АЛМАЗНАЯ ТРУБА

– Да. Но вы не беспокойтесь, это останется между нами.

– Хорошо, делайте, что считаете нужным. Главное – отыскать Алексея. Все остальное для меня не имеет значения.

Голос хозяйки чуть заметно дрожал, и она поспешила скрыть своё волнение, продолжив пояснения:

– Нижний ряд – турмалины. Самый ценный и редкий вот этот, вишнёво–красный. Видите, он абсолютно прозрачен и не имеет дефектов. Это показатель ювелирного качества камня. Алексей привез его из Забайкалья. Другие – с Урала и Украины.

– Ольга Петровна, а что означает "73 к"? – спросил Марьин, указав ручкой на поясняющую надпись.

– 73 карата. Это вес камня.

Максим закивал головой и стал быстро записывать в блокнот краткие характеристики наиболее примечательных камней. Когда с первой коробкой было покончено, Киселёва закрыла её и осторожно переложила на другой край стола. Затем последовала очередь коробки с буквами "Ш Г". В ней находились шпинели и гранаты. Их осмотр занял меньше времени, так как Максим попросил сразу указать наиболее примечательные экспонаты. За ними были осмотрены цирконы, цитрины, хризолиты, хризопразы, сподумены, пиропы, родониты, опалы, аметисты, александриты, альмандины, жадеиты… Гость едва успевал записывать незнакомые термины, впитывая информацию как губка.

Наконец, убрав коробки в сейф, хозяйка открыла в нём ещё одну внутреннюю дверцу и извлекла из особого отсека коробку из нержавеющей стали, оснащенную цифровым замком. Она раскрыла её и положила на стол.

– А это уже точно самая ценная часть коллекции, – сказала Киселёва, – если мерить её деньгами. Для Алёши это никогда не было главным, как, впрочем, и для меня. Для него камни были ценны прежде всего как эталон эстетической красоты, как природные произведения искусства, если хотите… Разумеется, научная ценность коллекции тоже велика, так как в ней собраны образцы практически из всех месторождений страны и из многих зарубежных.

– И что здесь? – с интересом спросил Марьин, перелистнув страницу блокнота.

– А вы посмотрите, Максим Максимович, – улыбнулась Ольга Петровна. – Вот это – алмазы…

– Алмазы? – удивился Максим, глядя на небольшие восьми – и двенадцатигранные кристаллы со слегка закругленными гранями. Выглядели они не слишком привлекательно по сравнению с густо–зелёными, тёмно–синими, красными и жёлтыми камнями, расположенными ниже. – Надо же, какие они блеклые…

– Алмаз раскрывает свою красоту после огранки. Тогда ему нет равных по блеску и игре света, – сказала хозяйка поучительно, словно проводила экскурсию по музею.

– Откуда они у вас? – поинтересовался Марьин.

– В основном из экспедиций. Но вы не думайте чего–нибудь дурного, –с беспокойством ответила Киселёва, – все камни находятся в коллекции совершенно на законных основаниях.

– Да я и не думал об этом, Ольга Петровна, – немного смутился Максим. – Я имел в виду географию.

– Ну, некоторые – из уральских россыпей. Теперь там редко можно отыскать хорошие камни… Основная часть, вот эти, – она указала на пять–шесть камней размером с горошину, – из Якутии, а последние два – самые интересные и редкие – из–под Архангельска.

– И чем же они интересны?

– Как чем? Цветом, конечно. Вы посмотрите внимательнее, Максим Максимович, – Киселёва подала ему лупу. – Какой цвет у этого камня?

– Максим осторожно взял один из алмазов и поднял его, чтобы лучше рассмотреть в солнечном свете. Камень, поначалу показавшимся ему просто тёмным, вдруг засветился густым фиолетовым цветом.

– Фиолетовый?.. Разве алмазы такими бывают? Да, это редчайшая окраска и к тому же очень интенсивная, густая, – пояснила Ольга Петровна. – Вы, как и многие, должно быть, знаете только о том, что алмазы бывают "чистой воды", то есть бесцветными. А об окрашенных слышали?

– Что–то слышал… – неуверенно ответил Максим. – Но, насколько я помню, в таких случаях речь идёт о тончайших оттенках, которые трудно различить невооруженным глазом.

