Страница 23 из 24
Один из солдат обогнул Адиру и бросился на меня. Кел-винтовка Шона со звоном выстрелила, и солдат рухнул на землю.
Все больше и больше солдат появлялось вокруг Адиры, пытаясь окружить ее. Она убивала их, не замечая, не обращая внимания на их атаки, намереваясь только подойти к их командиру. Их было так много, что они мешали друг другу, как муравьи, перелезающие друг через друга, чтобы укусить кузнечика. Те, кто находился на периферии роя, повернулись ко мне. Они не могли добраться до Адиры, но поняли, что я ее союзник, и бросились на меня с оружием и магией наготове. Ружья Шона зарокотали раз, другой и затрещали в ровном ритме, пока он превращал солдат в ничто.
Ястреб, ускоряясь, рванул вперед, темная мантия его магии струилась вокруг него.
Я воткнула свою метлу в землю, та раскололась, светясь бледно-голубым светом, создавая канал к «Гертруде Хант», сливая нас в одно целое.
Адира зарубила последнего солдата прямо между собой и Ястребом и бросилась бежать.
Два дрифена столкнулись.
БУМ!
Ударная волна магии прокатилась по территории гостиницы. Солдаты, как тряпичные куклы разлетелись в разные стороны.
Магия опалила меня. Я почувствовала во рту привкус крови.
Мой заслон выстоял.
Адира скользнула по лужайке, отброшенная назад напором меча воина «Оникса». Каким-то чудом она отклонилась в сторону, развернулась с невероятной грацией и ударила Ястреба. Он парировал.
БУМ. Еще один взрыв магии. Жар и давление обрушились меня. Я стиснула зубы и удержалась.
Корни скользнули под землю, вынырнули и обвились вокруг моих ног. Ветви вырвались из стены, протянулись ко мне и обвились вокруг моих плеч. Я сидела, уютно устроившись в кресле «Гертруды Хант», и через гостиницу чувствовала Шона на другом конце.
Мы соединились.
Лужайка превратилась в бойню. Шон обрушивал смерть на поле боя, его оружие пробивалось сквозь толпу солдат, пытаясь уменьшить воздействие их магии на вакуум. Адира и воин столкнулись, как два бога, не заботясь о том, что они уничтожают. И я сдерживала все это, держа этот ад на Земле в своих руках.
Ястреб замедлил шаг. Он истекал кровью в двух местах, где ее меч задел его, но Адира не выказывала никаких признаков усталости. Она рубила его, неутомимая, каждый удар усиливался ее магией.
Поток солдат закончился. Я почти ничего не заметила. Мои глаза кровоточили, и мне казалось, что я оглохла, но каким-то образом я все еще могла слышать.
Адира пнула ногой Ястреба. Он был на долю секунды слишком медлителен, чтобы увернуться. Ее нога коснулась его груди. Он попятился назад, задыхаясь. Она погналась за ним, протянула руку и схватила воина за горло. Его магия укусила ее, но ей было все равно. Она рывком подняла его и аккуратно насадила на свой меч.
Ястреб закричал. Загудела магия — звук умирающего бога. Адира резким рывком высвободила меч и пнула истекающего кровью воина в грудь. Он перелетел через лужайку обратно в портал. Она взмахнула рукой, и пропасть между двумя мирами захлопнулась.
Я позволила вакууму утечь вниз. Все болело, но внезапная потеря давления казалась раем.
Стояла такая тишина.
Вокруг нас тела начали погружаться в землю, так гостиница прибирала мертвых.
Сидевший рядом со мной Рудольф Питерсон уставился на Адиру, и на его лице застыло выражение недоверия.
Она подошла к нам, держа на плече свой меч, который уже не горел огнем.
— Сегодня Гора спокойно выстояла, — сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. — Те, кто жаждет того, что принадлежит нам, примите это к сведению. Подумайте хорошенько, прежде чем вторгнуться в чужие владения, ибо Гора не пощадит вас.
Она повернулась к Рудольфу. Он смотрел на нее так, словно она была Мрачным жнецом.
— Теперь ты понимаешь, дядя? Лорд Зеленой горы не поделился со мной своей силой. Эта сила — моя собственная. Вот кем вы с мамой должны были стать.
Он открыл рот, но ничего не сказал.
Адира повернулась ко мне.
