Страница 10 из 12
Глава 13. ЗИМА
Деревья крепко спят, зарывшись в глубокие сугробы. Но когда мороз острыми иглами впивается в побелевшие ветки, в лесу раздастся тихий, жалобный треск. Он пугает красногрудых снегирей и маленьких синичек. Морозно и страшно молодым птицам, которые вывелись весной в теплых гнездах и никогда еще не видели зимы. Но ребят не пугает мороз. В теплых костюмах, они деловито ходят на лыжах по глубоким сугробам, волочат за собой длинные санки и, размахивая острыми топорами, выбирают елку. По-хозяйски оглядывают они одно, другое дерево, переговариваясь между собой: - Помните, какую елку прошлый год привезли в школу? Выше потолка! Отрубать верхушку пришлось! - Да, хорошая елка была! Грозный говорит - все игрушки наши целы. Вот уберем! Пусть бойцы посмотрят. - Теперь еще лучше надо - не для себя ведь, мы не маленькие... - закидывая вверх голову, говорит Мазни. - Отдать, что ли, ту, Петька, а? - Нашу? - Петька вытягивает из шарфа подбородок и с сожалением вертит головой: - Нельзя... Она летом в пруду отражается и землянку закрывает. Красивая! Жалко рубить... - А где землянка, Мазни? Покажи землянку! Где она была? - кричат ребята. - Да она здесь, недалеко... Пошли, Петька, покажем! Ловко объезжая деревья, ребята гуськом сходят на пруд, лесенкой поднимаются на противоположный берег и останавливаются под темной, развесистой елью, около глубокой заснеженной ямы. - Вот она, наша землянка! - Здорово сделана! - Вроде окопов! Можно отстреливаться отсюда. Раз! Раз! - Саша неловко съезжает в яму и под громкий хохот ребят проваливается до самого пояса. Лыжи его беспомощно торчат вверх. Ребята один за другим прыгают к нему и, толкаясь, начинают обстреливать снежками невидимого врага. - Бей, ребята, но санкам! Санки, брошенные посреди пруда, становятся мишенью. - Слушай команду! Приготовься!.. Пли! - разыгравшись, кричит Васек. От снега хрустят варежки, мороз начинает больно пощипывать пальцы. Ребята выбираются наверх и, подпрыгивая от холода, вытряхивают из валенок снег. - Нас морозом не возьмешь! А вот фашистам от нашего мороза плохо приходится. Верно, Трубачев? - Верно. Они не привыкли... Эх, здорово их от Москвы гнали! Мне один раненый рассказывал... - Это на Волоколамском шоссе, Васек? - Везде гнали. Их прямо тысячами уложили. - Теперь не сунутся больше! - Куда там!.. - Наши бойцы грудью за Москву стояли! - Еще бы! Мы свою землю никому не отдадим. - От Сергея Николаевича давно писем нет, - вспомнив вдруг учителя, грустно говорит Одинцов. - Ребята, а может, и он Москву защищал? И где-нибудь стоял и смотрел в полевой бинокль, а? Ведь мы от Москвы недалеко все-таки, а? - с радостной надеждой в сияющих черных глазах, говорит Саша. Ребята не отвечают. Васек смотрит куда-то далеко за сугробы, за деревья, в глубь парка. Белая, закудрявившаяся от мороза меховая шапка, белые брови и ресницы и заиндевевший шарф под подбородком делают его по - хожим на елочного деда-мороза с синими-синими глазами и красными щеками. Ребята вспоминают о елке. - Пойдем! А то поздно уже, - говорит Мазин. - Постойте! - просит Сева. - Давайте закроем глаза, помолчим и потом сразу скажем, кто как чувствует: увидим мы еще Сергея Николаевича или нет? - Давайте, давайте! Ребята крепко зажмуривают глаза и секунду напряженно молчат, потом сразу, как по команде, радостно выпаливают хором: - Увидим! Увидим! - Ну, тогда - ура!.. За елкой! Пошли! - Стойте! А насчет Мити, и Генки, и Степана Ильича, и тети Оксаны как же? - спрашивает Саша. Ребята снова зажмуриваются: - Увидим! Тоже увидим! - Эх, вот счастье было бы! Скорей бы только нам победить Гитлера! Тогда все у нас будет: и школа будет, и Сергей Николаевич, и Митя, - мечтает вслух Васек. - И папа твой приедет, и мой папа, и Лидин... - И мои мал мала приедут, - нежно улыбается Саша. - Да они уже выросли, твои мал мала, они теперь уже большие, - убежденно говорит Одинцов. - Ты их и не узнаешь, пожалуй! - Нет, что ты! - пугается Саша. - Я всех узнаю... Я бы их через много-много лет узнал, если б они даже старые были! - И правда, ребята, кажется, будто годы прошли с тех пор, как нас родители на Украину провожали, а всего только несколько месяцев. Вот странно! удивляется Сева. - Какие несколько месяцев! Мне самому уже сто лет стало, - уверяет Мазин. - Мне тоже! - подхватывает Петька. - Сто лет, а ума нет! - Хватит! Замерзнем! Пошли за елкой! - торопит Васек. Голубые сумерки уже окутывают дома и улицы, когда, запрягшись в санки, мальчики привозят в школу срубленную елку Зеленые мохнатые ветки, распластавшись по обеим сторонам, с тихим шелестом заметают снег; сзади, придерживая густую верхушку, идут Нюра и Лида. - Куда это махину такую приволокли? - удивляются санитары. - У нас в школе всегда такая была! - с гордостью отвечают усталые ребята.