– Верно, но верно и то, что встречаются и цветные камни. Они очень редки, а потому ценятся намного выше обычных, бесцветных. Встречаются алмазы жёлтые, бурые или коричневые, голубые, розовые, красные. И необыкновенно редки зелёные, фиолетовые и чёрные. Кстати, второй камень – чёрный, два карата.

– Вот как? Выходит, коллекция Алексея Васильевича и в денежном выражении чрезвычайно ценна… А вы говорили, что не представляете интереса для вымогателей. Нет, Ольга Петровна, за эти камушки в наше время убьют, не моргнув глазом. Вам крупно повезло, что до сих пор из–за коллекции не было инцидентов. Скажите, об этом увлечении вашего мужа знали многие?

– Только близкие друзья, некоторые такие же коллекционеры. А ещё – в Министерстве геологии, так как коллекция официально зарегистрирована там. Да, и в Горном музее. Пожалуй, всё… – немного растерянно ответила Киселева.

– Немало. Странно, что до сих пор никто не навел на вас грабителей. А, может, и навёл… – задумчиво закончил Максим.

– Вы так думаете? Нет, этого не может быть!

– Отчего же? Очень даже может. Вы, Ольга Петровна, слишком идеализируете людей. А зря. Они, знаете ли, в большинстве своём слабы… духом. А тут такое искушение. – Максим иронично усмехнулся и, нахмурившись, продолжил: – Так вы уверены, что вас или вашего мужа не пытались шантажировать и не угрожали?

– Конечно. Ни о чём таком мне неизвестно, – ответила Киселева. –Лёша бы мне непременно сказал. У нас с ним нет секретов друг от друга.

– А если шантажировали его, а он не хотел вас расстраивать? Такое возможно?

– Лёша всегда был чутким и внимательным мужем, но я не думаю, что он стал бы утаивать от меня такое. Это же касалось бы и меня.

– Да, пожалуй. В версии о вымогательстве кое–что не стыкуется. Во–первых, нет факта угроз и шантажа, а во–вторых, все наиболее ценные камни на месте, – стал размышлять вслух Максим. – Странно… И всё же, так или иначе, придётся начинать с вашего ближайшего окружения, с ваших друзей и знакомых, Ольга Петровна. Да, большое спасибо за рассказ и возможность посмотреть на эту красоту. Можете убрать образцы. Всё, что мне было нужно, я узнал.

Киселева молча закрыла серебристую коробку и отнесла ее к сейфу. Через минуту она снова вернулась к Максиму и, тяжело опустившись на стул, тихо спросила:

– Максим Максимович, вы считаете, что Лёшу похитили ради выкупа?

– Пока я этого не исключаю, хотя вымогатели вряд ли бы стали ждать десять дней…

– Тогда что? Что с ним могло случиться? – спросила она, глядя на Марьина с мольбой, словно пытаясь найти ответ в его глазах.

– Этого я не знаю, Ольга Петровна, – честно признался детектив, встретившись с ней взглядом. – Но обещаю, что непременно найду вашего мужа… Для этого мне нужна подробнейшая информация обо всём, что происходило с вами за последний год. Любой, пусть даже самый незначительный, но странный факт может иметь большое значение. Поэтому прошу вам сосредоточиться и ответить на эти вопросы абсолютно искренне и ничего не утаивая. Понимаете?..

– Хорошо, спрашивайте… – вымолвила Киселёва потерянно.

– Тогда начнем с главного. Расскажите о вашем муже. Меня, прежде всего, интересует его работа. Чем он занимался, его специализация, в каких экспедициях бывал, что открыл?

Киселёва тяжело вздохнула и, собравшись с мыслями, начала рассказ. Их беседа продолжалась долго. За окном вечерело, когда Максим закрыл исписанный до конца блокнот и убрал его в карман. В мозгу скопилось столько информации, что он с трудом переваривал её. Требовалось время для спокойного анализа, чтобы расположить всё по полочкам и выбрать единственно верное направление поисков, но как раз времени у него было в обрез. Максим прекрасно понимал, что с каждым часом шансов найти живым Киселёва становилось все меньше. Более того, в сознании настойчиво вертелась смутная догадка, что Алексея Васильевича постигла та же участь, что и его друзей, и жена, стоически верящая в благополучным исход, уже никогда не обнимет своего мужа. От этой мысли на душе скребли кошки.