— Хорошая работа, хранительница. Зеленая Гора у вас в долгу. Я спрашивала вас о милосердии. Я помню ваш ответ. Мой дядя — мой единственный кровный родственник. Он — все, что связывает меня с этим миром. Прежде чем покинуть Гору, я дала обет предкам моего дрихта. Я пообещала, что либо прощу его и уйду с чистой душой, либо убью так, как он того заслуживает, и сделаю это жестоко и безжалостно, чтобы его смерть стала вечным примером для наших врагов.
Рудольф ошеломленно уставился.
— Этот человек перед вами видел, что вы можете сделать, — продолжала Адира. — Если я пощажу его, он никогда не оставит вас в покое. Он будет преследовать вас всеми доступными ему средствами, потому что жаждет власти, которой обладаем мы с вами. Он очень богатый человек. Кто-нибудь обязательно придет его искать. Если я убью его так, как поклялась, вы не сможете объяснить его смерть. Если я возьму его с собой и убью на Горе, вы не сможете объяснить его исчезновение. Я и так уже слишком многого от вас требую. Сегодня я нарушу свою клятву. Это тяжесть, которую мне придется нести. Вы хороший человек, и я проявлю к вам милосердие. Пожалуйста, примите мою жертву.
Меч в руке Адиры стал прозрачным, словно призрак самого себя. Грациозно и изящно она размахнулась и вонзила его в грудь дяди. Рудольф Питерсон замер, его рот широко раскрылся. Адира высвободила свой клинок, и он мягко упал на траву.
— Я остановила его сердце, — сказала она мне. — Он умер естественной смертью и оставил после себя нетронутый труп.
— Гораздо больше, чем он заслужил, — сказала белая женщина с крыльца. Я совсем забыла, что здесь были стражники Адиры.
Зедас поклонился и нараспев произнес.
— Благодарю вас, сеньора Зеленой Горы, за этот урок сострадания.
Четверо других слуг поклонились.
Адира взмахнула пальцами, превращая меч в ничто, взяла кувшин с холодным чаем и осушила его.
Эпилог
После битвы за мной пришел Шон. Мне было трудно идти, и он поддерживал меня, пока мы не вошли в дом, а потом понес наверх. Он помог мне раздеться и опустил в ванну с горячей мыльной водой. Я попросила его убедиться, что все вернулись в свои комнаты, и проследить за уборкой. Он ворчал, что не хочет оставлять меня одну, но, в конце концов, ушел.
Я смыла кровь с лица и сидела в мыльных пузырях, пока голова не перестала гудеть, а зубы не перестали стучать. В какой-то момент я вылезла из ванны, попыталась вытереться и заснула на кровати, завернувшись в мокрое полотенце. Последнее, что я помнила — это как тело Рудольфа Питерсона поместили в стазис, чтобы предотвратить разложение. Сегодня вечером, после того как все отпразднуют, я позвоню в 911 и устрою шоу.
Я проснулась через час. Шон лежал на кровати рядом со мной, положив голову на согнутую руку.
— Привет, — сказала я.
— Привет.
— Какие новости?
Он сверкнул волчьими глазами, смотря на меня.
— Ассамблея прислала сообщение через Тони. По-видимому, они посмотрели шоу и решили, что им больше не нужно нас видеть. В целом, похоже, наша работа показалась им «удовлетворительной».
Я закатила глаза.
— Удовлетворительной, мать вашу.
Шон ухмыльнулся мне.
— Это моя реплика.
— Я бы хотела посмотреть, как кто-нибудь из них сдерживает сражающихся двух сеньоров дрифенов. — Я повернулась и прижалась к нему.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Тяжко. И у меня болит голова. Это была такая огромная сила. Я тебя напугала?
— Немного. Гостиница не испугалась, так что я знал, что ты не слишком пострадала. Ты была потрясающей.
— Мы были потрясающими. Теперь это мы. — Я взглянула на него. — Ты же знаешь, что не так уж легко отказаться от должности хранителя. Ты все еще можешь уйти и стать оборотнем на большой дороге.
— Ха! Не дождешься. — Он поцеловал меня.
Тревожные тучи, нависшие надо мной с тех пор, как Ассамблея объявила о своем призыве, рассеялись. Они могли послать любой вызов, какой только захотят. Но мне было все равно. Это была моя гостиница, и Шон любил меня.