Восьмая Марта

— Зато правда, — парирую я.

— Какой ещё план? — не понимает Игорь. Да он вообще, кажется, ничего не понимает в женщинах.

— А это ты у девчонок поинтересуйся, а мне, к счастью, это уже не интересно. Всем пока! — довольная собой, я устремилась в учебный корпус, оставляя за спиной разгорающийся конфликт.

Я мегера и интриганка! Лелея эту радостную мысль, едва не сталкиваюсь с Жориком в дверях аудитории. Он, по своему обыкновению, пытается ввернуть очередную плоскую шуточку, но получает от меня: «Умолкни, придурок», и действительно умолкает, наверное, от удивления. А я на всякий случай даю себе установку не шутить со Злым Павликом и добросовестно погружаюсь в учебный процесс.

— А я считаю, что тебе, наоборот, надо свалить из дома на всю субботу, — пытается вразумить меня Сонечка, которая примчалась сегодня к последней паре только из-за меня. А вернее, для того, чтобы вправить мне мозги.

Но я сегодня неуправляемая, поэтому мы не сидим в любимом кафе, а торчим на остановке, где Софийка пытается уговорить меня не ехать домой, чтобы проучить Макса. Логика подруги мне не ясна, учитывая, что я никаких новых сомнений по поводу Максима не высказывала и даже ничего не говорила ей о нашей короткой переписке. Представляю, сколько коварства усмотрела бы Сонька в ответном послании Макса. Ну уж нет — это только мне решать. Именно так я ей и сказала, только немного смягчила своё несогласие с её авторитетным мнением.

— Ох и дура ты, Манька! Ничему тебя жизнь не учит, — восклицает Софийка, и её грубое резюме совсем не подходит мне сегодняшней.

Я разглядываю негодующую подругу и уверена, что она не желает мне зла, да я точно это знаю — она искренне верит в свою правоту и старается мне помочь и защитить от таких ужасных и опасных мужчин.

— Сонь, спасибо тебе, я очень тебя люблю и поэтому просто обязана сказать тебе правду. Знаешь, почему тебе не удастся увлечь Артёма?

Вижу, что Сонечке совсем не нравится такое начало — она сощуривает изумрудные глаза и готова обороняться. Господи, от кого? Я не способна нанести ей вред, а вот обидеть своими словами — наверное, да.

— С чего ты взяла, что я только и думаю о твоём неуравновешенном братце? — ощетинивается подруга. — Но мне прямо интересно, давай уже, поведай мне горькую правду, Манюня.

— Я не Манюня, Сонь, и, тем более, не Манька. Ты понимаешь, о чём я? Ты не хочешь замечать важные вещи — мне никогда не нравилось быть Манькой, и ты это знаешь, но упорно продолжаешь меня так называть. Сонь, это единственное, что мне не нравится в наших отношениях, но я привыкла и даже приняла такое обращение. Зря, наверное… Но Артём никогда не поймёт и не привыкнет. Жаль, что ты настолько бескомпромиссна. Возможно, для тебя это ерунда, но так не для всех. Мой брат в упор не увидит ту, для которой его любимая сестрёнка — Манька. Пусть это имя чудесное и милое, но оно не моё… Ты понимаешь?

Сонька не понимала. Сейчас она смотрит на меня, если не как на врага, то точно как на очень опасную незнакомку. От её враждебного взгляда вся моя смелость и решительность сползают с меня, а расстроенная Манька теперь даже не понимает, как исправить всё и рассеять возникшее напряжение.

— Я тебя услышала, Марта, — неожиданно спокойно заявляет Сонечка. — Напомни, кстати, как тебя по батюшке.

Ответить я не в состоянии — все силы брошены на то, чтобы не разреветься.

— Так, ладно, Марта Батьковна, вон уже твой автобус телепается, а я побежала. Удачи!

Суббота. Уже два часа, как наступила суббота. Рада ли я? Я очень взволнована, потому что сегодня увижу Максима. Но впереди ещё двадцать два часа, а я даже не представляю, в какое время его ждать. Наверное, это не очень справедливо по отношению ко мне — не сообщить о времени приезда.

С другой стороны, вспоминая своих мальчишек, я знаю, что мужчины часто не придают особого значения очень важным вещам. Взять хотя бы Артёма или Сашку — да им даже в голову не придёт, что девушка волнуется, готовится и ждёт каждую секунду, находясь на взводе.

Теперь я перестала сомневаться, что Максим приедет — он не показался мне несерьёзным или безалаберным, чтобы бросаться такими обещаниями. Но долгожданная суббота отравлена моей любимой подругой Сонечкой. Сейчас я очень жалею, что сказала ей правду, точнее, о том, как именно я эту правду преподнесла.

