Страница 9 из 35
Подавив гнев, Кирилл пообещал:
– Я разберусь.
– Не забудешь?
– Я же сказал! Принеси мне виски.
– Только сначала позвони в прачечную.
– Уйди с глаз моих!
– И не подумаю!
Кирилл сдался первым. С рыком сорвал трубку и, взглянув на лист под стеклом, быстро набрал номер. Когда, показав ей язык, он заговорил, Клава вышла.
«Виски, – озабоченно подумала она. – Дело плохо… Неужто эта стерва его выгнала?! Он же не пьет ничего, кроме вина».
Спустя несколько минут, она вернулась, держа в руках поднос с бутылкой «Black lable» и двумя вазочками, в которых плавали черные и зеленые оливки. В зависимости от настроения Кирилл предпочитал то одни, то другие. Клава решила отвлечь его хотя бы такой мелкой, но все же проблемой выбора.
– Ты обманула меня, Клавка-козявка, – упрекнул Кирилл, когда она появилась на пороге.
У Клавы отлегло от сердца. Так он обращался к ней только в добром расположении духа. И легко согласилась:
– Ну да, а что мне оставалось? К тебе же подойти было страшно.
– Садись, – он забрал поднос. – Сейчас мы с тобой наклюкаемся.
– Я на работе, – предупредила Клава тем тоном, каким отвечала на домогательства посетителей.
Кирилл открыл бутылку.
– Я тоже, детка.
– Ой, только не говори «детка»! Ты же сам этого терпеть не можешь!
– Не могу. Я и себя сейчас терпеть не могу. Но с объективной реальностью приходится мириться, даже если тебе она не по вкусу.
– Что-что ты сказал?
– Выпей, детка. Для меня ты – детка. С этим не поспоришь.
– Я не люблю виски.
Он с удивлением воззрился на нее.
– А кто говорит о любви? Просто выпей со мной.
– Может, дверь закрыть? – спохватилась Клава.
– Хочешь, чтобы меня заподозрили в сексуальных домогательствах? А так всего лишь пьянство на рабочем месте. Этим у нас никого не удивишь.
– Не дрожи, босс, я бы все равно не подала на тебя в суд, – усмехнулась Клава и подняла свою рюмку. – Ну?
– Безо всяких «ну». Просто помянем меня вчерашнего.
– А что случилось сегодня?
Призвав ее жестом, Кирилл сказал:
– Выпей, Клавка! Тебе еще рано думать о жизни и смерти. А, может, поздно.
– О чьей смерти? – продолжала расспрашивать Клава с простодушным видом, хотя душа ее заныла от тревоги.
Кирилл вдруг попросил:
– Спой мне. У тебя такой голос, Клавка… Раздольный… Тебе бы на земле жить, а не подносы таскать.
Клава испуганно оглянулась на дверь.
– Как это – спой? Там же услышат!
– Ну и что? Директор я или нет?!
– Директор, директор, – поспешно заверила она. – Кирюшка, ты уже опьянел, да?
Закинув в рот зеленую оливку, Кирилл озорно спросил:
– А хочешь, я выпью залпом всю эту бутылку?
– И рухнешь со стула. Может, по второй уже не стоит?
Она опасливо схватила его руку. Легко преодолев ее сопротивление, Кирилл снова разлил виски.
– Не стой у меня на пути, Клавка, – сказал он таким тоном, что она отдернула руку.
– Я только… – беспомощно начала Клава и не нашлась чем закончить.
Кирилл молча выпил. Потом еще и еще. Она следила за ним с ужасом. Ей давно не приходилось видеть, чтобы человек напивался так целенаправленно и с такой ненавистью к самому процессу. Через четверть часа, когда язык у него стал заплетаться, Кирилл вдруг схватился за телефон.
– Даже не думай! – Клава вырвала у него трубку. – Кому ты собрался звонить?
– Лари.
– Лари?! Обалдел? В таком состоянии, с работы? Да он задушит тебя собственными руками!
Его взгляд с трудом сосредоточился на ней.
– Может, я и хочу, чтобы он задушил меня собственными руками…
– Не болтай! Что тебе от него понадобилось?
– Я должен его предупредить…
– О скатертях?
– О чем? – он давно забыл обо всех скатертях на свете.
– А о чем?
– Что?
– Ой, поговоришь с тобой! – вздохнула Клава. – Спать хочешь?
Он засмеялся:
– С кем?
– Да уж не со мной, конечно…
Рука Кирилла опять потянулась к телефону.
