Страница 15 из 15
— Ты знаешь, что говорить? — спросил я Гербрухта.
— Конечно, господин.
— Не называй меня господином.
— Не буду, господин.
Пока мы подходили к таверне, дождь так и хлестал по лицу. Грязные плащи скрывали наши кольчуги, но у нас не было ни шлемов, ни мечей, только шапки из грубой шерсти и ножи, которые носят на поясе все моряки. Я хромал и опирался на Гербрухта. Под ногами чавкала грязь, дождь лился с крытой соломой крыши таверны.
— Довольно! Стойте там! — крикнул нам тот, что повыше, когда мы приблизились к двери таверны.
Мы послушно остановились. Эти двое стояли под крышей и забавлялись тем, что нам приходится ждать под проливным дождем.
— Что у вас тут за дело? — поинтересовался высокий.
— Нам бы укрыться, господин, — ответил Гербрухт.
— Не называй меня господином, я не лорд. И корабли платят за стоянку.
Человек был высокий, широколицый, с густой, коротко подстриженной квадратной бородой. Под плащом надета кольчуга, на груди висел украшенный эмалью крест, а на боку — длинный меч. Он выглядел уверенным в себе и толковым.
— Конечно, хозяин, — смиренно ответил Гербрухт. — Мы должны заплатить тебе, хозяин?
— Конечно, мне. Я здешний рив[2]. Три шиллинга.
Он протянул руку.
Гербрухт не самый сообразительный из моих людей, поэтому он просто недоуменно уставился на высокого, что было правильной реакцией на столь возмутительное требование.
— Три шиллинга! — вмешался я. — Да мы в Лундене платили всего один!
Бородач неприветливо улыбнулся.
— Три шиллинга, дедуля. Или хочешь, чтобы мои люди обыскали твою паршивую лодку и взяли, что захочется?
— Конечно, нет, хозяин, — опомнился Гербрухт. — Заплати ему, — приказал он мне.
Я вынул из кошеля монеты и протянул высокому.
— Принеси их мне, старый дурень.
— Да, хозяин, — ответил я и захромал через лужу.
— А ты кто? — спросил он, сгребая с моей ладони серебро.
— Его отец, — сказал я, кивая на Гербрухта.
— Мы паломники из Фризии, хозяин, — пояснил Гербрухт. — Мой отец хочет прикоснуться к туфлям Святого Григория в Контварабурге.
— Да, именно.
Я спрятал свой молот под кольчугой, но оба моих спутника были христианами и носили на шеях кресты. Ветер срывал солому с крыши таверны и опасно раскачивал вывеску в виде бочки. Дождь лил просто безжалостно.
— Черт бы побрал фризских чужаков, — с подозрением сказал высокий. — И с каких это пор паломники носят кольчуги?
— Это самое теплое, что у нас есть, господин, — сказал Гербрухт.
— А в море снуют корабли данов, — добавил я.
— Ты слишком стар, чтобы драться, дедуля, тем более с даном-налетчиком, — ухмыльнулся высокий, посмотрел на Гербрухта и насмешливо спросил: — Ищете святые туфли?
— Они исцеляют больных, господин. У отца воспалились ноги.
— Вы притащили целый корабль паломников, чтобы вылечить ноги старика? — с подозрением спросил человек в красном плаще, кивая в сторону Спирхафока.
— В основном там рабы, хозяин, — ответил Гербрухт. — Мы продадим нескольких в Лундене.
Высокий продолжал разглядывать Спирхафок, но команда либо сгорбилась на скамьях, либо пряталась под настилом, и из-за тусклого света и дождя он не мог разобрать, рабы они или нет.
— Вы работорговцы?
— Да, — ответил я.
— Тогда вы должны заплатить пошлину! Сколько рабов?
— Тридцать, хозяин.
Он помедлил. Я видел, как он прикидывает в уме, сколько можно потребовать.
— Пятнадцать шиллингов, — наконец объявил он, протягивая руку. На этот раз я изумленно уставился на него, и он положил руку на рукоять меча. — Пятнадцать шиллингов, — медленно повторил он, будто подозревал, что фризы его не понимают, — или мы заберем ваш груз.
— Да, хозяин. — Я бережно отсчитал пятнадцать серебряных шиллингов и высыпал ему на ладонь.
Он ухмыльнулся, радуясь, что удалось обдурить чужеземцев.
— Есть у вас там хорошенькие женщины?
— Мы продали трех последних в Думноке, господин.
