Призраки в Берлине

Генерал взглянул на свои часы. С момента его приказа прошло 12 минут. Следующие 3 минуты он нервно ходил взад и вперёд, резко постукивая стеком по сапогу. Затем он нервно закурил папиросу и, быстро забравшись на башню танка, скомандовал механику-водителю:

- Разворачивай оглобли!

- Товарищ генерал, я не развернусь здесь, - донеслось из глубины башни.

- Разворачивай, я сказал!

- Зачем разворачиваться, товарищ генерал, лучше я дам задний ход.

- Я задом не езжу! – свирепым голосом осадил его генерал.

Круша витрину кафе, где сидели туристы, и стену противоположного дома, танк начал медленно разворачиваться на узенькой улочке. Выбросив папиросу, генерал опустился внутрь башни и закрыл за собой люк. В этот же миг над улицей раздался свист выпущенного из фаустпатрона снаряда, поразившего заднюю, незащищённую часть генеральского танка. Прогремел оглушающий хлопок, а через секунду раздался второй, уже десятикратно усиленный взрыв. Сдетонировавший внутри танка боекомплект привёл к подрыву такой силы, что башню танка оторвало от корпуса и выбросило на центр площади.

От этого мощного взрыва обрушились внешние стены ближайших домов, а улица была залита огнём. Кафе, в котором туристы только что пили эрзац-кофе, больше не существовало. Второй раз за этот тур Колесов оказался с группой в так называемой «проблемной» зоне. Своей группы он больше не наблюдал. В том месте, где она располагалась минуту назад, была груда дымящихся кирпичей, высотой с двухэтажный дом. Сам Колесов вновь видел всё, как бы, со стороны, словно его душа отлетела от тела и безучастно наблюдала за происходящим с ним.

«Погибнуть они не могли, - подумал Алексей. В худшем случае они просто будут выброшены из этой реальности обратно в Москву».

И словно первых двух разрывов было недостаточно, над площадью объемно бухнул третий взрыв. 100 килограмм тротила, которые штурмовая группа заложила под опоры дома, сделали своё дело: удерживаемое немцами здание осыпалось как карточный домик, надёжно погребя под грудой камней своих защитников. С момента приказа о штурме прошло ровно 20 минут, и командир полка выбежал на площадь, чтобы доложить об этом генералу. Но на площади он увидел лишь оторванную башню штабной «тридцать четвёртки».

Чтобы не мешать проходу техники, остатки сгоревшего танка оттащили на площадь, и через несколько минут безлюдный прежде перекрёсток уже заполнился колоннами наступающей бронетехники и автотранспорта.

Колесов сидел на развалинах дома и не знал, что ему дальше делать. И, вдруг, он услышал обращённый в его сторону знакомый голос:

- Колесов, ёпт-вашу-мать, где твоя группа?

Это был Талль, его начальник и руководитель агентства, собственной персоной. Должно быть, он пожаловал в Берлин с инспекцией. И, как назло, в самый неподходящий момент. Облачённый зачем-то в американскую военную форму, Талль молодцевато выпрыгнул из открытого Виллиса (во всём он обожал театральность).

- Здесь, - указывая на гору кирпичей, ответил Колесов.

- А какого хера ты их сюда завёл?

- Эдгар Вильгельмыч, рано или поздно это должно было случиться. Я же говорил, что 30 апреля еще очень опасный день для прогулок по Берлину.

- Это не тебе решать. Где Настя?

- Не знаю.

- Я тебя отстраняю от тура. Группу поведёт другой гид.

- Так группу восстановят? Каким образом?

- Тебя это не должно волновать. Мои ребята над этим уже работают.

- Так я могу возвращаться обратно, на аэродром в Штраусберг?

- Нет. Ты мне ещё понадобишься.

Таль вернулся за руль своего Виллиса, и Колесов только теперь заметил двух молчаливых пассажиров на заднем сидении его джипа.

- Сейчас я отвезу гостей в ресторан «Адлон». Это недалеко отсюда, на Унтер ден Линден. Найдешь, короче. Ты должен быть там к 12 часам дня. Надо будет провести индивидуальный тур. Понял?

- Понял.

