Рефлексия

«Многие же будут первые последними, и последние первыми» (Мф. 19: 30).

«Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк 18:14).

Судьба

Опер и Батон

Было у нас в деревне два кобелька по-своему необычных и неординарных, звали их Опер и Батон. Ныне покойный дядь Коля, Царство ему Небесное, имел даже некую страсть давать всякой твари необычные и забавные имена, и кого у нас только не было: тут тебе и Шурупы, и Тяпы, и Бориски, и Капканы, и даже Депутаты и Дипломаты. Каждое животное, как и каждый человек, имеет свой характер: способности, достоинства и недостатки, – в общем, некое подобие личности. Вот и два брата Опер и Батон, были внешне, если не приглядываться, даже очень схожи: низкорослые, черные, с белыми пятнами на груди – дворовые псы. Но похожи они были, только если вы с ними были незнакомы; а на самом деле это были две абсолютно разные собачьи личности. Опер имел вид серьезный и деловой: уши у него всегда стояли торчком, а взгляд был немного грустный, осмысленный и глубокий. А Батон был полной его противоположностью: его уши полулежали и полустояли в разные стороны, взгляд был безумный и неудержимый, – бегающий и блуждающий, – пасть вечно открыта, а из нее постоянно вываливался и торчал, свисая набок длинный розовый язык. Опер страсть как любил путешествовать и куда бы мы ни пошли, он всюду следовал за нами: и на рыбалку, и за грибами, и на гулянку, т.д. и т.п. А Батон наоборот, ни за какие кости и пироги, никогда и ни за что не отходил от хаты и не отлучался со двора; но зато во дворе он был абсолютно неугомонный и, пока бывало на него, не прикрикнешь, он завидя тебя все норовил кинуться тебе в ноги и буквально выбить из-под ног землю, – при этом весь, изворачиваясь и виляя не только хвостом, но и всем своим телом. Лично мне Опер всегда напоминал этакого грустного, задумчивого и культурного городского интеллигента, а Батон наоборот деревенского чудаковатого простака. По-своему окрасу и размеру они были так схожи, что посторонний человек, наверное, вряд ли когда отличил одного от другого. Но только не для нас, и мы за версту безошибочно могли отличить их, по манере двигаться и держаться: у Опера осанка была гордая с высоко поднятою головой, а Батон наоборот постоянно горбился и прижимался к земле. Они даже бегали по-разному: стремительный, целеустремленный и сдержанный Опер, и вечно веселый кувыркающийся и подпрыгивающий Батон. У нас даже шутка такая родилась:

– От чего это Опер всегда такой грустный?

– А это от того, что у него брат дурак!

– А Батон почему такой веселый?

– А это он радуется, что у него брат, хоть такой, но есть!

Так они и жили у нас во дворе, не тужили, вполне вольготной, по собачьим меркам жизнью: дом стерегли, привязи не знали, на чужих гавкали, но никого, никогда не кусали – добрые были, незлобивые. В общем, служили хозяевам, как умели и могли. Спали они на крыльце, часто вместе с котами в обнимку; которым иногда, хотя и показывали кто в доме хозяин, но в основном сильно их не обижали и обращались с ними почти дружественно, с легкой ноткой собачьего превосходства. Да мы-то за своих котов и заступались, иногда и ругали Опера с Батоном, если те, разыгравшись, начинали гонять их. Поэтому, чужим котам они спуску не давали, а своих миловали, но собачье все равно иной раз брало верх и, тогда оглядевшись вокруг и увидев, что на них никто не смотрит, они могли ненароком двинуть грудью и своего кота Тимоху. Или потоптаться по нему, пока он горемыка нежится на бетоне под палящим солнцем, или на худой конец просто вытереть об него лапы. Оно конечно тоже неприятно, но все же это не зубами за шкирку?!! Впрочем, не зря же родилась в народе поговорка характеризующая совместную жизнь некоторых людей – «как кошка с собакой»?! Но речь сейчас совсем о другом, речь о судьбе и ее парадоксах.

Помню, оказались мы как-то на гулянке в соседней деревне, расстояние до нее небольшое, метров пятьсот, через линию, да через луг с речкой. Добирались мы туда пешком, и Опер как всегда увязался за нами. Чего уж там греха таить, молодые были, я недавно с армии вернулся, и перебрали тогда все с излишком самогонки. В самый разгар гулянки, кому-то пришло в голову продолжить это дело в городе и, вызвав такси, мы всей шумной и веселой компанией погрузившись в машину, отправились продолжать свои свистопляски в город. В часа три ночи я вновь кое-как добрался до деревни – Батон на месте, а Опера нигде нет. Я посвистел, покричал, но никто не отозвался, лишь Батон как обычно по своей привычке все норовил сбить меня с ног, падая и катаясь около меня. И тут я начал соображать и припоминать, что он с нами был и видимо когда мы в машину погрузились, там и остался. Что делать, жалко же животину?! Вот я и поплелся за ним, опять туда, в соседнюю деревню. Кажется, пока шел впотьмах все кочки на дороге и на лугу пересчитал. Кладка, то есть самодельный мост через речку, состоящий из сваренных между собой труб и арматуры и положенных на эту конструкцию шпал и досок, был ветхий и старый, местами прогнивший и обвалившийся, – хорошо хоть речка узкая и неглубокая, – в темноте я еле через этот мост перебрался. Иду, а сам переживаю, как бы с Опером чего-нибудь плохого не приключилось, жалко ведь, он почти как член семьи у нас стал. Подхожу ко двору, где днем мы гуляли: ворота закрыты, свет не горит, все спят. Собаки во дворах лают, чуют, что кто-то чужой по улице шастает. Я пару раз свистнул и позвал Опера по имени. Гляжу тень какая-то, из-под ворот выскочила, я сразу узнал своего Опера и обрадовался ему. А как он обрадовался?!! Присел я на корточки и руки вперед призывно вытянул:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.