Хризолитовый огонь

– Ну вот, налетели стервятники! – Сердито фыркнув, Леонид принялся за еду. Прервался на минуту. Ткнул вилкой в сторону Германа. – Ты хочешь, чтобы я пошел туда с тобой? В тот канал, где вы обнаружили пещеру за дырявой стеной.

– Я не знаю что там, пещера или тоннель.

– Неважно.

– Да, я хочу, чтобы ты на это посмотрел.

– А я? – встрепенулась Нора. – Никто не хочет, чтобы я на это посмотрела?

Герман молча жевал, как будто не слышал вопроса. Протянув руку, Нора ущипнула его за костлявый бок. Дернувшись, он возмущенно уставился на нее своими зелеными глазищами.

– Ты в своем уме, женщина? Хочешь, чтобы я подавился и умер на твоих глазах?

– Хочу, чтобы ты не исключал меня из своих планов.

– Тебе будет поручено самое ответственное задание. Должен же кто-то остаться наверху, чтобы, обладая исчерпывающей информацией о наших передвижениях, в случае чего закричать «караул».

– Почему именно я?

– Потому что поставить в известность Леру, или Кира, или еще кого-нибудь из более-менее вменяемых соплеменников – все равно что поставить в известность Аркадия. И обречь себя на нескончаемые дебаты о правах и обязанностях тех, кто проживает на его территории.

– В любом случае нам придется дождаться окончания поисково-спасательных работ, – примирительно сказал Леонид, к которому вернулось хорошее настроение. – Как думаете, сколько ребята провозятся?

– Смотря какие ребята, – пожал плечами Герман. – Некоторые голосовали за то, чтобы вызвать с материка спасательный отряд МЧС, а до его прибытия сидеть сложа руки.

– Идиоты, – потрясенно промолвил Леонид. – Хотя… – Немного помолчал, глядя в сторону. – Он же все равно мертв, этот парень, верно?

– Да. Я им не сказал.

– Почему?

– Не почему, а зачем. Чтобы заставить их шевелиться.

– Как это на тебя похоже! – Теперь взгляд Леонида был устремлен ему в лицо. – Сашка видел это место? Он был там с тобой?

– Был. По его словам, у него возникло необоснованное подозрение… точнее, ощущение… что за стеной находятся тоннели, ведущие далеко и глубоко.

– А у тебя такого ощущения не возникло?

– Не совсем такое, но…

Герман сделал неопределенный жест рукой.

– Говори, – шепотом попросил Леонид.

Его неправдоподобно красивое лицо с четкими, правильными чертами – как в альбомах по искусству Древней Греции – застыло и побледнело, словно его заранее пугали слова, которые Герман собирался произнести.

Однажды, во время вечерних посиделок с сестрой, Лера открыла изображение Аполлона Бельведерского и слегка усмехнулась: «Иногда я думаю, что Леохар во сне совершил прыжок в будущее, увидел нашего Леньку и, проснувшись, отлил из бронзы своего знаменитого Аполлона. По образу и подобию, так сказать». Леонид ей нравился. Молоденькие обитательницы фермы втайне вздыхали по красавчику блондину, но зная его мерзкий характер, штурмовать остерегались. Своенравный, язвительный, резкий, часто грубый и абсолютно бесстрашный, он мог размазать человека по стенке и не заметить. За все время пребывания на ферме он осчастливил своим вниманием только одну особу женского пола, однако роман их был недолгим, если это вообще можно назвать романом… скорее схваткой двух монстров. Почувствовав в себе силы вернуться в большой мир, Надежда уехала. Сейчас она жила в Архангельске и работала там же, в сервисном центре Соломбальского машиностроительного завода. «Давно пора, – высказался Леонид после того, как Лера сообщила ему о счастливых переменах в судьбе его подруги. – Надеюсь, мы ее больше не увидим. Во всяком случае здесь».

Отодвинув пустую тарелку, Герман полез в карман за сигаретами. Опомнился. Скорчил недовольную гримасу и, глубоко вздохнув, заговорил:

– Если бы мы были внутри фантастического триллера, я бы сказал, что в этих катакомбах обитает древнее зло.

– Древнее зло, – завороженно повторил Леонид.

А Нора почувствовала, как вдоль позвоночника прошла колючая дрожь.

– Возможно, их использовали для отправления обрядов.

– Приносили человеческие жертвы?

– Да, там проливалась жертвенная кровь. В этом я не сомневаюсь.