Джип Талля сорвался с места и двинулся в сторону Потсдамерплатц. Проводив взглядом отбывающего шефа, Колесов заметил на другой стороне улице уже «восстановленную» группу с Настей и новым гидом. Все были как новые. Ну и отличненько. Они грузились в трофейный немецкий автобус, который должен был, наконец-то, доставить их к кульминационной точке всего тура – к Рейхстагу.

Такой великий для страны и такой ущербный для Колесова день, казалось, никогда не кончится. В Берлине не наступил еще полдень, а по ощущению Алексея большая часть дня уже прошла. Время как-то ощутимо зависало и подтормаживало.

Легко сказать – добраться до Унтер ден Линден… Ставшая визитной карточкой Берлина, липовая аллея находилась в нескольких сотнях метров от парка Тиргартен – эпицентра боевых действий. После того, что случилось с туристической группой, Колесов боялся вот так же исчезнуть под обломками. Кто и как его в этом случае «восстановит»? Идти в обход тоже было бессмысленно. Правительственный квартал атакующие части Жукова сжимали со всех сторон, и бои шли по кругу. Сверившись ещё раз со своей рабочей довоенной картой Берлина, Алексей решил двигаться по Вильгельмштрассе и, не доходя Тиргартена, уклониться вправо и по параллельным улицам обойти опасные участки. Проложенный им маршрут должен был вывести его к зданию бывшего советского посольства на Унтер ден Линден, от которого затем надо было повернуть налево и дойти до первого перекрёстка, на углу которого и должен стоять огромный корпус отеля «Адлон».

Впервые за всё время работы гидом Колесов почувствовал, что предоставлен сам себе и свободен в своих действиях. Не надо больше никого сопровождать, спешить, опаздывать, волноваться. Ему даже стало наплевать на Талля. Ну что он с ним сделает, если он не явиться в «Адлон» к двенадцати? Уволит? Да пошёл бы он на хрен! Он вспомнил, какие бешеные деньги клиенты отваливают за этот тур и решил, напоследок, на полную катушку использовать свое служебное положение в личных целях.

В этом лёгком расположении духа Алексей вышел на Вильгельмштрассе, где сразу же был поражён резким изменением температуры окружающего воздуха. Словно он шагнул в натопленную баню. Жар от выгорающих домов плавил асфальт, дым закрывал небо и погружал улицу в мрачные сумерки, а висящая в воздухе красная кирпичная пыль довершала реальную картину ада. А ещё его удивило, что эта последняя на пути к Рейхстагу улица совершенно безлюдна. Беспрерывный грохот боя был совсем рядом, в сотне метров отсюда, а здесь не было ни души.

Алексей закашлялся. Кашель становился всё глубже и глубже. И тогда он понял, почему вокруг так пустынно, -на этой улице нечем было дышать. Натянув куртку на лицо, он бросился бежать, но впереди было еще хуже. Он остановился в нерешительности. Куда бежать? Вперёд или назад? И побежал вперёд. Порыв сквозного ветра на мгновенье открыл в дымовой завесе небольшой просвет, через который он увидел выход из этого огненного тоннеля.

Оставив за спиной ужасный отрезок пути, Колесов вышел на ту часть улицы, которая каким-то чудом не пострадала от пожаров. Возле одного из зданий стояли несколько грузовиков и чёрный «Хорьх». Это историческое здание располагалось в стороне от туристического маршрута, и его не показывали клиентам агентства. Но Колесов, по долгу службы изучавший топографию довоенного Берлина, знал этот дом, точнее, дворец. Это был бывший дворец Принца Альберта, который нацисты реквизировали под нужды РСХА – главного управления имперской безопасности. За массивными каменными стенами этого дома скрывались самые зловещие тайны горящего теперь в аду третьего рейха.

«Чёрт, - вдруг, подумалось Колесову – я здесь, может быть, в последний раз. Завтра меня уволят, и я никогда больше не увижу множество потрясающе интересных вещей. Многим ли людям выпал шанс побывать внутри этой настоящей канцелярии дьявола? Солдаты и офицеры СМЕРШ, которые сейчас выносят оттуда документы, давно умерли. Само здание американцы взорвали в 1948 году, чтобы от этого заведения даже памяти не осталось. А у меня сейчас есть возможность просто взять и зайти туда. Так какого чёрта тут раздумывать!»