Страница 7 из 32
– Чему быть, того не миновать, – усмехнулся Арнор. – Не сам я ли раззадорил вас рассказами о делах былых времен? Я доставлю вас, куда, как вам кажется, нам следует плыть. Мое дело – править кораблем, а ваше – сдержать слово.
Они повернули на закат и следовали за солнцем под парусом и на веслах.
XII
На другой год корабль Арнора не вернулся в Трандхейм в начале лета. Это очень обеспокоило его отца Торбранда, сына Карла. До сих пор не было такого, чтобы Непоседа к обычному сроку не объявился в родном краю. Только во время листопада в дом к Торбранду пришли два человека, которые принесли ему весть о сыне. Это были Хельги, сын Торбьёрна Бойца, и Анлаф, сын Халльфреда. Побратимы не сказали Торбранду, как побудили Арнора выбрать новый путь. Они начали с того, что произошло потом, и когда замолкал один, говорил другой.
Они плыли на запад, пока не нашли незнакомые острова. Проходя мимо одного, увидели жаркую схватку на берегу. Мужи, похожие на людей севера, бились там неведомо с кем. Лица их врагов были вымазаны белой краской, а тела покрыты синими узорами. Как было не помочь своим? То были трёнды31 из Хладира. Год назад ветер пригнал их к этому острову. Здесь жили раскрашенные люди, звавшие себя детьми Белого змея. Зимой они ладили с местными, но к лету стали уводить их женщин. Тем это пришлось не по нраву, и пролилась кровь. Ладно.
Пока они говорили со старшим над трёндами, люди обыскали убитых чужаков. На голове их вождя, сраженного Хельги, был обруч, на руках – двойные запястья, и все из чистого серебра! Видя такое богатство, Арнор первым предложил плыть в страну раскрашенных людей и взять добро, какое у них было. Все поддержали его, да и кто откажется от своей удачи?! Один из пленных не перенес пытки огнем и обещал указать им дорогу. Но лето и зиму они провели на острове, ибо их ладья нуждалась в починке, и суда трёндов были негодны к плаванью.
В начале нового лета они вышли в море. На ладье Арнора плыли Хельги и Анлаф с людьми, на другом струге – три десятка трёндов. Они переходили от острова к острову, пока не пристали к лесной стране. Арнора уговорили остаться с охраной при кораблях. Пленник привел их лесными тропами к селению раскрашенных людей. Они решили напасть ранним утром, но провожатый ночью сбежал. Что было делать? Они подожгли дома и перебили мужчин. Но добыча была небольшой, а только они вступили в лес, как раскрашенные люди напали на них.
Первым погиб вожак трёндов, и всех их возглавил Хельги. Целый день они отбивали нападения чужаков, которые бежали за ними, как голодные волки за оленьим стадом. Они бы не нашли дорогу назад, если бы Анлаф не ставил зарубок на деревьях. Пока северяне бились в лесу, убитых у них было немного. Когда же они вышли к морю, на берегу было много раскрашенных людей. Тогда всем пришлось туго, ибо тех, кто отбивался от строя, разрывали на куски на виду у товарищей. Лишь половина их взошла на суда, которые искусно подвел Арнор.
Ничуть не медля, они налегли на весла. Арнор же правил на корме и кричал гребцам, как обойти прибрежные мели. Тогда раскрашенные люди стали метать в них копья и стрелы. На ладьях подняли щиты, чтобы заслонить гребцов. Когда суда отошли от берега, Арнор велел ставить мачту и поднять парус. Потом он спросил, не пострадал ли кто от обстрела. На это ему ответили, что у двоих или троих легкие раны. Арнор лишь головой покачал и вдруг рухнул на палубу. Только тогда люди увидели, что в его боку торчит вражья стрела. Так не стало Арнора.
Да, все скажут, что Арнор умер, как храбрый муж! Тело его, когда вернулись на остров, они по обычаю сожгли на костре. Добычу, по уговору, поделили между живыми и друзьями мертвых. А в середине лета показалось множество лодок с раскрашенными врагами, которые плыли к ним. Тогда вожди велели людям, взяв самое нужное, садиться на ладьи. В бурю они потеряли трёндов, но все же достигли знакомых берегов. А как вернулись, решили первым делом зайти в дом Торбранда, чтобы сообщить о гибели Арнора и вручить ему долю сына.
