Бродяги

Бор толчком перевернул себя на спину. Привязанный за плечами узел — старая, заслуженная палатка, со спрятанными внутри кое-какими полезными вещами, — помогла удержаться в полусидячем положении. Со второй попытки он развязал шнурки кошелька, вытащил пузырек. Хвала Лейну, зачарованная пробка не выскочила! Бор одним глотком втянул в себя зеленую жидкость. Скривился, занюхал рукавом.

Счастье, что Кедар не погнал его в Проклятый лес сразу, позволил забежать домой, хоть что-то прихватить. Бор истово надеялся, что возвращаться в Дробул ему уже не придётся.

Позвать бы Живоглота, но кот — не собака, по первому зову не прибежит. Зато крики может услышать нежить, а он даже на дерево сейчас не заберётся.

Бор закрыл глаза, расслабился, всем своим существом растворяясь в лесной подстилке. Чтобы сродниться с лесом, требуется время. Сиды слушают деревья и птиц, а гоблины — траву и шуршащую в подлеске мелочь. В этом лесу он бывал раньше, но не заходил дальше опушки. А сейчас придется пробираться к самому сердцу.

Постепенно темнело, а Бор всё лежал, запоминая потаенные тропы, впитывая запахи и шорохи леса. Наконец встал, кряхтя, потёр спину. Теперь он знал, куда идти.

***

Сплошная темнота. Эрлин без особой надежды подёргал дверь. По-прежнему заперто. "Подумай", — вот и всё, что сказал отец, закрывая его в этой пустой комнате с низким потолком, голыми стенами и таким холодным полом, словно под ним ледник. Чтобы не замерзнуть, Эрлин расхаживал из угла в угол. В животе бурчало от голода. Время обеда давно миновало, а ему даже куска хлеба не дали! Когда он заполучит Лейна, живого места на нём не оставит! Эта рыжая паскуда будет скулить и вылизывать ему ноги! Знать бы, где сейчас Бор, убил он уже Диллу или нет?

Эрлин закатал рукав и нащупал под кожей предплечья змейку. Она слегка шевельнулась под пальцами. Не надо было столько ждать! Подчини он Лейна сразу, как только отец получил сбрую единорога, не оказался бы в дураках.

А если рискнуть? Если произнести заклинание прямо сейчас? И плевать, жива Дилла или нет. Лейн её сам зарежет, если приказать. Так будет даже лучше.

Эрлин прижался горячим лбом к осклизлой стене. Отец разозлится. Но в конце-то концов, сколько можно позволять помыкать собой?!

Во рту пересохло от предвкушения. "Подожду еще немного, — решил Эрлин. — Буду считать шаги. Как только досчитаю до тысячи, скажу заклинание. И если это нарушит какие-то планы отца, пусть пеняет на себя!"

***

Диви не плакал, только мелко дрожал, то и дело трогая пальцем язык, словно хотел убедиться, что он на месте. Дилла гладила его по спине, пытаясь осмыслить обрывочные картины, которые они увидели в кристалле.

Нож и чаша в изящных руках… Два рыжих существа, прижавшихся друг к другу. Похожи на Диви, но крупнее. У одного из них не рожки, а веточки с ярко-клейкой листвой… Пляшущий единорог, рвущий узду из рук мужчины в серой, как дым, мантии.

"Быстрее, Дариана!"

Меткий удар копытом по руке с ножом. Темнота и яростное ржание Дики… Всё кружится, не рассмотреть деталей…

Клещи, сияющие на концах мёртвым огнём. Приближаются, заполняя собой весь кристалл.

"Скорми языки Дереву. И выпусти стаю, пусть загонит никкенов в лес".

"Учитель, а если они погибнут? Всё пропадет даром!"

"Я не могу позволить им петь. Когда всё закончится, продолжим работу с теми, кто уцелеет".

Другой голос — высокий, по-птичьи пронзительный.

"Не надо! Ему больно! Зачем?!"

Крик Диви, от которого закладывает уши и трескается кристалл…

— Это самые сильные воспоминания, они подавили всё остальное. — Лейн стряхнул осколки кристалла в траву прозрачными каплями. — Жаль, что мы узнали слишком мало. Диви, а как погибли твои братья, помнишь?

— Они дрались. — Диви отстранился от Диллы, — Тиви и Лиик. Они поэтому в крови были. И костлявые их догнали — в лесу уже. Я слышал… Но я… я не оглядывался.

— Ты не виноват, что выжил. — Лейн снял с себя плащ и накинул его на Диви. Закутал его, хотя в лесу было тепло. — Слышишь? Ты ни в чём не виноват.

— Кровь единорога! — Дилла хлопнула себя по лбу. — Её пьют, чтобы исцелиться!

