Колдун

– На самом деле, – кивнул он и принялся обтирать куском хлеба сковороду. Странная привычка, должна сказать. И что-то мне подсказывает, что было время, когда он недоедал или и вовсе голодал.

– А такое бывает? Кому же придет в голову назвать так своего ребенка? – удивилась я.

– Тем, кто не были ему родителями, – задумчиво отозвался он. – Но больше я тебе ничего не скажу, так что, можешь завязывать эту тему, – тут же улыбнулся. – И если хочешь, можешь называть меня Вудом, от слова «дерево» по-английски. Ну и так зовут меня друзья.

– А они у тебя есть?

– Как и у всех нормальных людей.

– А живут твои друзья тоже в тайге?

– Нет. Мои друзья живут в Москве и Питере. А еще в Самаре и Волгограде. Удовлетворена?

– Вполне, – вынуждена была сдаться я.

– Тогда, пошли кататься на лыжах, – встал Колдун из-за стола и отправил сковородку в таз с посудой. – Вернемся, займешься обедом. Ну и наведешь тут порядок.

– Я не умею кататься на лыжах, – обреченно вздохнула я.

– Значит, будешь учиться. Так надо для твоего же блага.

Глава 8

– Не напрягайся ты так! Ноги, как кувалды, честное слово. Расслабься и получай удовольствие от катания.

Колдун закрепил лыжи на моих ботинках, которые каким-то чудом пришлись мне впору, и разогнулся с видимым облегчением.

– Это просто лыжи, а не прыжки с парашютом, – раздраженно произнес он и посмотрел на меня характерно. – Упирайся палками, отталкивайся и скользи. Лыжню тебе прокладывать не придется, уже есть…

– Деловой такой! А ничего, что я выросла на юге? Я и на коньках не умею…

– Да? – скептически разглядывал меня Колдун. – Ладно, на коньках я тебя тоже научу, только сначала залью каток.

Черт! Да разве же я к этому сказала? Поделилась наболевшим, да и только.

– Скользи без напряга, не отставай от меня и не нервничай, – напутствовал меня Колдун, прежде чем упереться палками в снег и сделать первый рывок.

Ну и я последовала его примеру – в точности повторила все его движения. Но кто же знал, что при этом я умудрюсь свалиться в сугроб.

– Вставай, – спокойно распорядился Колдун, который Вуд, наблюдая, как я нелепо барахтаюсь в лыжах и с палками, пытаясь вернуть себе вертикальное положение.

Именно встать-то у меня никак и не получалось – мешало все!

– Помоги, – жалобно посмотрела я на виновника моего позора.

– Ты должна справиться сама. Сама упала, сама и вставай. Этот сугроб – один из твоих врагов. Сражайся. И брось уже палки, – усмехнулся Вуд.

Каких только ругательств не родилось в моей голове, пока черпала снег всем, чем только было возможно. Из-за дурацких лыж я чуть не переломала себе ноги. Лицо щипало, руки горели, а сама я даже умудрилась вспотеть на трескучем морозце. Но я сделала это! Я встала на ноги и победно уставилась на лыжи, втопив палки в снег. Лыжи мне сейчас казались не просто врагами, а злющими врагами. И я их победила!

– Молодец! – раздался спокойный голос Вуда. – А теперь двигайся вперед.

Что?! я смотрела на него как на умалишенного. Да куда мне двигаться, если я и пары шагов сделать не смогла.

– У меня не получится.

– Если будешь думать именно так, то точно не получится, – кивнул Колдун. – А ты смотри на меня, как двигаюсь я, и в точности все повторяй. Готова? Я поехал, – преспокойненько развернулся он, без усилий оттолкнулся палками и плавно заскользил по лыжне.

– Иноходец чертов! – тихо выругалась я, но сразу же вынуждена была сосредоточиться.

Он не отстанет, а куковать тут одной мне как-то не улыбалось. Да и стоять было холодно. Вспомнив до мельчайших подробностей, как это делал Вуд, я повторила все с максимальной точностью. И у меня получилось. Возможно, медленно и не так элегантно, но я покоряла метр за метром. Самое сложное было удержать равновесие и не завалиться в сторону, но тут мне помогали палки, прелесть которых я очень быстро оценила.

