Страница 50 из 58
— Похоже, мы ничего не можем изменить Юра, — обреченно повторила недавние слова Максима Настя. — Это судьба…
— Нет! — поднялся Объект. — Я не верю в судьбу! Я считаю, если есть хоть малейший шанс изменить обстоятельства, надо ими воспользоваться! Вы как хотите, но я не могу сидеть, сложа руки, и ждать, когда я вместе с этой махиной пойду ко дну!.. — сказав, как отрезал, он поспешно развернулся и решительной походкой пошел прочь от них.
— К сожалению, у него ничего не получится, — Максим ласково погладил Настю по щеке. — Каждый, с кем он будет обсуждать эту тему, забудут обо всем ровно через секунду после того, как расстанутся с ним хоть на мгновение.
— И что нам тогда остается делать?.. — грустно улыбнулась Настя.
— Ждать, — тоже улыбнулся Максим.
— Ждать своей смерти?..
— Нет… Ждать возращения домой…
Настя вздохнула и откинулась на спинку скамьи.
— А что будет потом? — вдруг спросила она.
Максим, услышав этот вопрос, мысленно вздрогнул. Его он боялся больше всего.
— Ты проснешься и увидишь меня, — попытался он отшутиться, однако вышло это весьма неловко.
Настя, кажется, уловила его замешательство, и, внимательно взглянув на него, уточнила:
— А потом? — и с непонятной интонацией в голосе продолжила: — Мы поднимемся, пойдем на кухню, сделаем себе кофе и будем со смехом вспоминать обо всем, что было?.. Или ты просто встанешь и уйдешь?.. Навсегда. Прости, — Настя вдруг всхлипнула и прижалась лбом к его плечу, — я понимаю, что наши отношения обречены… Ты достаточно мне всего рассказал… Но… Я просто хочу знать, как это все произойдет… Сможем ли мы еще побыть какое-то время вместе или ты исчезнешь из моей жизни сразу же?..
— Была б моя воля, я бы тебя никогда не оставил, — тихо отозвался Максим, переживая внутри целую гамму чувств — от безысходного отчаяния до глубокой нежности.
— Значит, все-таки уйдешь, — также тихо констатировала девушка.
Максим несколько секунд помедлил, прежде чем решиться на следующие слова.
— Хуже, — хрипло проговорил он наконец, и теперь уже Настя вздрогнула и, слегка отпрянув, воззрилась на него непонимающим взглядом. — Тебе сотрут память…
Еще вчера Максим был уверен, что Насти не стоит знать всей правды о своем будущем, что лучше ей оставаться в счастливом неведении. Но сегодня, после того, как увидел осуждение в ее глазах, он вдруг понял, что не может солгать. И пусть лучше она узнает об этом от него, чем от других адъюторов, которые, скорее всего, завтра утром придут стирать ей память…
***
Насте показалось, что она ослышалась.
— Что ты сказал?.. — неуверенно переспросила она.
— Все твои воспоминания будут стерты, — повторил Максим, с болью глядя на нее.
— Зачем? — почти беззвучно произнесла Настя.
— На самом деле, — осторожно начал Максим, — всем Объектам после прохождения Программы слегка подчищают память. Согласись, если бы вернувшись назад, они хоть кому-нибудь рассказали, где были, то их с большой вероятностью посчитали сумасшедшими. Поэтому все воспоминания о том, что они были в прошлом — стираются. Но при этом загружаются новые, искусственно созданные. Вернее, все основные происходящие с ними события Объекты помнят, просто эти воспоминания как бы проецируются на настоящее время. То есть объектам кажется, что они действительно были в туре по заявленным странам в настоящем времени. У них даже есть фотографии, сувениры и прочие атрибуты…
От услышанного, Насте снова стало дурно и начала нервно тереть виски. За последние сутки на нее свалилось столько откровений, что ей стало казаться, что она сойдет с ума в ближайшее время, не дожидаясь возращения домой.
— Не понимаю, зачем все эти сложности? — не удержалась все же она от вопроса. — Зачем тогда всех перемещать в прошлое, если можно провернуть все ваши Программы в настоящем?..
— Потому что в настоящем мы не имеем таких возможностей как в прошлом. Ситуацию контролировать намного сложней. Да и Темные могут мешать…
— Кто?..
— Темные адъюторы.
