Страница 2 из 57
Но я никогда раньше не чувствовала себя так странно.
Джули ответила после первого же гудка.
— Куда ты пропала? — сказала она, её голос был отчаянным и обвиняющим.
— Сигнал пропал, — коротко ответила я. — Что случилось с ребёнком?
— Я в больнице. Она не могла дышать, и я вызвала скорую. Они отвезли её в отделение неотложной помощи и выгнали меня, ты нужна мне здесь для моральной поддержки. Я в ужасе, Рейчел! — её голос был полон слёз.
— А где Боб? — спросила я, стараясь быть практичной.
— Со мной. Ты же знаешь, как беспомощны мужчины. Он просто ходит туда-сюда и выглядит мрачным, а мне нужен кто-то, кто поддержит меня. Мне нужна лучшая подруга. Я нуждаюсь в тебе. Как скоро ты можешь приехать?
Странно, как мы могли стать такими хорошими подругами за столь короткое время. Это было похоже на прочную связь, а не на служебную дружбу, как будто я знала её в другой жизни. Но она знала о моём прошлом не больше, чем я.
— В какой больнице?
— Святого Уриэля, мы в приёмной скорой помощи. Ну же, Рейчел! Пожалуйста!
"Святого Уриэля", — подумала я.— Это неправильно, не так ли? Был ли Уриэль святым?" Но я всё равно успокаивающе произнесла:
— Я сейчас приеду, — сказала я.
И поняла, что солгала.
Я захлопнула телефон, мысленно вспоминая содержимое своего стола. Ничего особенного — копия "Красивого дома", последняя книга Лорел К. Гамильтон и Библия, которая, по общему признанию, была странной. Я не понимала, зачем она мне, может быть, я была частью какого-нибудь фундаменталистского культа, прежде чем сбежала. Бог его знает. Я только знала, что мне нужно иметь Библию с собой.
Я найду другую, как только зарегистрируюсь в отеле. Возвращаться было незачем. Я путешествовала налегке и оставляла после себя как можно меньше впечатлений. Они не найдут никаких улик обо мне, если обыщут мой стол. Тем более что у меня самой не было никаких зацепок о себе.
Моя квартира была лишь несколько менее безопасной. Писем не было, никаких признаков личной жизни вообще. На стене висело несколько дешёвых прерафаэлитских гравюр, плюс большой плакат в рамке с изображением окутанного туманом участка Северо-Западного побережья, вот и всё что говорило обо мне. Мне не хотелось оставлять его в прошлом, но нужно было действовать быстро. Мне придётся бросить машину через пару дней, купить другую. Джули потребуется примерно столько времени, чтобы понять, что я пропала. Она будет слишком занята, нависая над малышкой Амандой, наблюдая за каждым её вздохом тревожными глазами.
Но Аманда не умрёт. Она начнёт поправляться, как и все другие новорожденные, которые как я знала, сейчас были в больницах. Всё, что мне нужно было сделать, это отойти достаточно далеко, и они выздоровеют. Я знала это инстинктивно, хотя и не понимала почему.
Я нажала кнопку лифта и беспокойно зашагала по тёмному коридору. Ничего не произошло, и я снова нажала её, затем прижала ухо к двери, прислушиваясь к какому-то знаку, что лифт двигается. Ничего, только тишина.
— Чёрт, — повторила я.
Тут уж ничего не поделаешь, придётся спускаться по лестнице.
Я не стала раздумывать над этим. Как всегда, настало время уходить, и размышления ни к чему хорошему не приведут. Я понятия не имела, откуда мне всё это было известно, почему я должна бежать. Я только знала, что так надо.
Только когда дверь на лестницу закрылась за мной, я вспомнила о своём наблюдателе и на мгновение испугалась, схватившись за ручку двери. И, конечно же, она была уже заперта. У меня не было выбора. Если я собираюсь вовремя выбраться из города, мне нужно двигаться дальше, поэтому я начала спускаться по лестнице.
Вовремя для чего? У меня не было чёткого представления. Но малышка Аманда долго не протянет, если я отсюда не уберусь.
Я споткнулась на следующей площадке и растянулась, ударившись голенью о перила. Я с трудом поднялась на ноги и замерла. На лестничном пролете кто-то был. Я чувствовала его ближе, чем когда-либо прежде, и между ним и мной не было ничего, никого. Нет буфера, никакой безопасности. Время было на исходе.
