АЛМАЗНАЯ ТРУБА

Марьин прошёл вглубь гостиной и огляделся. Одну стену занимала румынская стенка под орех с обычным содержимым, другую – стеллажи. На них размещалось подлинное великолепие из сотен образцов кристаллов и камней. Максим подошёл поближе и стал рассматривать их. Камни, по–видимому, были тщательно отмыты, и к каждому из них прикреплена маленькая табличка с поясняющей надписью. Многие камни имели первородную форму, на других были выполнены тщательно отполированные срезы, чтобы раскрыть всю красоту рисунка и красок внутреннего строения минерала.

Сыщик так увлекся просмотром коллекции, что не услышал, как в гостиную вошла хозяйка. Поставив на столик возле дивана поднос с бутербродами, она подошла к нему и, заглянув через плечо, пояснила:

– Это чароит. Алексей привез его из Восточной Сибири. Встречается только там и нигде больше.

– Красивый камушек, – сказал Максим, глядя на тёмно–фиолетовый с шелковистым переливчатым блеском камень. – А почему он так странно называется?

– Почему – странно? Чароит назван так по реке Чара, где его впервые нашли.

– Вот как? Ну, я в этом полный профан, Ольга Петровна. Никогда раньше не сталкивался с камнями, а тут их тысячи, и все разные. Глаза разбегаются.

– Да, у Алексея коллекция насчитывает более двенадцати тысяч образцов, – с гордостью сказала Киселева и пригласила гостя к полу.

– Спасибо, – ответил Максим, садясь на диван, стоящий в углу комнаты у окна. Налив в бокал минералки и выпив половину, он ещё раз окинул взглядом стеллажи с коллекцией и спросил хозяйку: – И сколько это все может стоить, Ольга Петровна?

– Сколько?– растерянно переспросила Киселёва. – Даже не знаю… Никогда не оценивали.

– Ну, хорошо, а есть в ней камни… ювелирного качества? – продолжал гнуть свою линию Марьин, внимательно глядя на хозяйку. – Вы, кажется, говорили, что у вас имеются достаточно ценные вещи?

Он заметил, как смутилась Киселёва при этом вопросе, и, чтобы скрыть замешательство, она стала наливать в бокалы воду. "Похоже, я попал в точку, – подумал Максим. – У Алексея Васильевича наверняка должны быть камушки и подороже этих. Обязательно должны быть! А коли так…"

– Да вы ешьте, Максим Максимович, – немного суетливо предложила Киселёва. – Вы даже не притронулись к бутербродам. Советую попробовать с копченой лососиной…

– Спасибо, Ольга Петровна, – с улыбкой ответил Максим. – И всё же, вы мне не ответили… Поймите, мой интерес вовсе не праздный, и вопросы я задаю не из любопытства. Это может иметь отношение к… исчезновению вашего мужа.

– Ну, хорошо, – сдалась Киселёва. – Идёмте, я покажу вам наиболее ценную часть коллекции. Только… Я надеюсь, вы сохраните конфиденциальность?

– Разумеется, Ольга Петровна. Можете не беспокоиться, – ответил Марьин серьезно и прошел вслед за ней в кабинет мужа.

Эта небольшая комната, как и ожидал он, тоже была заставлена стеллажами с образцами и книгами. Книги, насколько можно было судить по первому взгляду, относились к разряду специальной научной литературы. Многие из них несли на корешках надписи на иностранных языках: английском, немецком и, кажется, французском. "Головастый мужик! – с восхищением и завистью подумал Максим. – Столько языков знает, а я один – и то с грехом пополам вымучил. И вообще Киселёв – личность незаурядная… Кому же он мог перейти дорогу?

Пока Марьин осматривал кабинет, Киселёва в нижнем ящике письменного стола, стоящего у окна, отыскала ключ. Затем она подошла к ближайшему стеллажу слева, открыла стеклянную дверцу и, вынув одну из книг, просунула руку в пустое пространство. Что–то тихо щёлкнуло, и Марьин с удивлением увидел, как стеллаж отошел от стены, словно дверь, открыв взгляду встроенный сейф. Такой тайник не был для него откровением, в условиях стандартной "совковой" квартиры лучший вариант и не придумаешь. Максим успел заметить, что, помимо механических замков, сейф имел и электронный, миниатюрная клавиатура которого размещалась прямо на дверце. Чтобы не стеснять хозяйку, он тактично отвернулся и подождал, пока Киселёва производила необходимые манипуляции.