Выслушав и обдумав их слова, седобородый Торбранд со вздохом изрек:
– Я бы мог обвинить вас в захвате ладьи и гибели сына, но не сделаю этого. Ибо, зная нрав Арнора, верю, что он пошел с вами без всякого насилия. Тяжко мне принять весть, что род мой пресекся, но, как видно, от судьбы не уйдешь.
Приняв долю Арнора, Торбранд велел подать гостям еды и питья и повел с ними разговор. Вскоре в палату, где они сидели, вошла статная дева с кувшином пива в руках. Она звалась Асгерд32 и была дочерью Торбранда и сестрой Арнора. У нее были волосы цвета гречишного мёда и лицо в веснушках, а шея и руки были белыми, как парное молоко. Хельги и Анлаф, отвыкшие от вида молодых женщин, нашли Асгерд очень красивой и не могли оторвать от нее глаз. Торбранд заметил, что оба глядят на его дочь, как коты на сметану, но не подал виду. Когда гости были сыты обедом, хозяин ненароком спросил, что еще может сделать для них.
Взглянув на Хельги, Анлаф сказал:
– Мы бы хотели знать, не согласишься ли ты продать нам корабль Арнора. У тебя, верно, есть и другие, а для нас он все равно, что дом родной. Уступи нам его, а уж мы за ценой не постоим: ничего для тебя не пожалеем.
Торбранд ответил на это, что он должен подумать, а пока пусть, мол, поживут у него в гостях. Хельги и Анлаф с охотой приняли его приглашение.
XIII
Хельги и Анлаф гостили у Торбранда всю зиму, не только сидя за столом, но и помогая по хозяйству. Изо дня в день они виделись с его дочерью, и Асгерд скоро к ним привыкла. Оба хотели привлечь ее внимание и попасть к ней в милость. Каждый из побратимов предлагал девушке свои услуги, стремился ее развеселить, говорил слова, желанные для женщин. Асгерд никого из них не выделяла, но люди примечали, что чем светлее делался Анлаф, тем более мрачнел Хельги. А Торбранд все медлил с ответом, будто ожидал, что ему подскажут сны.
Когда начали таять льдины и потекли ручьи, Хельги позвал Анлафа на берег моря. Он повел его к утесам, о которых бились волны, где никто не мог услышать их разговор. Там Хельги с решительным видом объявил побратиму:
– Не скрою, что у меня на уме. Мне полюбилась Асгерд, и я хочу посватать ее у Торбранда. Тебя же я прошу покинуть его дом и не видеться с нею.
– Мне уже ведомо, брат мой, – мягко возразил Анлаф, – что мы пленены одной девой. И я так же, как и ты, хочу назвать ее своей женой. Доверим же выбор Асгерд. Пусть она решит, кому засылать сватов, а кому – искать другой кров.
– Мужи решают такие дела, – объявил Хельги, – не полагаясь на женский каприз. Я мало о чем просил тебя, друг. И вот, прошу добром: уступи ее мне!
– Можно ли так добиваться, – говорит изумленный Анлаф, – любви одной женщины? У такого человека, как ты, будет столько женщин, сколько пожелаешь.
– Не нужно мне других жен, – глухо ответил Хельги, – кроме дочери Торбранда. И горько мне, что я не вижу, как решить наш спор, не давая воли мечам.
– Чтоб я пролил твою кровь? – вскричал Анлаф. – Да я скорей не буду иметь дело с девами, чем выйду биться за них с тобой! По мне, наша дружба дороже всего, хотя ты, может быть, невысоко ее ценишь.
После этого он обещал, что уйдет на постоялый двор, где зимовали их люди. В тот же день Анлаф сказал Торбранду, что решил найти себе другое жилье. Бонд не стал его отговаривать, словно был готов к съезду одного из гостей. Анлаф собрал пожитки и пошел из усадьбы, даже не взглянув на Асгерд, которая смотрела ему вслед. За воротами Хельги нагнал побратима и примирительно сказал:
Не мила мне будет
Жизнь без девы светлой –
На меня ты, брат мой,
Не держи обиды.
Анлаф окинул взглядом ухабы на пути, заслонился рукой от ветра и ответил:
31
Трёнды – племя, давшее название области Трёндалёг и ставшее одной из составных частей норвежского народа.
32
Асгерд (Ásgerðr) – «защита богов», «под защитой богов» (от Ás- + Gerðr).