Я не представляю свою жизнь комфортной без моей Софийки. Даже если враз сбудутся все мои мечты, мне будет не хватать моей взбалмошной подруги. Она сложная, невозможная, но такая родная… Я должна придумать, как мне оправдаться перед ней за свою жестокость. Да — я считаю, что обошлась с ней жестоко. Зачем я приплела сюда Артёма? Ведь я знала, что Сонечка запала на него. Оправдания, что это была не я, а вчерашняя мегера, здесь не прокатят.

Когда в три часа ночи оживает мой телефон, я вздрагиваю от неожиданности. Гадать о том, кому не спится в это время, не приходится — это Софийкин рингтон. И первое, что слышу, приняв вызов, — моя Сонечка плачет. А это нонсенс — подруга кремень, и уж тем более не привыкла расплёскивать сопливые эмоции при ком либо.

— Соня, Сонечка, что случилось? Где ты? — я действительно испугалась, что с моей рисковой рыжулькой могла случиться беда.

— Ма-а-ань, прости меня, пожалуйста! Зачем ты столько терпела и не говорила мне, что тебе неприятно?

Ох, да говорила, конечно, просто ты не обращала внимание. Но вслух я этого не произношу, с моей подруги и так достаточно.

— Прости, я никогда не буду звать тебя Манькой. Я постараюсь — честно! — запальчиво обещает Сонечка.

Конечно, будешь, ты уже это делаешь.

— Сонечка, миленькая, да ты что? Я совсем не обижаюсь! Это ты прости меня за грубость, даже не знаю, что на меня нашло.

Засыпаю я лишь под утро, абсолютно счастливой — Сонечка по-прежнему моя лучшая подруга и…

Сегодня приедет Максим!

Четыре часа на сон для молодого организма — не так уж мало. Зато к полудню моя квартира сверкает стерильной чистотой, в кухне уже некуда расставлять готовые блюда, а в духовке выпекается последний корж для моего фирменного торта. Я успокаиваю себя, что дело не только в Максиме, ведь завтра двойной праздник — 8 марта и мой день рождения — без торта никак нельзя.

Ко мне обязательно придут Антон с Инночкой, Сашка и моя Софийка. И, конечно, Максим. Я пока не представляю, как в такой день представлять его Антону, с которым они неделю назад просто чудом не подрались. Наверное, придётся вступить в сговор с Инной. Мы с ней не слишком ладим, но не станет же она отказывать имениннице. К тому же, Инночка уже давно мечтает меня спихнуть в чьи-нибудь надёжные руки, лишь бы Антоха на меня не отвлекался.

Закончив смазывать коржи, я украшаю торт фруктовыми розочками и ягодами и выношу его на балкон. За сегодняшний день я выглядывала в окно уже раз сто. Сейчас — сто первый, и он самый удачный. Из такси, притормозившего возле подъезда, выбирается мой Максим, вешает на плечо спортивную сумку и поднимает голову вверх. Я отпрыгнула назад, как испуганный сайгак, и больно ударилась спиной о дверной косяк. Надеюсь, Макс не успел меня заметить, а то ведь подумает, что я его с раннего утра у окна караулю. Вообще-то, почти так и есть.

Спина очень болит, наверняка, теперь синяк останется. Зачем же мне синяк ко дню рождения? Эта дурацкая мысль прицепилась совсем некстати и навязчиво свербит в голове, мешая мне сосредоточиться. Что-то я хотела… Я бегу к входной двери, чтобы встретить Максима, и задерживаюсь у большого зеркала. Ох, фартук же чуть не забыла снять.

Придирчиво рассматриваю своё отражение. Всё же платье надо было надеть подлиннее. Оно совсем не нарядное, но показалось мне очень милым, а теперь кажется слишком провокационным. И тапки эти нелепые к платью совсем не подходят. И в ту же секунду тапки улетают под диван, а я остаюсь босиком. Так уже лучше, но теперь мой макияж кажется мне вызывающим. Жаль, с ним уже ничего не сделаешь — времени нет.

Я прилипаю к входной двери и смотрю в глазок. Ну где же он? Лифт у нас быстрый… Может, консьержка задержала? Вот он! Максим! Он подошёл и остановился у моей двери. Кроме сумки на плече, в руке у него огромный пакет, а второй рукой Максим обнимает круглую коробку. Это мне? Что же там? Он знает о моём дне рождения? Почему он не звонит?