— Ну конечно, — нервно усмехнулась Настя. — Как я не подумала. Если есть адъюторы Света, значит, есть и адъюторы Тьмы. Равновесие Вселенной, да?
— Именно, — без тени улыбки на лице отозвался Максим. — Если задача Света — созидать, то задача Тьмы — разрушать… Они, действительно, могут разрушительно воздействовать на ход Программы… Но только в настоящем. Ни в прошлое, ни в будущее большинство из них попасть не может… Это их слабое место. И мы, Светлые, этим пользуемся…
— Значит, вам проще изменить воспоминания, так?
— Так.
— А своих Сопроводителей Объекты помнят?
— Да, как и прочих своих спутников в путешествии…
— Значит, я тебя тоже буду помнить? — в душе Насти затеплилась надежда, которую Максим тут же погасил.
— Нет, — отрывисто проговорил он. — Именно обо мне все твои воспоминания будут стерты в первую очередь… Ты забудешь обо всем, что было связано со мной… и с тобой.
— Но это ужасно, — прошептала Настя, чувствуя, как к горлу подступают соленые слезы. — Я не хочу тебя забывать… Ты — лучшее, что было со мной в жизни… Я больше никогда не смогу жить как раньше, до тебя, понимаешь?.. Я изменилась, очень изменилась… И не хочу становиться прежней…
Макс слушал ее молча, а его глаза были полны глубокой печали.
— А ты? — спросила снова Настя. — Что будет с тобой? Тебе тоже сотрут память?..
— Вначале меня будут судить, — глухо откликнулся он. — А потом — неизвестно… Возможно, тоже сотрут память, а возможно… Вообще-то, вариантов приговора великое множество… Ясно одно — я уже никогда не буду тем, кто я есть сейчас… И главное — больше не смогу быть рядом с тобой…
Пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы, Настя крепко стиснула зубы и закрыла глаза. Так горько ей не было еще никогда. У нее даже возникла мысль, что лучше бы корабль начала тонуть прямо сейчас, и она вместе с ним… И еще — чтобы она умерла по-настоящему и не возвращалась в свое время. Потому что там не будет Максима.
Но в этот момент Максим прижал ее к себе, и она все-таки разрыдалась, уткнувшись ему в грудь. Он не говорил никаких слов утешений, а лишь гладил ее по голове, время от времени целуя в макушку.
Когда поток слез наконец иссяк, Настя почувствовало некоторое облегчение. Она попыталась взять себя в руки и даже мысленно прикрикнула на себя, призывая успокоиться и взбодриться.
— Сколько у нас еще времени? — спросила она у Максима, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — До начала крушения?..
— Почти тринадцать часов, — ответил тот.
— Целых тринадцать часов, которые мы сможем провести вместе… Это не так уж мало, правда? — Настя даже попыталась улыбнуться.
— И как ты хочешь их провести? — в голосе Максима пропало напряжение, и он тоже улыбнулся.
— Мне все равно, лишь бы ты меня не покидал ни на секунду…
— Я согласен. Кстати, через пятнадцать минут в салоне состоится воскресная церковная служба для пассажиров, не хочешь сходить?..
— С удовольствием, — отозвалась Настя, а про себя подумала: «Возможно, именно этого мне сейчас и не хватает…».
Службу вел сам капитан корабля, в руках он держал библию и небольшую икону Святого Николая, покровителя всех путешествующих. Вначале он прочитал несколько молитв, после чего все собравшиеся начали петь церковные песни. Настя не знала ни одной из них; на протяжении всей службы она просто стояла рядом с Максимом и, прикрыв глаза, слушала окружающих. Когда песнопения закончились, а капитан перешел к прочтению заключительной молитвы, Настя вдруг почувствовала, что на нее кто-то смотрит. Она принялась оглядываться, пытаясь понять, кто это может быть, но все были заняты лишь службой. Потом Настя перевела взгляд в сторону капитана, вернее, на икону в его руках, и ошеломленно замерла: на нее смотрел сам Николай Угодник, смотрел серьезно, но доброжелательно, и это был не обман зрения. У Насти даже мурашки побежали по спине от волнения. «Святой Николай, — мысленно обратилась она тогда к лику святого, — прошу тебя, сделай так, чтобы нас не разлучали с Максимом. Я не смогу без него жить. Даже, если он исчезнет из моей памяти». Затем Насте показалось, что Николай немного нахмурился, а взгляд его стал печальней.