И все же, еще парочку раз я «искупалась» в сугробе. Но помощи уже не ждала и мужественно сражалась с лыжами сама. С каждым разом вставать у меня получалось все быстрее. Вуд меня терпеливо дожидался, но даже не смотрел на меня. Бесил он меня невероятно, но я держала лицо и не показывала виду. И лишь когда он предложил повернуть обратно, потому что время близилось к обеду, я не сдержала вздоха облегчения. Ну и обратный путь мне показался значительно короче, и я даже умудрилась ни разу не упасть. Можно ли это было считать первой победой, терялась в догадках, но тихонько радоваться я себе позволила.

– Ты – на кухню, а я – колоть дрова, – распорядился Вуд, не успела я скинуть верхнюю одежду.

Даже согреться не дал, поработитель. А я, между прочим, изрядно закоченела на подходах к дому. Да и мороз крепчал. Только самоубийца попрется кататься на лыжах в такой мороз. Но не в том я положении была в этом доме, чтобы диктовать свои условия. Да и я вообще пока еще плохо понимала, что тут делаю.

Вуд выполнил свое обещание, и с самого утра мы с ним по рации отбили телеграмму Олесе, в которой я просила продлить мой отпуск еще на две недели, ссылаясь на стечение обстоятельств. Заодно и родителям просила сообщить, что задерживаюсь «на важном задании партии», как мы с Олесей кодово назвали мою поездку. Могу себе представить, что подумает про меня подруга, когда получит телеграмму. Хорошо, если не снарядит поисковый отряд. Тут оставалось надеяться на ее благоразумие, конечно, как и желание излечить меня от чужой кармы.

Обо всем этом и многом другом я размышляла, стоя на холодной кухне и глядя на буржуйку, к которой не знала, с какой стороны и подходить-то.

– Сама она не разожжется, – раздался голос Вуда у меня за спиной.

– Так разожги. Я понятия не имею, как это делать! – неожиданно зло отреагировала я.

Наверное, злилась я потому, что никак не получалось согреться – в доме было разве что чуточку теплее, чем на улице, когда мы вернулись.

– Это очень просто, – спокойно отреагировал на мою злость таежный колдун. – Выгребаешь золу в ведро, складываешь горкой поленья. Снизу – кусок газеты… И все это поджигаешь.

Он закрыл дверцу печи, выпрямился и посмотрел на меня в упор. Я же сделала вид, что не заметила этого, и вытянула руки над печью. Разгоралась она очень быстро, и жар от нее повалил моментально. Как и по моему телу он распространился сразу же, даря долгожданное блаженство.

– Злость тебя не красит и делает старше, – с усмешкой в голосе произнес Вуд.

– Это не злость, а мороз, на который ты меня погнал. Он и сморщил мое лицо, – буркнула я, не глядя на него.

– К завтрему похолодает еще сильнее, лыжи придется отложить. Но как только мороз пойдет на убыль, походы возобновим. И каждый день будем увеличивать расстояние.

К завтрему? Что за ретроград такой? Кто же сейчас так говорит?

– А если я не хочу кататься на лыжах? – повернулась я к нему всем корпусом (заодно подставляя филейную часть под тепло печи). – Вот не хочу и все тут! Я же не за этим к тебе приехала!

– А зачем?

– Чтобы ты избавил меня от… проклятия, – подобрала я подходящее, как показалось мне, слово.

– Нет никакого проклятья, а все неудачи твои идут вот отсюда, – постучал он указательным пальцем по моему лбу. – Я могу лишь направлять тебя, а избавляться ты будешь сама. И сегодня ты победила свой первый страх. Теперь же нам нужно сделать так, чтобы ты полюбила кататься на лыжах.

– Ну конечно! А завтра ты заставишь меня нырнуть в прорубь, – снова отвернулась я от него.

– И это я не исключаю. Но все будет зависеть от тебя… Ладно, не трать время попусту, приступай к готовке. Вода в чане, кастрюли на полке. Все остальное найдешь в подполе, – кивнул он на люк в поле, который я раньше не заметила. – Оставь его открытым, когда будешь спускаться – света должно хватить. Позовешь, как обед поспеет.

– Раскомандовался тут… Да, кто он такой!.. Нашел себе кухарку!.. – и все в таком роде. Ворчала я вслух, но тихо, пока ставила кастрюлю полную воды на печь.