Страница 2 из 41
Тогда же Павлу Степановичу он сообщал: «Недавно я отправил последнюю тетрадку о Тече Ивану Ст[епановичу] с эпиграфом: Dixi et animam levavi. Я на самом деле своими мемуарами облегчил душу, а то все эти персонажи стояли над моей душой и твердили: напиши, напиши. …
Теча, как видно, принесена в жертву победному шествию прогресса и культуры и о ней ничего не останется в памяти потомства, если только.… Теперь, когда старое уходит или уже ушло, так хочется что-либо оставить на память и обидно, почему раньше не приходила в голову мысль, например, собрать материалы по истории теченской церкви и самой Течи».[16] Таким образом, он считал необходимым сохранить для потомков свои мемуары.
«Очерки по истории Зауралья» стали второй главной темой мемуаров В. А. Игнатьева, наряду с «Духовной школой накануне Октябрьской революции» (трилогия). В письмах он сообщает, что любой, кто заинтересуется его воспоминаниям, может привести в желанный ему вид.[17]
В 1964–1970 гг. для Уральского архива литературы и искусства, который был организован В. П. Бирюковым, В. А. Игнатьев по памяти восстановил и в значительной степени повторил «пермскую коллекцию», в то же время, дополнив её новыми воспоминаниями. В. П. Бирюков составил статью «Бытописатель В. А. Игнатьев и его рукописи» (16 февраля 1968 г.)[18], которая затем вошла в опубликованную им книгу «Уральская копилка».[19] В ней он сделал обзор очерков В. А. Игнатьева, в том числе и по истории Зауралья, под названием «Анатомия» родного села», и дал такой отзыв о Василие Алексеевиче:
«Тысячи уральских пенсионеров, которые могут писать, обрадовали бы потомков своими воспоминаниями, а между тем пенсионеры просто «отдыхают» и порой не знают, как время убить, куда деться от скуки…
По счастью всё же среди «отдыхающих» иногда встретишь людей, которым такой отдых противен, и они пишут свои воспоминания. Несомненно, среди уральцев первое место по этому случаю принадлежит жителю ВИЗа в Свердловске Василию Алексеевичу Игнатьеву.
… Долго ли трудился над очерками автор, много ли он извёл бумаги из них, может сказать вес пачки с очерками – почти три четверти килограмма!»
Вероятно, В. П. Бирюков ошибся здесь, но только в весе, т. к. с учётом двух «коллекций» – «пермской» и «свердловской» – вес может исчислятся в несколько килограммов. Но больше всего поражает возраст автора мемуаров: он их писал, когда ему было от 74 до 83 лет.
Мемуары Василия Алексеевича Игнатьева стали частью архивного фонда, т. е. перешли в общественное достояние, в 1965–1971 гг.[20], но долгое время оставались не востребованными или недоступными для исследователей. Причиной тому, вероятно, служило в первую очередь происхождение автора – выходца из духовного сословия, и непопулярность и сложность тем, связанных с церковью и духовенством в конце синодального периода и в начале периода формирования отношений атеистического государства с церковью. С одной стороны, автор считал, что не всё было так безнадёжно отрицательно в быту у представителей духовного сословия, как это обычно изображалось у некоторых авторов художественных произведений, которые использовались в официальной атеистической и антирелигиозной пропаганде. В некоторых очерках он сделал попытку описания патриархального быта духовенства с некоторой долей юмора в подражание Лескову[21] или Гусеву-Оренбургскому.[22] С другой стороны, из всех персонажей своих мемуаров самой сложной и противоречивой фигурой для автора стал Теченский протоиерей Владимир Александрович Бирюков.[23] «Его трудно разгадать, – пишет автор, т. е. трудно определить, как получился такой характер. Это осталось загадкой и для тех, кто его знал лично».[24] Образ В. А. Бирюкова является центральным при описании автором представителей теченского духовенства.
Мемуары, безусловно, крайне субъективный источник, как в отношении описываемых лиц и событий, но в них проглядывается образ мышления автора и показатель его духовного облика. Вероятно, он задал представителям своего сословия очень высокую планку соответствия тому идеалу, какой у него сформировался в мировоззрении (представление об идеальном пастыре), и который он сам отказался или не смог принять на себя (имеется в виду возможность достичь этого идеала через принятия сана после получения духовного образования), и за не соответствие идеалу строго критиковал, стараясь, правда, к объективности. Также автор хотя и знал о репрессиях и гонениях на духовенство, и считал их неизбежными, вероятно, не представлял себе масштабы этого явления, открывшиеся обществу только к концу XX века. Автор на примере обзора духовного и материального состояния Теченского прихода как бы накладывал на церковь свою долю ответственности как за произошедшие в стране перемены в начале XX века, так и за судьбу Русской Течи.
Безусловно окружающая автора социально-политическая обстановка в стране, в которой атеизм был частью официальной идеологии, отразилась на его сознании и оказала влияние на содержание его воспоминаний, которые он пожелал передать в архив. Вероятно, этому сопутствовали какие-то определённые условия: необходимость привести содержание очерков в рамки постулатов классовой борьбы, неизбежности и закономерности Октябрьской революции, снабдить их умеренным атеизмом и антирелигиозностью, что отличает преимущественно «свердловскую коллекцию» перед «пермской», которая отправлялась первоначально только в «кладезь» братьям Богословским. Как уже рассматривалось в других частях, обе «коллекции» дополняют друг друга.
