Страница 1 из 80
Вячеслав Иванович Пальман
Восточный кордон
Повесть
(Песни черного дрозда - 1)
Роман включает в себя три повести ("Восточный кордон", "Там, за рекой", "Песни черного дрозда"), продолжающие одна другую и рассказывающие о борьбе с браконьерами в горных лесах, о природе и животных Кавказского заповедника.
Оглавление
П.Нилин. Об авторе и его книгах
Глава первая. Самур и Монашка
Глава вторая. Семья Молчановых
Глава третья. Путешествие на пасеку и дальше в горы
Глава четвертая. К перевалам
Глава пятая. Жизнь без условностей
Глава шестая. Месяц Падающих Листьев
Глава седьмая. Выстрелы в горных джунглях
Глава восьмая. Время Крупных Звезд
Глава девятая. Тревога
Глава десятая. Ущелье Желобного
Глава одиннадцатая. Трагедия Самура и Монашки
Глава двенадцатая. Приемыши
Глава тринадцатая. Что-то будет
Глава четырнадцатая. Убит не на войне
Моим внукам - Викусе, Алеше, Денису,
смело шагающим в любопытное,
загадочное третье тысячелетие.
ОБ АВТОРЕ И ЕГО КНИГАХ
Жизнь не очень баловала Вячеслава Пальмана. Он начал работать в возрасте четырнадцати лет, и обстоятельства жизни подчас слагались для него трудно.
Но где бы он ни был, в какие бы условия ни попадал, ему неизменно светила, если можно так выразиться, звезда его призвания, его профессии, его дела, которому он посвятил свою жизнь.
Эти деловые его способности оказывались каждый раз до крайности необходимыми в любых областях, будь то родная рязанская сторона, Дальний Восток, суровая Колыма или, напротив, благодатная, полная жаркого солнца Кубань.
Вячеслав Иванович Пальман - агроном. И на земле нет места, где бы не требовалась эта профессия, эта специальность, это умение выращивать плоды, добывать для людей пропитание и дарить людям радость от непосредственного общения с природой, с ее лесами и реками и с населяющим ее животным миром.
Читать его книги интересно. В них постоянно присутствует драгоценное качество - достоверность. А ощущение подлинности ведь всегда пленяет читателя.
Он родился в Центральной России, под Рязанью, но объехал чуть ли не всю нашу великолепную и, в истинном смысле, необъятную страну. И продолжает ездить. И пишет не только о том, что наблюдал, о чем узнал, услышал, но чаще всего о том, что испытал, пережил сам, в чем лично участвовал.
* * *
Его книги издавались не только у нас, но и в других странах. И они, эти книги, открывают как зарубежному читателю, так и нам, соотечественникам автора, все новые черты удивительной нашей земли.
"За линией Габерландта", "Твой след на земле", "Песни черного дрозда" да, впрочем, и другие вещи Вячеслава Пальмана - это книги, о которых пожилые люди нравоучительно могут сказать, что они полезны для молодежи. Мне хотелось бы тут подчеркнуть лишний раз, что они не только полезны, но и что особенно важно - интересны. И не только для молодежи, но и для людей пожилых и поживших, любящих свою родину и желающих лучше познать ее.
Книги Вячеслава Пальмана пробуждают в читателе раньше всего добрые чувства и пристальный интерес к окружающему нас миру. Читаем ли мы о замечательном селекционере Пустовойте или о самоотверженных охранителях природы, нас не покидает вера в могущество человека, в неистребимость его нравственной энергии, преобразующей землю.
И в этом плане книги Вячеслава Пальмана не только справедливо соседствуют на книжной полке с произведениями Джека Лондона и Михаила Пришвина, Сетона-Томпсона и Фенимора Купера, но и находятся в прямом родстве, продолжая благородную традицию поэтического прославления природы и основ человеческого бытия.
Москва, 1975 г. Павел Нилин
ПЕСНИ ЧЕРНОГО ДРОЗДА
Книга первая
ВОСТОЧНЫЙ КОРДОН
Глава первая
САМУР И МОНАШКА
1
Туман рождался из пустоты, даже на открытых и чистых местах. Каменную ложбину, где пять минут назад просматривалась каждая плитка сланца, вдруг быстро затягивало серым облачком с бесформенными краями, оно на глазах густело и, заполнив впадину, растекалось во все стороны. Среди задумчивых, ко сну отходящих березок тоже появились серые клочья; повисев над травой и как будто собравшись с силами, туман медленно и важно переливался вниз по луговому склону.
Туман безмолвно и быстро заволакивал высокогорье, грустно притихшее после захода солнца. Серая мгла закрывала ландшафты, вечерние горы тускнели, расплывались, леса, вершины и ближний луг на глазах делались призрачными и нереальными.
Самур все чаще подымал голову и беспокойно принюхивался к повлажневшему воздуху. Не в силах больше лежать, он поднялся и, разминая спину, изогнулся, едва не дотронувшись животом до нагретых за день камней. Сделав пробежку, пес вернулся и сел, твердо поставив сильные передние лапы.
Поток воздуха шел снизу, из лесов; он набегал на травянистое высокогорье и приносил запах сырости, тлена и горьковатых желудей. Временами набрасывало сверху, и тогда влажный нос Самура улавливал аромат сухих цветов, нагретого за день камня и слабый дух овчарни. Этот запах особенно волновал его, память о прошлом была еще живой. Боевой трепет охватывал сторожевого пса. Он нервно зевал, открывая черную, клыкастую пасть.
Самур чувствовал: надвигается неспокойная ночь. Все это было в его жизни не один раз. Он знал глухие ночи, былые схватки с волками, которые только и ждут тумана, чтобы призраками смерти выскочить к какому-нибудь табору молодняка, привезенного из степей в горы.
Туман все густел и задергивал пространство ровной пеленой, уже плотной, но еще не высокой, так что Самур мог смотреть поверх него. Хозяин, уставший за день, все спал.
Самур обошел палаточку, приткнутую около заросли черно-зеленого падуба, обнюхал кирзовые сапоги, заметил ложе карабина, торчавшее из-под руки, и, не удержавшись, тихо заскулил возле лица хозяина, накрытого куском сетки.
Егор Иванович открыл глаза, сбросил сетку и несколько секунд лежал молча, соображая, где он и что происходит.
Самур еще раз нервно зевнул и проскулил так, что хозяин не мог не понять его нетерпеливой просьбы: овчар просился на волю.