Страница 14 из 16
17.40 Марш на Вердер-Хайфель
Вернувшийся из подвала парламентёр от Клименко подтвердил, что видел там человека в бессознательном состоянии, похожего на Гитлера. Опознать подлинность этого «Гитлера» он, разумеется, не мог. Так же он сообщил, что огневых точек в районе пролома им обнаружено не было. К тому времени танки Клименко уже выдвинулись ближе к боковой стене имперской канцелярии и стояли примерно в 100 метрах от пролома. Сам полковник теперь мог детально наблюдать в бинокль, что происходит в районе зияющей в стене дыры.
В шестом часу вечера со стороны немцев из черной норы в стене вышел очередной парламентёр с белым флагом и направился в сторону ближайшего танка. Чтобы лучше разглядеть посланца, Клименко облокотил бинокль о край люка танка. Теперь, когда изображение в окулярах не тряслось, он хорошо разглядел лицо идущего навстречу человека.
- Таллер, собственной персоной, - узнал его полковник.
Солдаты провели парламентёра к штабному танку. Командир штурмовой группы с достоинством хозяина положения вышел ему навстречу.
- Я могу говорить с командиром этого подразделения? – спросил Таллер.
- Он перед вами, - ответил Клименко и игривым тоном добавил:
- С кем имею честь говорить?
- Эдгар Маттиус, - представился посланец с белым флагом. Я хочу передать вам сообщение большой государственной важности.
- Я слушаю.
- Как вам, должно быть, уже известно от нашего парламентера, в этом подвале находится тело Гитлера, жизнедеятельность организма которого поддерживается нашими врачами. От имени нашей группы я уполномочен сделать официальное заявление советскому командованию и представителям государственной власти СССР о добровольной с нашей стороны передаче тела Гитлера русской стороне.
- Вы сказали, что уполномочены от имени группы. Что из себя представляет ваша группа? – строго спросил Клименко.
- Рядом с телом фюрера находятся шесть человек.
- Что это за люди? Они вооружены?
- Три доктора, один адъютант и два помощника. Адъютант и помощник имеют личное, неавтоматическое оружие.
- Шесть человек, включая вас? – спросил Клименко, прекрасно знавший своего собеседника.
- Да, я – один из докторов.
Клименко удовлетворённо кивнул головой, поняв какое преимущество на его стороне. Он прекрасно знал, что стоящий напротив него оберштурмбанфюрер Таллер был правой рукой Мюллера, в то время как его визави считал себя успешно скрывшимся за маской доктора.
- Я принимаю ваше предложение, - торжественно произнёс Клименко.
Затем он взглянул на свои часы и продолжил:
- Ровно через 15 минут, в 17.15 в этот пролом войдёт моя штурмовая группа. Всё оружие, что находится в вашей части подвала, должно быть сложено у входа. В случае сопротивления или провокации вы будете уничтожены. Условия вам понятны?
- Да. Мы выполним всё условия.
Колесов был первым, с кем Таллер поделился деталями своих переговоров с полковником Клименко.
- Через пятнадцать минут тронемся в путь, - оптимистично заявил Таллер.
- Вы всё согласовали? – спросил Колесов.
- Абсолютно. Сейчас сюда зайдёт группа усиленной охраны, после чего мы танковой колонной отправимся в район Вердер-Хайфель.
- Вердер-Хайфель?
- Да, это в двадцати километрах юго-западнее Берлина.
- Странно. Я думал нас сначала отвезут в штаб СМЕРШа.
- Бери выше, Колесов! Началась большая политика. Интернированного Гитлера решено переправить на территорию бывшего личного аэродрома Геринга, на котором сейчас базируется 231-я авиадивизия под командованием … кого бы ты думал?
- Кого?
- … Василия Сталина! Теперь ты понимаешь, почему мы туда движемся?
- Всё понятно, - согласился Колесов.
Наконец-то всем сомнениям Алексея по поводу личности Талля пришёл конец. Всё-таки, плохо он думал о своем шефе, заподозрив его чёрт знает в чём. Колесов еще раз убедился, что никакой мистики в жизни не существует. Талль – никакой не фашист, а оборотистый бизнесмен, который вот-вот провернёт крупное дельце.