С учетом того, что Соловецкий монастырь стоял на фундаменте древнего языческого святилища, пролитие жертвенной крови не представлялось таким уж невероятным.

– Интересно, это происходило только в древности или…

– Мужской монастырь. – Герман прищелкнул языком. – От них можно ожидать чего угодно.

– Монахи? – усомнилась Нора.

– Монахи или не монахи, они прежде всего мужчины. Существа, по природе своей агрессивные. Заметь, я никого не обвиняю, я лишь призываю не мыслить стереотипами.

– Природа – упрямая штука, – лицемерно вздохнул Леонид. – Гонишь ее в дверь, она лезет в окно. – Он отодвинул стул и встал. – Я схожу за чаем, заодно отнесу грязную посуду.

– Я помогу. – Нора передала ему поднос. В четыре руки они быстро загрузили его тарелками. – Поблагодари Зиночку за рыбу. И попроси немного меда, ладно? Она знает, что чай с сахаром я не пью.

Воспользовавшись его отсутствием, Герман развернулся вместе со стулом и ожидаемо привлек внимание новенькой, которая давно уже покончила с ужином и оставалась на месте лишь потому, что оттуда было удобно наблюдать за Леонидом и компанией. Развернулся и поманил ее рукой. Девушка, опять же вполне ожидаемо, сделала большие глаза. Вопросительно ткнула себя в грудь, мол, вы это ко мне? Герман кивнул.

Чуть помедлив, она поднялась, в результате чего стал виден довольно высокий рост, откинула за плечо прядь волос и с независимым видом направилась к столу Германа, Леонида и Норы. Волосы у нее были медно-рыжие, густые и блестящие. И длинные, почти до середины спины.

– Прошу. – Герман указал на свободное место. – Мы ведь еще не знакомы?

– Ну, – кривовато усмехнулась рыжая, – я знаю, как вас всех зовут, мне сказали девчонки, но лично мы не знакомы, ты прав.

Она жутко нервничала – дрожащие руки, искусанная нижняя губа, – а может, это были побочные эффекты курса лечения, который она прошла, прежде чем стать полноправным членом общины. Здесь ведь никто не оказывался просто так. Никто, кроме Германа. У него ни алкогольной, ни наркотической зависимости не было никогда. Зависимость была у Аполлона, которого он привез аж из самой Москвы.

– Расслабься, – негромко произнес Герман, наблюдая за ней из-под полуприкрытых век. – Все в порядке.

Леонид уже возвращался с подносом, заставленным кружками с дымящимся чаем и керамическими плошками с пряниками и баранками. Мед для Норы приехал в маленькой пузатой стеклянной баночке с завинчивающейся крышкой.

– Привет, – как ни в чем не бывало обратился он к рыжей. – Чай будешь?

– Привет, – ответила она хрипло. – Буду. Спасибо.

– Мы тут знакомимся, – пояснил Герман.

– И как? – приподнял брови Леонид, разгружая поднос. – Успешно?

– Ээ…

– Рита, – представилась рыжая.

И отчаянно улыбнулась, глядя ему в лицо. Он кивнул.

– Хорошее имя. Кто-нибудь называл тебя Марго?

– Нет.

– Удивительно.

– Можешь называть. Если хочешь.

Герман тихонько кашлянул, и Леонид бросил на него быстрый взгляд исподлобья. Рита это заметила.

– Твой друг говорит, все в порядке.

– Да? Ну, значит, так и есть. Сейчас принесу тебе чай… Нора, на кухне праздник из-за того, что ты похвалила рыбу. Может, по этому случаю нам разрешат здесь покурить, уже десятый час.

В половине десятого, когда почти все обитатели Первого корпуса заканчивали ужин и расходились кто куда, Зинаида разрешала своим припозднившимся любимчикам выкурить по сигаретке за чаем или кофе. Но только по одной!

Нора любила эти часы. Убавить освещение, задернуть поплотнее тяжелые шторы, сдвинуть два стола – и вот мы имеем уютное местечко, вполне пригодное для увлекательных бесед. Освещение убавили без их участия, выключив все лампочки в панелях подвесного потолка и оставив включенными только настенные бра с круглыми матовыми плафонами. Вернувшийся с кухни Леонид закатал рукава и, демонстрируя великолепные мускулы предплечий, ловко сдвинул столы, чтобы все разместились с комфортом. Зинаида, конечно же, не отпустила его с одним только чаем для Риты и опять заставила поднос всякой вкуснятиной, как будто они собирались сидеть здесь до утра.