Как закалялось железо

ДЕТСТВО

По логике, с этой книжки должно было все начаться и плавно перейти к тому, как все продолжилось (очень надеюсь, не закончится и будет продолжение), но получилось, как это ни странно, и как это часто бывает, все наоборот.

Эта книжка, которую я решил написать, оказалась второй. Может возникнуть масса вопросов: чем я отличаюсь от других, чем я лучше других, обладаю ли я какими-то экстраординарными способностями и так далее?

С какой стати и почему я пишу книжку про себя?

Я не знаменитость, не украл миллиард, и не заработал миллиард, не стал президентом ну или хотя бы министром, не вундеркинд.

Я достаточно скромен, я обычный менеджер среднего звена, у меня, в принципе, достаточно все хорошо, как говорится, грех жаловаться, да и президентом я все-таки стал по воле случая, правда, не страны, а областной федерации триатлона.

С недавнего времени, если вы прочли мою первую книжку, то вы уже в курсе, это мой любимый вид спорта. Поэтому здесь все логично.

И я подумал, а почему бы и нет, кто сказал, что творчество – это привилегия каких-то особенных людей?

В конце концов, я имею возможность, желание и, наконец, право написать книжку и рассказать про себя, а у вас есть всегда выбор читать ее или нет.

И вот в ходе моих внутренних противоречий и споров меня с самим собой, победил я.

Начну с нуля, ну то есть с того, что я помню из моего очень раннего детства.

Родился я, внимание, 22 апреля 1969 года. Узнаёте дату? Не кажется ли она вам знакомой?

Конечно же узнаёте, дату 22 апреля знает каждый –

день рождения нашего вождя Владимира Ленина.

А теперь догадайтесь, почему это меня назвали Владимир? Правильно, в честь Ленина.

В то время быть хоть как-то причастным к Ленину было очень волнительно и почетно.

Скажу больше, я был в детстве очень кудрявым милым мальчиком, ангелочком, как частенько меня называли люди, видевшие меня впервые и плохо знакомые с моим характером и внутренним миром.

Особое умиление у окружающих я вызывал своей обезоруживающей улыбкой, я это знал и уже тогда вовсю этим пользовался.

Самое интересное, я был очень похож на маленького Ленина, которого мы все помним на октябрятских значках.

Кстати, чем это не причина моей особенности? По логике окружающих, я еще должен был быть таким же умным, как Ленин, и это создавало мне дополнительную психологическую нагрузку, потому как ну не дотягивал я до Ленина.

Я это тоже прекрасно понимал, в отличие от взрослых почему-то.

Мне приходилось постоянно напрягаться и изворачиваться, чтоб не разочаровывать окружающих.

В скором времени я понял, что, чтобы подпитывать иллюзии окружающих, достаточно делать ангельское выражение лица, и тогда до сравнительного анализа моих умственных способностей и Ленина очередь не доходила.

Дополнительный отпечаток на мой имидж накладывали мои родители, а точнее, их профессия.

Хотя они оба уже на пенсии, но профессия учителя у них в крови, а потому они были, есть и будут учителями.

В данном случае можно провести аналогию с полицией. Так же как бывших ментов не бывает, в случае с моими родителями – бывших учителей не бывает.

Тогда еще, будучи совсем маленьким, я не понимал до конца фразы «брошенный ребенок», но я часто ее слышал. Догадайтесь, от кого? От моей бабушки. А почему? Да потому что на самом деле мои родители день и ночь пропадали на работе, воспитывая и обучая других детей, а на меня у них, естественно, не хватало времени.

Честно сказать, меня это не сильно тяготило, потому что родители у меня были очень строгие. Иногда мне было на руку, что до меня у них не доходили руки в прямом смысле этого слова.

Зато с бабушкой мне была благодать. Она у меня была, как говорится, золотая. Она меня, естественно, безумно любила, так как я был единственным внуком, бесконечно баловала меня, я не знал отказа ни в чем.

У меня дома был практически второй «Детский мир». Бабушка у меня работала в гостинице «Дом колхозника», которая располагалась недалеко от магазина «Детский мир» на ул. Ленинградской. Каждый день после уроков я устраивал десант в магазин и всякий раз возвращался с новой добычей – игрушкой.