Глава 14. ПЕРЕД НОВОЙ РАЗЛУКОЙ
Новый год вошел в маленький городок без праздничного шума, как тихий гость, и, хотя в домах было сурово и невесело, в каждой семье встретили его с надеждой и за скромным ужином подняли бокалы за победу. За тех, кто на фронте. Прошло несколько месяцев после нападения гитлеровцев. В города и села приходили извещения о героической гибели наших бойцов. Матери оплакивали сыновей, сестры - братьев, жены - мужей, а несметные полчища врагов все шли и шли, заливая кровью нашу землю... Они рвались к сердцу нашей Родины - к Москве. Весь народ поднялся на борьбу с врагом. В тылу люди работали с удвоенными усилиями и жадно ловили сообщения с фронта. После каждого урока географ Костя доставал из кармана свернутую в трубку газету и, показывая по карте места, где шли бои, читал утреннюю сводку. Однажды Костя прочел ребятам про подвиг юной партизанки Тани в селе Петрищеве. Мужество и стойкость комсомолки Тани, ее гордое презрение к озверевшим врагам потрясли ребят. Слушая Костю, каждый из них мысленно ставил себя на место этой девушки-героини, каждый хотел быть с ней рядом. защищать ее, бороться вместе с ней до конца. Прочитав очерк, Костя спрятал газету в карман и долго холил по комнате, позабыв и об уроке и о ребятах. С этого дня Костя как-то изменился. Голубые глаза его часто туманились внутренней тревогой. Иногда среди урока он подходил к окну и, щурясь от белизны снега, нетерпеливо говорил: - Придет же весна когда-нибудь!.. И тут же, обрывая себя, поспешно возвращался к занятиям. Время на Костиных уроках шло незаметно. Спрашивая заданное, Костя обязательно ставил отметку. Ребята учили добросовестно, и все отвечали на "отлично". Тетрадь отметок Костя держал у себя. Однажды, просматривая ее, он покачал головой и почти с огорчением сказал: - Что это у вас все "отлично" да "отлично"? - А разве это плохо? - засмеялась Лида Зорина. - Пожалуй, что и плохо. По таким, отметкам я никак не могу определить, где ваше слабое место. Неужели уж так хорошо все знаете? Надо будет назначить проверку. - А ты бы не предупреждал. Костя, что будет проверка, - советовал ему Одинцов. - Нет, почему же? Подготовьтесь. Какой же смысл в том, чтобы вы ошибались! Костя не раз, как бы мимоходом, говорил о том, что к весне их занятия должны быть окончены. Как-то к Трубачевым забежала Таня. Она часто видела Костю в райкоме комсомола. - Затосковал ваш Костя, на фронт просится. Весной, верно, уйдет. Васек и Саша опечалились. - Анатолий Александрович весной, наверно, тоже уедет Он говорил, что его с комсомольцами в колхоз пошлют работать. Останется у нас одна учительница, - озабоченно сказал Васек. - Весной много воды утечет, - пошутила Таня и, вздохнув, стала прощаться. - Опять надолго уходишь? Ты совсем забыла нас! - с обидой сказал ей Васек. Таня обняла его: - Никогда не говори так. Я ведь учусь и работаю, боевую подготовку прохожу! - Это зачем же тебе понадобилось? - строго спросила тетя Дуня. - Мало ли зачем! Многие комсомолки проходят... Васек с уважением посмотрел на Таню. Таня заметила его взгляд и за смеялась. Васек представил себе, как она марширует, и тоже засмеялся. - Ну, не забыли еще свои смешки-пересмешки? - добродушно пошутила тетя Дуня. - Нет, не забыли, - ответила Таня, но смех ее вдруг умолк. Она быстро встала и пошла к двери. На пороге оглянулась и неожиданно шепотом сказала: - А та партизанка в селе Петрищеве была наша, московская, комсомолка - Зоя Космодемьянская.