– Вот, Максим Максимович, – сказала Киселёва, доставая из сейфа плоские красивые коробочки, обшитые замшей, – здесь наиболее интересные камни.

Она положила стопку на край стола и жестом указала на вращающееся кресло, предлагая гостю сесть.

Марьин принял приглашение и осторожно взял верхнюю коробку. На крышке он увидел маленький ярлычок с единственной буквой "Т" и вопросительно вскинул брови, взглянув на хозяйку.

– Здесь турмалины, топазы, танзаниты, титаниты, таафеиты, тектиты, – пояснила Киселева.

Камней было около полусотни, разных цветов и оттенков, возле каждого имелась маленькая табличка с мелким шрифтом. Все камни не были обработаны, но даже в таком виде притягивали к себе внимание, завораживали, пленяли своей природной непорочной красотой и совершенством.

В первом ряду располагались небольшие кристаллы от бледного розово–фиолетового до голубого и зеленоватого цвета. Они тускло поблескивали на чёрной бархатной подушке, к которой крепились тончайшей медной проволокой, и Максим склонился пониже, чтобы прочесть надпись.

– Это таафеиты, – опередила его хозяйка. – Редкий минерал, алюминат бериллия и магния.

Максим понимающе закивал головой и указал пальцем на следующий ряд, в котором лежали несколько камней с замысловатой поверхностью, словно оплавленной пламенем.

– А эти зеленоватые?

– Тектиты, или метеоритные стекла. Вот эти, прозрачные, могут иметь интерес для ювелиров, – ответила Киселева, указав на три крайних образца. –Ещё ниже – титаниты. Силикат кальция и титана. Видите, какая разнообразная окраска?

– Да, красивые камни, – согласился Максим, разглядывая жёлтые, жёлто–зелёные, красные, розовые и зелёные кристаллы, большинство из которых были совершенно прозрачными и сильно блестели на чёрном фоне. –А блеск–то какой…

– Блеск алмазный, – сухо сказала Ольга Петровна. – В геммологии принят такой термин. Эти камни с Урала… А вот взгляните на топазы, – она авторучкой указала на другой ряд призматических кристаллов, довольно крупных и самых разнообразных цветов и оттенков. – Они тоже в основном с Урала.

Максим стал рассматривать камни, но больше всего его внимание привлёк один из них – разноцветный. Киселева заметила интерес гостя и пояснила:

– Это полихромный кристалл. Видите, в разных зонах – разная окраска.

– Да, удивительно красивый, – ответил Максим, неподдельно восхищаясь увиденным. – Должно быть, редкий?

– Для топазов это явление не такое уж и редкое. Встречаются и совершенно бесцветные, но окраску можно изменять и искусственно. Например, облучением и нагреванием. Алексей рассказывал, что вот этот фиолетовый кристалл – самый ценный, потому что такая окраска единична.

– Но он меньше других…

–  Для ювелирных камней размер не всегда является мерилом ценности, – улыбнулась Киселёва. – Я, конечно, не специалист в этом, по кое–что знаю… Важна совокупность параметров: размер, окраска, наличие или отсутствие дефектов и посторонних включений… Это относится ко всем камням. Их вообще очень сложно оценить деньгами. Это могут сделать только эксперты и ювелиры, и те часто ошибаются. Алёша как–то рассказывал, что в восемнадцатом веке в Бразилии был найден крупный бесцветный топаз, который приняли за алмаз и вставили в корону португальских королей. И такие ошибки нередки.

– Понятно… – пробормотал Максим больше для приличия. Хотя он искренне восхищался красотой камней, но ни на минуту не забывал о главной цели ознакомления с коллекцией. Достав из кармана блокнот, Максим спросил хозяйку дома: – Ольга Петровна, вы не возражаете, если я сделаю опись наиболее интересных и ценных образцов?

– Это необходимо? – с явной неохотой спросила она.