и проспал послеобеденное время, приказав Самуру никуда не отходить. Он надеялся, что вечер принесет ему успех. Но туман спутал карты. Даже если в десяти шагах пройдут - все равно не увидишь.
Самур не спускал с хозяина вопрошающих глаз. Егор Иванович закурил, несколько минут сидел, раздумчиво поглядывая вокруг и все более убеждаясь, что поиск его ни к чему не приведет. Потом сказал:
- Иди повоюй. Я тут останусь.
Самур, как и подобает выдержанной собаке, вильнул пушистым хвостом, что означало благодарность, поднял тяжелую квадратную морду и хорошенько обнюхал верховой воздух. Дополнительных указаний от хозяина не последовало. Тогда овчар легкой рысью пошел по пригорку и скоро скрылся в тумане.
Егор Иванович отправился за валежником. Принес одну охапку, вторую, потом два сухих обломка, вынул из ножен тяжелый тесак, настругал щепы и сложил ветки шалашиком. Но прежде чем зажечь огонь, он еще наладил сошки и повесил над костром начищенный до серебряного блеска котелок с водой. Порывшись в рюкзаке, достал кусок вяленого мяса и мешочек с пшеном. Это ужин. Для обоих.
Туман завладел возвышенностью и пронизал лес. Все вокруг сделалось похожим на зыбкое подводное царство.
Впереди была долгая ночь. Спать уже не хотелось. Егор Иванович съел половину густого кулеша, остальное с куском говядины выложил на два огромных лопуха, отошел к ручейку и чисто вымыл и вычистил посуду. Потом не торопясь сделал круг у места ночлега, словно интересовался, как выглядит бивуак со стороны, прислушался и только тогда успокоенно лег на ветки, покрытые плащом, и достал книгу. Красный свет костра поиграл на обложке кирпичного цвета, позолотил имя автора: "И.Бунин" - и трепетно осветил развернутые страницы.
2
Природа наградила Самура необыкновенно пестрой шерстью. Хотя и говорили, что есть в овчаре толика волчьей крови, серый цвет проглядывался лишь по животу и ногам. Грудь и спина его были в крупных черно-белых пятнах, точнее, вся грудь и горло - белые с тускло-черными запалинами, а голова, шея и спина темные. По самой же хребтине, от ушей до хвоста, шла густо-черная полоса, чуть светлеющая на лодыжках и на боках. И нос был черный. И пасть. Только клыки сверкали, как жемчужные, на фоне дёсен и нёба. С точки зрения людей - красивый пес. Сам он не очень страдал от яркой окраски, если не считать редких и непонятных ему случаев, когда лесной зверь замечал собаку раньше, чем он - зверя. Парадная шкура. Ничего не поделаешь.
Могучая грудь Самура, короткая, толстая шея, большая тупоносая голова со слегка раскосыми темно-карими глазами, маленькие уши, концы которых вяло заламывались, наконец, уверенная поступь и смелый, но уравновешенный нрав все свидетельствовало в пользу овчара, вызывало уважение у друзей и страх у врагов. В свои четыре года Самур выглядел вполне зрелым и чертовски сильным животным. Знатоки кавказских овчаров сходились на том, что Самур первоклассный пес. Даже небольшая особенность в строении ног - у него на передних было по шесть когтистых пальцев, - даже это отступление от нормы не ставилось ему в вину. Напротив, утверждали, что Шестипалый, как прозвали Самура мальчишки в поселке Камышки, где жил Егор Иванович, является выдающимся экземпляром, потому что, по мнению знатоков, шестипалость у собак - признак особенной породности и, если угодно, некоего собачьего аристократизма.
В двухлетнем еще возрасте, когда он выполнял опасную и нелегкую службу пастуха возле стада на высокогорном пастбище, Самур не раз встречался с волками и смело ввязывался в драку. Из боевых походов он возвращался с изодранной шубой и кровавыми ранами, но с видом победителя. Враги его отличались необыкновенной ловкостью и силой. К счастью, Самур не уступал им в ловкости, а силой превосходил и потому всегда одерживал верх.
К Егору Ивановичу Молчанову Самур попал неожиданно, его подарил в знак благодарности за спасение человек, который чуть не погиб в горах, когда столкнулся с рысью. Злобная и дикая кошка эта, в общем-то, не нападает на людей, но иногда путает человека с кем-то другим. И в этот раз, свалившись на пастуха со скалы, она хватила его за шею и тут же позорно бежала. Но пастух уже не мог идти, даже позвать на помощь, он был тяжело ранен. Вероятно, он так и погиб бы трудной смертью, не случись поблизости Молчанова. Когда пастух не вернулся в положенное время, Молчанов пошел по его следам и отыскал раненого в заросшем ущелье.
Вскоре после этого Самур не без легкой грусти покинул своего поправившегося хозяина и стал вместе с Егором Ивановичем скитаться по лесам и горам вблизи границы заповедника. В пределы заповедника овчару хода не было: там начиналась запретная для собак зона. Когда Молчанов уходил на заповедную территорию, для Самура наступали очень тяжелые и неприятные дни: он сидел на цепи в хозяйском дворе и печально смотрел поверх ограды на зеленые горы по обе стороны неширокой долины. К счастью, подобные "аресты" случались не часто. Тем более радостной казалась ему жизнь, когда лесник приходил в поселок, отвязывал Самура и брал с собой в дальние обходы по горам. Так случилось и на этот раз.
...Самур беззвучно и легко пробежал километра три и уже почувствовал близость скотского загона, но тут сквозь влажный воздух к нему пробился запах, от которого черная шерсть на загривке пса сразу поднялась. Он остановился как вкопанный и принюхался, как можно выше подымая голову. Запах шел сверху, со склона, заросшего мелкой березкой и густейшим рододендроном. Самур не любил это растение с черными, скользкими ветками, которые, как удавы, обвивают ноги. Не любили их и волки, но засады устраивали именно в таких зарослях.