Страница 10 из 13
«Улыбкой и взглядом касалась…»
Улыбкой и взглядом касалась.Стремилась во всём угодить.Себя не жалея, бросаласьот всякой беды оградить.Всё лучшее – сыну, невольножеланья в себе укротив.Дрожала, когда ему больно,стократную боль ощутив.Её неуёмной тревогойего настигало в пути.И даже опасной дорогойЕму удавалось пройти..Как будто она управлялаи взглядом, и взмахом руки.Как будто она направлялародные сыновьи шаги.С дорогой сыновьей и деломдержала незримую связь…А сердце в тревоге – болело,от болейслабей становясь.Когда ж оно вовсе устало,покой обрело навсегда –тревоги за сынане стало…Тогда с нимслучилась беда…«Кто ждёт с такой неистовой надеждой…»
Кто ждёт с такой неистовой надеждой,как сына ждут родители, хотядавно ль они сознание терялинад горсткой свежевспененной земли?Но это было, видимо, во сне.Жестокий сон. Приснится же такое!..Вот-вот его послышатся шаги.Чу! Вроде дверью стукнули внизу.Шаги…Но больно тихие.Он громче.Стремительней!Летит, как паровоз.А вот уж точно он! Его походка…Нет, не дошли.Чужие…Замерев,дыханье затаив, полуживые,все обмирая, ждут и ждут.Всё ждут…Эхо
Они не видели войныи смутно знали по рассказам.И плохо слушались онинадоедающих наказов«Не лезь!».«Не трогай!»,«Не кидай!».Хотя, случалось, были биты…За старой мельницей водаржавела в я ямах ядовито.В грязи застрявшая свечана дне мерцала желтовато.И мальчик, радостно крича,её достал: «Моя граната!».Босая гвардия мальцову ямы тинистой толпилась…И любопытных глаз кольцодо самой улицы катилось..(Плыл полденьсытнонад землёй.Страда.Поспела озимь.Вдруг он свечу – над головой.«Ложись!» – и тут же оземь.И лопнул воздух. Горестно и красно.И взвился крик. И медленно угас.И мир стал таять. И сходила ясностьс его, навеки удивлённых глаз.И девочка недвижная сидела,глядела и не плакала – а таксидела и глядела, и глядела.И лепестки ронял махровый мак,на платьице разорванном проросший –сквозь двадцать летпреданий о войне.И болью перехлёстнутая площадьв предкриковойзастылатишине…Земля полигона
Над нею бушуют смерчи.Над нею толпятся смерти.Неистовый огненный шквалвсе краски и звуки попрал.Не сыщешь живого места.Наполнится громом окрестность.И – вспышка.И вскинется рванонад старою – новая рана…Растаялоэхоада.И болью в ушах – тишина…И вдруг,как нежданная радость,пробужденье от дикого сна,как утоленье жажды –кузнечиков скрипки.И даже.серебряногорлый солистнад ржавым простором повис.И труженица пчелаза край роковой проплыла.И серая юркая мышьповерила в чуткую тишь.И заяц рванул и исчез,где тих искалеченный лес.и снова ведут муравьив ту землю дороги свои…Порхают, ползут и летят.Не помнят ни зла, ни обидывлюблённых,певцов,работягбессчётные классы и виды…Тревогой осталось во мне:камней опалённых усталость,но шествует жизнь по земле,где рыжая смертьпотешалась…Без вести
Без вести пропавшие.Не сыскать следа.Чьей добычей ставшие?Где? Когда?Иль болота предалзелёный оскал?Иль шакал отведал?Огонь ли заласкал?В чьих остались лапах?В полдень или в ночь?Некому – оплакать.Некому – помочь.Некому склонитьсянизко до земли…Чем вы провинитьсяперед – кем могли?Для кого вы грешные?Гонит над землёйдуши безутешныежуткий непокой.Негде приземлиться им.Им могилы нет.Долго ль рассердиться имхоть на целый свет?Бродят души бедные.Радость им – невмочь.И огнями бледныминапугают в ночь…