– Лари… Мне надо… Я хочу…
– Поздно тебе хотеть! – она сделала вид, что рассердилась. – Ты уже лыка не вяжешь. И глаза вон закрываются.
– Я не буду спать.
Клава вкрадчиво спросила:
– Что случилось, Кирюша?
– А что случилось? – Кирилл опять рассмеялся своим странным надрывным смехом. – Нет-нет! Я помню… Я сделал открытие, Клавка! Великое открытие. Я обнаружил в себе бездну подлости… Подл человек. Достоевского читала?
– Ну, – не очень уверенно отозвалась она. – В школе…
– Я должен позвонить Лари… Когда я протрезвею… Тогда я не сделаю того, что надо. А сделаю то, что не надо.
Клава просительно предложила:
– Пойдем на воздух? Я отведу тебя домой. Тебе ведь недалеко?
– А моя машина? А, черт с ней! Будем ходить пешком, как любовники с Нового моста. Нет, не то… Это не с тобой. Пойдем… Позволите обнять вас за плечи, сударыня?
Она, жеманясь, воскликнула:
– Пожалуйста, пожалуйста!
– Ах ты, коза! Споешь мне?
– Нас заберут в вытрезвитель.
У Кирилла даже прояснился взгляд:
– А мы спрячемся! На путях. Я ведь живу за вокзалом. Мы полезем под вагонами.
– В таком-то костюме? – ужаснулась Клава.
Он заверил:
– Это не последний.
– Я знаю.
– Ты считаешь мои костюмы?
– Просто я всегда замечаю тебя. А ты нет.
– Ты же носишь форму. Вот в чем преимущество моего положения! Можно ходить в штатском и обнимать официанток.
И тут же выпустил ее.
– Мне надо запереть кабинет. Лари голову оторвет, если обнаружит незапертую дверь.
Забрав у него ключи, Клава все сделала сама и сунула связку в карман его брюк. На какой-то миг она задержала руку и почувствовала, как Кирилл напрягся.
Через служебный вход они выбрались на улицу, и он опять навалился на ее плечи, бормоча что-то забавное. Она улыбалась, откинув голову ему на руку, а сама думала, что самым большим счастьем было бы, если б его дом оказался на краю света. И Клаве предстояло отвести его туда.
Спрыгнув с высокого перрона на рельсы, Кирилл протянул руки, и она смело шагнула вниз, хотя он был совсем пьян и мог не удержать. Однако удержал. На Клаву пахнуло виски, и у нее слегка помутилось в голове. Все ее тело потянулось к нему, и в животе напряглась пустота, но Кирилл уже сел на рельсы. Он даже ничего не заметил…
«Дура! – отругала себя Клава. – Я же все знаю о нем…»
– Ну спой, – снова сказал он. – Сколько тебя можно упрашивать?
От шпал резко, терпко пахло чем-то машинным. С вокзала доносились каркающие звуки репродуктора, а с обратной стороны – короткие тревожные гудки. А может, радостные… Расстояние стирает многие приметы, и даже горизонт становится ровной линией. Вобрав в себя все эти звуки, Клава негромко запела, глядя в ту сторону, где небо смыкалось с земной твердью, но не видела ни того, ни другого, потому что ночь была безлунной. Железный холодок от рельса проникал в ее тело. Это было не очень хорошо, ведь один раз Клава уже подхватила воспаление, которое вполне могло повториться. Но ради Кирилла она могла бы просидеть здесь сутки.
– Спасибо, – сказал он, когда она затихла. Его голос показался Клаве совсем трезвым. – Ты поешь лучше всех…
– Вы поссорились? – решилась спросить она.
– С кем? С Ариной? Ну что ты! Ей некогда со мной ссориться. Если я ей надоедаю, она меня просто выгоняет.
– Как можно тебя выгнать?!
– А почему – нет? – удивился Кирилл.
– Ты такой хороший…
– Лари, наверное, тоже считает меня хорошим.
– Причем тут Лари?
Он выдохнул смешок:
– Лари всегда причем… Всю мою жизнь. Что бы я ни делал, он всегда стоит у меня за плечом.
Пытаясь рассмешить его, Клава спросила:
– Но в постель-то он за тобой не лезет?
Кирилл так вздрогнул, что она испугалась. Быстро наклонившись, он дохнул ей в лицо.
– Ты почему об этом спросила?
– Да просто так… Это пошло, да?
– Да, – жестко оказал он и поднялся. – Пойдем.