— Так поступают только глупцы, — строго сказал Лейн. — Выпивший кровь единорога навлекает на себя проклятье. Ручаюсь, что этот маг и принцесса пили кровь детеныша Дики. И ты сама знаешь, что в результате с ними стало. Интересно, кого они ещё хотели напоить… Диви, не помнишь?

— Сделать неживое живым… — Он начал раскачиваться, как в трансе. — А живое — еще более живым. Он так говорил…

— Кто он? Как его имя? — спросил Лейн.

Диви продолжал раскачиваться и бормотать:

— Дерево злое… Я думал, оно доброе, а оно злое… Вода плохая… Птицы скоро умрут… И Живоглот… И я умру!

— Тише, тише. — Дилла обняла Диви. — Ты не умрёшь.

Рыжик ткнулся мордочкой ей в грудь.

— Я боюсь. Вдруг он придет за мной. Или она!

— Не придет, — сказал Лейн. — Я её убил. А его сожгли. Теперь ты с нами, а мы тебя никому не отдадим.

— Хофган, — прошептал Диви. — Хофган эр Роуд.

Где-то вдалеке послышался знакомый вой. Диви вскрикнул, как схваченный лисой заяц, и съежился.

— Всё-таки вожак уцелел! — Лейн взялся за лук. — Диви, прячься в нору и не вылезай, пока мы не вернемся!

Дилла расправила плечи. Наконец-то будет, на ком сорвать накопившуюся злость!

— Сколько у тебя серебряных наконечников?

— Три. На эту тварь хватит.

— Если мы не упустили ещё парочку.

Вой зазвучал снова, значительно ближе.

— Неужели он действительно отозвался на имя мага?

— Скорее всего, совпадение, — не слишком уверенно ответил Лейн. — Он за кем-то гонится.

Потянулись вязкие секунды тишины, затем вой раздался снова — торжествующая песня нежити, предвкушающей близкую кровь. Послышался треск в подлеске. Кто-то бежал, не разбирая дороги, не стараясь быть незаметным.

— Диви сказал, что нежить на поляну не совалась. — Лейн наложил стрелу на тетиву. — Надеюсь, они действительно боятся Древа жизни.

— А я надеюсь, что нет. — Дилла крутанула кинжалы. — Не хочу бегать за этой тварью по бурелому.

— Они больше не приближаются, слышишь?

Дилла сорвалась с места.

— Кого-то догнали!

***

Поляна была уже близко! Бор перепрыгнул через корягу, увернулся от метящего ему прямо в глаз сучка и понял, что не успеет. Впереди мелькнула драная шкура и оскаленный череп с блестящими рогами. Проклятая бестия отрезала ему дорогу!

Гоблин подпрыгнул, подтянулся на нижней ветке ближайшего дерева. Не задерживаясь, полез выше. Под ним клацнули зубы. Тварь лезла следом — медленно, но неумолимо. Дерево, названия которого Бор не знал, оказалось с обломанной макушкой. Надежда отсидеться на тонких ветках рухнула. Бор не был уверен, что сумеет перепрыгнуть на соседнее.

— Живоглот! — завопил он и свистнул.

— Какая встреча! — раздался снизу голос Диллы. — Вот уж не думала, что ты такой трус, Бор!

— Я тоже рад тебя видеть! Лучше минуту побыть трусом, чем всю жизнь мертвым! — он глянул вниз. Монстр, до которого уже было рукой подать, остановился, неловко повернул голову, высматривая новую добычу.

— А ну, иди сюда, козел драный! — Дилла поманила вожака пальцем.

Тварь зарычала, оттолкнулась всеми четырьмя лапами и прыгнула, извернувшись в воздухе. Дилла метнула клинок. Лезвие свободно прошло между ребер и вонзилось в ствол. Тварь завизжала и задергалась, словно приколоченная к дереву длинным гвоздем.

— Отойди! — Лейн вскинул лук.

— Не вмешивайся! Он мой!

— Дилла дай ему выстрелить! — крикнул Бор.

Затрещали кости, вожак рванулся и освободился. Дилла махнула кинжалом, заставив нежить отскочить. Они закружились вокруг дерева. Дилла выдернула второй кинжал из ствола, высоко подпрыгнула и оседлала монстра. Он заревел и вскинулся на дыбы. Дилла сжала ноги, крест накрест рубанула обоими кинжалами по костлявой шее. Голова монстра отлетела, туловище опрокинулось. Дилла увернулась от слепо машущих когтей, вскочила, ударила еще раз, рассекая спинные позвонки. Развалившийся пополам скелет продолжал шевелиться, лапы упорно царапали землю. Неживое силилось подползти к живому.