У меня не было оружия. Я была идиоткой — в таком состоянии можно носить скрытое оружие, и очень маленький пистолет может пробить очень большую дыру в том, кто меня преследует. Или нож, что-нибудь острое. Чёрт, разве я не слышала, что можно воткнуть ключи в глаза нападающему?
Я не знала, был ли он выше по лестнице или внизу, но единственные двери, которые открывались с лестничной клетки, были на уровне парковки. Если я стану подниматься наверх, то окажусь в ловушке.
Я начала спускаться по следующему пролёту, двигаясь максимально тихо, прислушиваясь к любым приближающимся шагам. Но их не было. Кто бы он ни был, он не издал ни звука.
Возможно, он был плодом моего параноидального воображения. У меня не было никаких конкретных причин делать то, что я делала, действуя только инстинктивно. Я могу сойти с ума, воображая всю эту власть. С какой стати маленькая, ничтожная Рейчел Фицпатрик должна иметь какое-то отношение к благополучию ребёнка? Или нескольких младенцев? Почему я должна была постоянно менять своё имя, менять то, кем я была? Если кто-то преследовал меня, почему он до сих пор не догнал?
Что будет, если я просто поеду домой и останусь там? Присоединюсь к Джули в больнице?
Аманда умрёт. У меня не было выбора. Я должна бежать.
АЗАЗЕЛЬ СПУСКАЛСЯ ПО ЛЕСТНИЦЕ ВСЛЕД ЗА ДЕМОНОМ, молча, едва дыша. Он чувствовал её панику и знал, что она вновь собралась сбежать. На этот раз ему потребовалось больше времени, чтобы найти её — должно быть, она стала лучше придумывать новые личности. Если демон исчезнет на этот раз, он понятия не имел, сколько времени ему понадобится, чтобы найти её снова. Чем дольше она бродила по земле, тем больше разрушений могла причинить.
Пришло время сделать свой ход. Он не знал, почему колебался, почему смотрел на неё, бездействуя. Его ненависть к этому существу была столь сильна, что он бы испугался, если бы был способен испытывать страх. Он не мог чувствовать ничего, кроме ненависти к этому чудовищу. Должно быть, именно это и остановило его руку. Как только он убьёт её, он вообще ничего не почувствует.
Насколько трудно будет убить демона? Она выглядела как обычная женщина, но он чувствовал её соблазнительную силу даже на расстоянии. Ей не нужны были никакие очевидные женские уловки, чтобы завлечь его. Она не пользовалась косметикой, не щеголяла в откровенной одежде. Она имела тенденцию одеваться в тёмные цвета, в свободные футболки и мешковатые брюки. Ничто не могло заставить мужчину думать о сексе, но каждый раз, когда он смотрел на неё — на это, — он думал о похоти. Он никогда не должен недооценивать её.
Это. Часть силы демона заставляла его забыть, что это всего лишь создание, а не уязвимая женщина, которой она казалась. Так легко поскользнуться, думать о ней как о женщине. Женщину, которую ему придётся убить. Может, когда-то она и была женщиной, но теперь уже нет. Теперь это было просто хранилище всей соблазнительной женской силы в демоническом творении, воплощение в демоне. И выглядело оно как мягкая, уязвимая женщина.
Он мог поймать её в гараже, сломать ей шею, а потом взлететь высоко и бросить её тело на солнце. Он мог бы похоронить её глубоко под землей в чреве вулкана. Он чувствовал, что ему понадобится огонь, чтобы полностью уничтожить её и её злые силы. Только когда она умрёт, угроза исчезнет.
Угроза для новорождённых детей. Угроза для уязвимых мужчин, которые мечтали о сексе и просыпались и обнаруживали владеющего ими демона.
И угроза для него. Больше всего он ненавидел её за ту связь, которая была предначертана ему из всех людей. И единственный способ сделать так, чтобы этого никогда не случилось — уничтожить её.
Он стоял в углу лестничной клетки на нижнем этаже и наблюдал за ней. Он обернул крылья вокруг себя, исчезнув. Хоть она огляделась вокруг, но ничего не увидела и двинулась дальше.