— Жаль.
Спутник высокого усмехнулся.
— Погодите пару дней, и у нас могут появиться два маленьких мальчика на продажу.
— Насколько маленьких?
— Совсем малыши.
— Это не твое дело! — оборвал его высокий, явно рассерженный тем, что тот упомянул мальчиков.
— Мы хорошо платим за мальчиков, — сказал я. — Их можно пороть и учить. За пухлого послушного мальчика можно взять хорошие деньги. — Я вынул из кошеля золотую монету и пару раз подкинул ее. Я очень старался подражать фризскому акценту Гербрухта и, по всей видимости, преуспел: никто ничего не заподозрил. — Мальчики идут нарасхват, почти как девицы.
— Мальчики, может, будут, а может, и нет, — неохотно сказал первый. — Если купите их, придется продавать за границей. Здесь нельзя. — Он поедал глазами золотую монету, которую я бросил обратно в кошель так, чтобы она звякнула об другие.
— Как твое имя, хозяин? — почтительно спросил я.
— Вигхельм.
— А я Людульф, — я назвал распространенное фризское имя. — Мы лишь ищем пристанища и ничего более.
— Сколько ты тут пробудешь, старик?
— Как далеко до Контварабурга?
— Десять миль. Можно дойти за утро, но у тебя займет неделю. Как ты собираешься туда добираться? Ползком?
Оба расхохотались.
— Я пробуду столько, сколько нужно, чтобы добраться до Контварабурга и вернуться.
— И нам очень нужна крыша над головой, — добавил Гербрухт, стоявший позади меня.
— Займите один из домов вон там, — Вигхельм кивнул в сторону дальнего берега маленькой бухты, — но позаботьтесь, чтобы ваши чертовы рабы оставались в оковах.
— Конечно, хозяин. Благодарим тебя. Господь благословит тебя за доброту.
Вигхельм ухмыльнулся, и эти двое убрались обратно в таверну. Я увидел людей за столами, а потом дверь захлопнулась, и я услышал, как опускается засов.
— Он в самом деле городской рив? – спросил Фолькбалд по пути обратно на корабль.
Неглупый вопрос. Я знал, что у Этельхельма земли по всей южной Британии, и, вероятно, он владел частью Кента, но вряд ли Эдгива стала бы искать убежища неподалеку от этих земель.
— Лживый ублюдок, вот он кто, — сказал я. — Он задолжал мне восемнадцать шиллингов.
Полагаю, Вигхельм или кто-то из его людей наблюдал из таверны, как мы ведем Спирхафок через устье реки и причаливаем у полусгнившего пирса. Я заставил большую часть команды шаркать, спускаясь с корабля. Они ухмыльнулись этой хитрости, но при таком сильном дожде и недостатке света вряд ли кто-то заметил наше притворство. Большинству пришлось довольствоваться сараем, поскольку в маленьком доме, где яростно пылал пла́вник, не хватало места. Хозяин, крупный мужчина по имени Кальф, был рыбаком. Они с женой хмуро наблюдали, как в комнату набиваются наши люди.
— Вы рехнулись, коли вышли в море в такую погоду, — наконец сказал он на ломаном английском.
— Боги хранят нас, — ответил я на датском.
Он просиял.
— Так вы даны.
— Даны, саксы, ирландцы, фризы, норвежцы и много кто ещё. — Я положил два шиллинга на бочку, служившую им столом. Я не удивился, встретив здесь данов, они вторглись в эти края много лет назад, и некоторые остались, женившись на местных женщинах, и приняли христианство.
— Один, — произнес я, кивая на серебряные шиллинги, — за то, что дал нам приют. Второй откроет твой рот.
— Мой рот? — не понял он.
— Расскажи, что здесь происходит, — сказал я, доставая Вздох змея и шлем из большого кожаного мешка.
— Что происходит? — нервно переспросил Кальф, наблюдая, как я вешаю длинный меч к поясу.
— В городе, — добавил я, кивнув на юг. Ора со своей маленькой гаванью находилась неподалеку от Фэфрешама, построенного на холмах. — И насчет тех людей в красных плащах, — продолжил я. — Сколько их?
— Три команды.
— Девяносто человек?
— Около того, господин.
Кальф слышал, как Берг назвал меня господином.
2
Рив — в англосаксонской Англии высокопоставленный чиновник, подчиняющийся королю и выполняющий административные функции в данной местности, например, в качестве магистрата.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.