Несмотря на все сложности, связанные в том числе и с возрастом, автор постарался очень подробно воссоздать как выглядела церковь в Русской Тече, которая была разрушена за 10–15 лет до его мемуаров, и как проходили в ней богослужения. В очерке «Теченская церковь» автор описал родной храм с внешней и внутренней стороны, и сделал это очень внимательно ко всем деталям с приложением плана церкви и её фотографии, в уже разрушенном виде. Возможно, представленные в публикации рисунки автора помогут в восстановлении храма. Также автор признаёт вклад протоиерея В. А. Бирюкова в поддержание материального состояния прихода. Очень интересны очерки о церковных праздниках с обилием местных особенностей, как в части проведения богослужений, так и народных гуляний. В очерке «Епархиалки» автор попытался вывести образы дочерей духовенства Камышловского и Шадринского уездов Пермской губернии, окончивших Екатеринбургское епархиальное училище и служивших на поприще народного образования в Зауралье в тяжёлых условиях до и после 1917 года.[25]
«Всё знать о своих соседях и вообще о других – это было одной из особенностей деревенской жизни» – сообщает автор в своих очерках. Изображённая В. А. Игнатьевым широчайшая панорама разнообразных образов и отношений на фоне далёкой провинции в период смены эпох в стране, даже с учётом субъективизма, отсутствие стремления сгладить «острые углы» и допущенных незначительных неточностей и ошибок, должна вызывать повышенный интерес, а также служить примером для других «отдыхающих» в разных уголках обширного Уральского региона. Очерки В. А. Игнатьева по истории Зауралья в этом смысле являются одним из крупнейших массивов краеведческой и этнографической информации, которым могут гордиться местные жители.
01 апреля 1998 г. в челябинской газете «Маяк» была опубликована статья уральского краеведа А. Кокшарова «Краевед из Русской Течи», в которой автор статьи, основываясь, вероятно, на информации из книги В. П. Бирюкова «Уральская копилка», сообщал о своих поисках мемуаров В. А. Игнатьева и желании найти потомков автора в г. Екатеринбурге. Поиски его, вероятно, не увенчались успехом, т. к. ни детей, ни внуков у Василия Алексеевича не было.
16
Письмо В. А. Игнатьева П. С. Богословскому от 25 апреля 1961 г. (ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 165. Л. 36 об.).
17
Письмо В. А. Игнатьева И. С. Богословскому от 10 мая 1963 г. (ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 215. Л. 101–101 об.).
18
ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 1273; ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 421.
19
«Бытописатель из Течи» // Бирюков В. П. Уральская копилка. Средне-Уральское книжное издательство. Свердловск, 1969. С. 95–101.
20
Подробнее см. ст. «В. А. Игнатьев и его воспоминания» в Части I. «Семейная хроника Игнатьевых».
21
Лесков Николай Семёнович (1831–1895) – русский писатель. Автор романа-хроники «Соборяне» (1872).
22
Гусев-Оренбургский Сергей Иванович (1867–1963) – русский писатель. Автор повести «В стране отцов» (1904). Рассказы С. И. Гусева-Оренбургского с некоторой долей юмора изображали патриархальный быт духовенства.
23
Бирюков Владимир Александрович (1847–1916) – сын священника Екатеринбургского уезда. Окончил Пермскую духовную семинарию по 2-му разряду в 1868 г. Посвящён в сан священника в 1869 г. Священник Михайло-Архангельской церкви села Ново-Туринского в 1869–1872 гг. и Трёхсвятительской церкви Нижне-Туринского завода Верхотурского уезда в 1872–1873 гг. Священник и настоятель Спасской церкви села Русская Теча Шадринского уезда в 1873–1916 гг. Председатель церковно-приходского попечительства с 1892 г. Преподаватель закона Божия в Теченском народном училище с 1874 г., в земских школах в д. Кирды с 1901 г. и д. Баклановой в 1911–1913 гг. Благочинный 4-го округа Шадринского уезда в 1903–1908 гг. Был награждён набедренником (1878 г.), бархатной фиолетовой скуфьей (1893 г.), камилавкой (1897 г.), золотым наперсным крестом от Святейшего Синода (1903 г.). «За ревностное служение церкви Божией и за примерное поведение» возведён в сан протоиерея (1907 г.). За «благочестивое житие и весьма полезное служение церкви Божией», «усердное преподавание закона Божия», «весьма хорошее и успешное преподавание закона Божия в Теченском народном училище» удостоен благословения Святейшего Синода (1884 г.), архипастырских благословений (1899, 1902, 1903, 1904 гг.), благодарностью попечителя Оренбургского учебного округа (1892, 1897 гг.), благодарностью от директора народных училищ Пермской губернии (1900 г.). Награждён орденами св. Анны 3-й ст. (1901 г.), 2-й ст. (1912), серебряной медалью «В память царствования императора Александра III», серебряной медалью в память участия в деятельности общества Красного Креста во время русско-японской войны 1904–1905 гг.
24
Письмо В. А. Игнатьева П. С. Богословскому от 25 апреля 1961 г. (ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 165. Л. 36–36 об.).
25
ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 395. Л.2-14 об.