Страница 36 из 167
Эльвира уже давно покинула тёткину квартиру, а я продолжаю сидеть на краешке дивана рядом с неразобранной сумкой и рассматривать интерьер просторного зала. Мебель и мягкий уголок тёмно-серого цвета, пол светлый, а вот обои были синие. Может, я ничего не смыслю в этом, но с обоями явный перебор. Шторы тяжёлые, с ламбрекенами и массой каких-то верёвок с крупными кистями. Но самой нелепой здесь выглядит люстра. Кажется, подобное «великолепие» висит в нашем дворце культуры. Я сижу в одиночестве уже давно и, по-моему, обо мне все забыли. Значит, пора уже напомнить о себе, а не изображать полумёртвую, сиротливую овцу — «с волками жить…», как говорится.
Тётку я обнаружила в кухне. Приложив телефонную трубку к уху, она жалуется некой Аллусику, в какой невыносимой атмосфере ей теперь приходится жить, приняв на попечение невежественную, необразованную дворняжку.
Это она обо мне, что ли? Ну, что ж, тогда не буду её разубеждать.
Я прошла к столу и плюхнулась на стул, создавая как можно больше шума. Тётка заткнулась на полуслове и оторопело уставилась на меня – ну, истинная горгулья. Я подарила ей очаровательную улыбку, мол, вы говорите, не отвлекайтесь.
– Аллусик, я тебе позже перезвоню. – Тётка отложила трубку и свирепо рявкнула: – Ты что тут подслушиваешь, тебя стучать не учили?
– Во-первых, тётя Надя, дверь была открыта, а во-вторых, Вы забыли мне показать, где я могу разложить свои вещи, и они до сих пор мнутся в дорожной сумке.
– Да ты, соплячка, как со мной разговариваешь? Какая я тебе тётя Надя? А для твоих обносков у меня нет свободного места. – Тётка аж вся покраснела от злости, а я невозмутимо ответила:
– А у Вас, тётушка, и для меня места нет, тогда зачем я здесь? Если кому-то это нужно, то уж точно не мне. Ну, а раз уж я тут, то будьте добры, покажите куда сложить и развесить мои немногочисленные обноски, а я, так уж и быть, избавлю Вас от общества необразованной дворняжки.
Я смотрю на тётку невинными глазами, а у самой дрожат внутренности от гнева и ненависти к этой бессердечной гадине. Надежда, совсем не ожидавшая такой наглости от ранее тихой сиротки, явно опешила.
– Да я тебя, паршивка, сдам в детский дом, там и будешь права качать, – заверещала она, и искажённое злобой лицо пошло пятнами.
– Да, сделайте мне, пожалуйста, такое одолжение, сдайте меня поскорее, а то у меня аллергия на Вашу люстру.
И зачем я ей про люстру брякнула?
Не знаю, чем бы всё закончилось, но на тёткин визг прибежал встревоженный Пухляк.
– Надюша, что случилось, почему ты кричала?
Вслед за отцом в кухню впорхнула писклявая Моль и выпучила на меня свои водянистые глазки. Кажется, сейчас мой выход…
– Эдуард Алексеевич, я очень долго ждала, что мне покажут, куда сложить мои вещи и зашла спросить об этом свою тётю, а она вот… разволновалась, – дала я вполне исчерпывающий ответ, и Пухляк вопросительно уставился на жену.
– Эдичка, ты просто не слышал, как эта оборванка разговаривала! Какая я ей тётушка?! Вошла без стука!.. Место требует для своего барахла! – Объяснения тётки звучат явно не в её пользу, и Пухляк озадаченно хмурится.
– Мам, а у нас есть йогурт? – раздался противный голос.
«Время полдника в дурдоме!» – подумала я. После тёткиных нелогичных оправданий вопрос этого бледного недоразумения прозвучал, как пук в лужу. Пухляк, видимо, давно адаптированный к подобным аттракционам, наконец, заявил:
– Наденька, почему бы тебе не показать Диане, где ей можно разместить свои вещи, она ведь не может держать их в сумке. Ну, что ты так разволновалась, дорогая? – он бережно взял жену за плечи и ласково обратился к дочери: – Снежок, а ты открой холодильник и посмотри, есть ли там йогурт.
Таким образом, глава семейства спокойно и без суеты разрешил все вопросы. А куда же Артурчика унесло, почему он-то не участвует в семейном совете?
Спустя час мои вещи были разложены в шкафу на единственной выделенной для меня полке, и навешаны друг на друга на единственной вешалке. Хорошо, что вещей у меня с собой немного и большая их часть осталась у бабки.
***
В десять вечера я выключила в зале свет, плотно прикрыла дверь и легла в постель. Из коридора донеслось возмущённое:
– Ну и что, Эдик, ты считаешь, что это нормально? Нам что теперь, и телевизор не посмотреть, и к компьютеру не подойти?
– Почему, Надюш?
– Эта девка закрылась в нашем зале и выключила свет. Ты считаешь это нормальным?
– Наденька, но ведь уже поздно, а ей в школу рано вставать и ехать далеко.
– Эдик, ты совсем ничего не понимаешь, да? Может, тебя вообще всё устраивает? И где, кстати, Артур, позвони ему. Я не удивлюсь, если он из-за этой не хочет домой возвращаться.