- Кстати, Колесов, ты летишь с нами в Москву или вернёшься с группой обычным порядком? – поинтересовался его шеф.
- В какую Москву? В Москву 1945 года?
- Разумеется. И не просто в Москву, а в Кремль 1945 года!
Договорить Таллю не дали ворвавшиеся в подвал советские солдаты.
- Всем лечь! Лежать! - громко и грубо закричали они, взяв всех обитателей подвала на прицел.
- Ложись, Колесов, а то пристрелят ненароком, - первым подчинился команде Талль.
Алексей лег рядом. Острые края битого кирпича больно врезались ему в тело.
- Руки на голову! – скомандовали автоматчики и на примере одного из врачей показали, как следует держать руки.
- Это и есть охрана, которая будет нас сопровождать? – тихо спросил Алексей.
- Как видишь.
- Почему они так грубо с нами обращаются? Как будто в плен берут.
- А как ты хотел? Это же война, а мы не где-нибудь, а в фашистском бункере. Придётся потерпеть.
Из подвала их выводили по двое, бегом, с поднятыми руками. Вдоль стены имперской канцелярии уже стояла колонна из четырёх танков. Обмякшее тело Гитлера не без труда, но сумели запихнуть в чрево третьего в колонне танка через передний люк. Шестерых остальных распределили между остальными машинами. Перед тем, как забраться на башню танка, Таллер потребовал, чтобы один из докторов находился постоянно рядом с Гитлером, если, конечно, Клименко хочет довезти свой трофей живым. Тот согласился.
В 17.40 танковая колонна начала движение по Вильгельмштрассе на юг, в сторону площади Бель-Альянс-Платц. Три дня назад эта площадь и примыкающей к ней мост через Ландверканал были эпицентром боевых действий. При отходе немцы неудачно взорвали удерживаемый ими мост. Он был разрушен лишь частично, и по узкой полосе уцелевшего полотна приданные мотострелкам генерала Хегатурова танки прорвались на северный берег и закрепились в районе Галльских ворот. Об этих боях теперь напоминали разбросанные по всей площади сожжение остовы тридцатьчетвёрок.
Перед мостом колонна остановилась.
Остановку танка Колесов почувствовал своими рёбрами, поскольку лежащий на нём «доктор» Гитлера сильно надавил на него своим телом. Из-за тесноты в танке «интернированные» были положены штабелем в отсек для снарядов, словно, неодушевлённые предметы. В общем-то, наверное, Талль прав, - подумал Алексей. Грубое обращение с ними было элементом военной предосторожности, да и вообще это было в стиле СМЕРШ – забрать всех, а потом разбираться. Вот только дожить бы до того, как они разберутся, - с трудом сдерживая тушу своего попутчика, уже почти задыхаясь от сдавленной грудной клетки, взмолился Колесов.
Увидев околышек фуражки восседающего на головном танке полковника Клименко, охрана моста и военные регулировщики остановили встречную колонну и открыли зелёную улицу оперативной группе военной контрразведки. Осторожно пройдя по бровке уцелевшего моста, танки вышли на широкую улицу и, заметно прибавив скорость, в противоход наступающим частям устремились к окраинам Берлина.
По ощущениям Колесова они ехали уже час, и не известно сколько еще предстояло. От полной неподвижности и постоянного давления всё его тело затекло и онемело. К сдавленности примешивались невыносимая жара и удушливый запах солярки внутри танка. Ехать так дальше он не мог физически. Его охватила паника, и он почувствовал, что вот-вот закричит. Он попытался сбросить с себя навалившееся на него тело, однако эта борьба привлекла внимание пулемётчика танка, на которого была возложена охрана. Несколькими ударами приклада своего автомата по спине лежащего сверху он быстро восстановил порядок внутри танка. При каждом ударе охранника груз на груди Колесова казался ему всё тяжелее и тяжелее, пока окончательно не расплющил его. Тогда Алексей и потерял сознание.