Страница 21 из 22
Я кошусь на его руки, покрытые шрамами, но ничего не говорю. В проходе мы стоим одни, и никто не знает, что я буду его подменять. Уорвик обо всем догадается, как только я выйду на арену, но к тому времени будет уже поздно задавать мне какие-то вопросы.
Надеюсь, я устрою хорошее представление, и после мне вообще не придется ничего объяснять.
– Хотя ему не понравится, если именно ты прольешь чью-то кровь, – продолжает Йорн. – Никому не нравится, когда из него делают дурака.
Пусть твои противники думают некоторое время, что они могут тебя одолеть.
Я все это знаю, но не перебиваю Йорна. Мое сердце колотится в груди, разгоняя кровь по жилам.
– Четыре поединка, – говорит Йорн. – Сможешь остаться в живых после всех?
– Спроси меня потом.
Мужчина начинает смеяться, но его дыхание прерывается, и он прижимает руку к животу.
– Большинство участников не так уж хорошо обучены, – замечает он. – Они все просто пришли сюда, чтобы развлечься и вернуться домой с поводом для хвастовства. Тем не менее, иногда бывают и сюрпризы.
Я киваю. Над нашими головами барабаны начинают отбивать знакомый ритм. Следующие за ним радостные крики едва ли не оглушают меня даже здесь.
Мне не нужно быть выдающимся бойцом. Я просто должен устроить хорошее зрелище и остаться в живых.
Я делаю шаг по направлению к концу прохода, но Йорн останавливает меня, схватив меня за наплечник.
– Хок, – он сглатывает ком в горле. – Я у тебя в долгу.
Как же мне хочется, чтобы вместо этого человека копытом в грудь получил Кантор.
– Ты мне ничего не должен.
– Однажды у меня будет шанс отплатить тебе.
Я улыбаюсь.
– В таком случае, давай надеяться, что я выживу после сегодняшнего вечера.
Снова раздается барабанная дробь. Голос Уорвика разносится над трибунами:
– Из глубин Валкинской Долины пришел этот человек, которого практически выковали из стали. Редко терпящий поражение мой славный чемпион Йорн из Эверлиа!
Я выхожу на арену, и гул толпы становится настолько громким, что я опасаюсь, что крыша от него может рухнуть. После тишины и полумрака прохода свет и звуки кажутся сокрушительными. Я обнажаю меч, подражая тому, как это делал Йорн сотню раз на моих глазах, после чего поднимаю оружие в воздух.
Уорвик стоит где-то высоко на трибунах, и я стою к нему спиной, поэтому я понятия не имею, увидел ли он меня. Я затаиваю дыхание и жду его следующих слов.
– Нас ждет особенный поединок сегодня вечером, – нараспев продолжает Уорвик, и его голос разносится над толпой. – Весьма особенный.
Он не заметил подмены. Отлично.
– Как и обычно, ставки не принимаются после того, как второй боец выйдет на арену, – объявляет он. – Я считаю, нас ждет славный бой. Мужчины с такими навыками нечасто участвуют в турнирах Уорвика. Делайте ваши ставки сейчас. Мне кажется, сегодня деньги будут переходить из рук в руки. Кто чувствует поцелуй фортуны? Ты? Или же ты?
Уорвик хорош в своем деле, поэтому он знает, что в последнюю минуту всегда найдутся желающие сделать ставки на поединок.
– Итак, – оглашает Уорвик, – наш второй боец готов выйти на арену. Чемпион Йорн, займи свою… – он резко обрывает себя, но, прочистив горло, продолжает говорить. – Эм, чемпион Йорн, займи свою позицию, будь добр.
Черт побери. Он все понял.
Что ж, теперь мы ничего не можем поделать. Я прячу меч в ножны и иду в центр арены.
– Второй оппонент приветствует нас из далекой Лунной гавани.
Я замечаю тень человека, бегущего по проходу с другой стороны арены. Поле моего зрения сужается, и я вижу только выход. Толпа и арена – это все неважно. Меч на поясе и предстоящий поединок – это то, что реально для меня.
Моя рука находит рукоять меча. Я не могу обнажить клинок до того, как это сделает мой противник. Если он родом из Лунной гавани, то, скорее всего, это рыбак или портовый работник, который, напившись эля, согласился бросить вызов чемпиону по науськиванию друзей.