Единственное, что меня сейчас немного расстраивает, это то, что, к моему сожалению, раньше не было таких высокотехнологичных игрушек, как сейчас.

Я немного отвлекся и перескочил дошкольное время. Из того времени я мало что помню, за исключением некоторых историй, которые почему-то остались в моей памяти.

Итак, по порядку.

Сразу оговорюсь, что могу ошибиться в хронологии событий, но вам меня не подловить.

Это могут сделать только мои родители.

Со слов моих родителей, у меня с самого раннего детства уже была тяга к технике, правда, тогда я ломал все, что только можно сломать.

Особенно мне нравилось разбирать старый проигрыватель или приемник, который отец мне подкидывал в кровать, чтоб я не мешал ему работать дома.

Я часами сидел в кроватке, сопел и разбирал аппарат. Самое интересное, не понятно, как у меня это получалось. Потом отец забирал его у меня, приводил в первозданный вид, забрасывал мне в детскую кроватку, и все повторялось снова.

Когда мне стали покупать игрушки, соответствующие моему возрасту, я стал разбирать уже их, но, к сожалению, их уже нельзя было собрать обратно.

Одним из моих любимых занятий в то время было катание на мотоцикле.

Отец не разделял моих увлечений и не поддерживал меня в моем пристрастии, потому что, к его сожалению, роль мотоцикла выполнял он сам.

Для меня это выглядело достаточно просто.

Я укладывал отца на спину (и не обязательно на кровать, это могло быть и на полу), его живот был моим седлом, руки выхлопными трубами. Больше всего мне нравилось заводить мотоцикл, поэтому он у меня все время глох.

На беду папы «заводилка» в моем представлении находилась у него на ребрах сбоку.

Да, забыл, предварительно нужно было повернуть ключ в зажигании, никогда вам не догадаться, но это был папин нос.

Мои экстремальные покатушки выглядели следующим образом: я раскладывал отца в позу мотоцикла, залезал на него верхом, устраивался на его животе, крутил ему нос, – и вот кульминация – немного привставал и, пяткой пиная его по ребрам, пытался «завести».

Примерно с пятой попытки (иногда попыток было больше, но никогда не меньше, так как процесс этот доставлял мне удовольствие) я все-таки заводил мотоцикл.

Дальше было два сценария.

По первому – он глох сразу и все повторялось, а по второму – я ехал на нем, но недолго.

Да и ездой это нельзя было назвать, это была бешеная гонка по очень и очень неровной дороге. Всю дорогу папа был в напряжении, потому что на самом деле я прыгал у него на животе.

Неожиданно, но не для меня, а для папы, все прекращалось – мотоцикл глох. Но облегчения не наступало. Все начиналось сначала. Кататься я любил.

Вот так я развлекался. Отец, будучи мудрым человеком и поразмыслив, что любая техника при нещадной эксплуатации быстро изнашивается, решил найти себе замену.

В один прекрасный день отец подарил мне педальную машину. Я практически жил в ней и даже засыпал. Имен но с того самого момента я полюбил автогонки и увлекаюсь ими до сих пор.

Я даже, когда был маленьким, хотел быть водителем, потом, повзрослев немного, хотел быть испытателем автомобилей и работать на АвтоВАЗе. Слава богу, не все детские мечты сбываются.

Вообще с подарками от отца дела обстояли очень интересно. Ну как интересно, он был очень серьезным и полной противоположностью бабушке. Отец никогда меня не баловал и не задаривал игрушками. Причем сам этим гордился и всегда говорил: «Я тебе за всю твою жизнь сделал всего два подарка, которые ты запомнишь на всю жизнь». Так, в общем-то, и произошло.

Он подарил мне две машины: одну педальную и одну настоящую.

Правда, была еще одна игрушка, которую неожиданно принес домой отец и так же быстро ее унес. Это был радиоуправляемый луноход. В те времена это было из области фантастики. Но только сейчас, став отцом, я понимаю, что этот луноход был не для меня, а для папы. Все мужики – это большие дети, которым хочется поиграть в игрушки, которых не было в их детстве. Папа, немного поиграв и поняв, что все-таки сейчас не те времена для таких дорогих игрушек, отдал луноход куда-то обратно.