Сначала становятся видны волосы мужчины: они светлые, как золотистый песок. Затем я вижу его плечи и кожаную броню, блестящую и явно дорогую. Получается, он пришел в своей экипировке. Каждая серебряная пряжка блестит, отражая свет. Золотые и красные полоски украшают его плечо, соединяясь вместе под гербом, тисненным золотом. На гербе изображен лев, оплетенный розой.
Я застываю на месте. Мне знаком этот герб. Я знаю эти полоски.
– Прямо из Замка Железной розы, – оглашает Уорвик, – мы имеем честь принимать у себя начальника Королевской гвардии – Дастана из Лунной гавани!
Он подмигивает мне с трибун, словно мы с ним тут шутки шутим.
– Не потеряй головы, Йорн.
Толпа одобрительно кричит.
Я делаю несколько шагов назад, не в силах противиться импульсу. Я знаю, что Уорвик всего лишь дразнит зрителей. Он понятия не имеет, что все это значит для меня.
Я знаю Дастана. Я сам его выбрал. Он был одним из первых, кто присягнул в верности Рэну, когда я был командором. Означает ли это, что принц тоже здесь и наблюдает за матчем? Мне хочется найти его в толпе, но лиц вокруг слишком много. Слишком шумно. Я не могу оторвать взгляд от идущего мне навстречу оппонента.
Мои инстинкты требуют от меня действий, но я не знаю, что делать.
Дастан пока еще не обнажил меч. Моя рука, лежащая на рукоятке клинка, стала скользкой от пота.
Он замедляет шаг, когда подходит ближе, и его глаза сужаются. Когда Дастан останавливается напротив меня, он сводит брови и убирает руку с рукояти меча.
– Ты выглядишь встревоженным, – говорит он спокойным тоном. – Йорн, верно?
Мне требуется секунда, чтобы его слова дошли до меня.
Он не узнает меня.
Ну, конечно же, не узнает. Минули месяцы, а мы знали друг друга всего несколько недель, и в то время я был чисто выбрит, мои волосы были значительно короче, я был облачен в богато украшенную броню и держал себя как командир.
Сегодня же я не кто иной, как конюх, переодевшийся в солдата. Я всего лишь Хок. Ну, в данный момент я, должно быть, Йорн.
Дастан наклоняется ближе, словно хочет поделиться секретом.
– Королевская стража не так беспощадна, как говорят.
Он считает, что я нервничаю из-за поединка.
– Мы в пути уже несколько недель, – продолжает Дастан. – Мои люди уговорили меня принять участие.
Получается, Рэн не с ним. Принц вряд ли бы покинул Замок Железной розы на несколько недель, а начальник королевской стражи вряд ли бы оставил его без защиты ради спортивного состязания.
Мы бездействуем слишком долго. В толпе начинает назревать недовольство.
Ноги, обутые в тяжелые ботинки, начинают свой безжалостный топот. С минуты на минуту народ начнет скандировать.
– Не отказывайся от поединка, – просит Дастан, принимая мое молчание за страх. – Я буду поддаваться.
Как я и предполагал, толпа начала скандировать: «Дерись. Дерись. Дерись». От всего этого сердце начинает биться чаще, и мое внимание обостряется.
Дастан кладет руку на рукоять меча и встречается со мной взглядом.
В его глазах читается вопрос.
Я коротко киваю ему.
Дастан начинает вытаскивать меч, и когда лезвие полностью высвобождается из ножен, в его лице мелькает узнавание.
– Йорн. Может такое быть, что мы раньше с тобой где-то виделись?
– Нет.
Мой меч, как старый друг, высвобождается из ножен, и я атакую быстро и сильно еще до того, как мой противник успевает подготовиться. Дастан едва успевает блокировать удар. Наши клинки скрещиваются, и лязг металла разносится над ареной. Толпа радостно ревет.
Дастан быстро сдает позиции, пятясь назад в ожидании возможности нанести ответный удар. Он думал, что я буду отступать, что бой будет легким. Он недооценил меня, и за эту ошибку я бы сделал ему выговор, если бы до сих был его командиром.
Когда появляется возможность, Дастан идет в наступление с пылом, которого я от него не ожидал, и мне приходится отступать. Мое тело помнит приемы, помнит движения этого танца клинков. Когда мой противник делает ложный выпад, я отвожу лезвие его меча вниз, и мы отскакиваем друг от друга и начинаем ходить по кругу.