Холодный мир

-Это все Высокие! - закричал Руоль. - Они наслали!

-Уж я не знаю, - слова с трудом давались Урдаху. Он страшно изменился, стал ужасен лицом, мука поселилась во впалых глазах. - Да и так ли это уже важно?

-Важно! Я найду шимана! Спасу вас!

Урдах слегка качнул головой.

-Нет. Да и не успеешь. И нельзя тебе сюда возвращаться. Уходите. Беда может перекинуться и на вас. Мы умрем надеясь, что вас, таких молодых, не тронет Черная Старуха. Мы надеемся.

-Что ты говоришь, отец! Отец!

-Бегите! Это мое последнее повеление. Исполни его. Бегите, не оглядываясь.

Руоль закричал, и залилось слезами его перекошенное лицо.

-Иди! Позаботься о сестре. Ты справишься. Нет, не дотрагивайся. Иди! - голос Урдаха прозвучал твердо, властно.

Руоль отшатнулся, посмотрел, объятый ужасом, на ослабевших ногах двинулся к выходу.

В этот момент с улицы вошла Унгу.

-Ну вот, - сказала она, глядя на родителей с печалью в глазах, но стараясь бодро улыбаться. - Сейчас варить буду. Жирным вкусным бульоном кормить стану.

Руоль схватил сестру за руку.

-Пошли.

-А? - она непонимающе посмотрела на него. - Что с тобой, братик?

Руоль вытолкнул ее наружу, вышел сам, полог за ними закрылся.

-Прощайте, деточки мои, - прошептала Айгу.

-Пусть добрые духи будут с вами, - вторил слабеющим голосом Урдах.

…Руоль тащил за руку упирающуюся, громко рыдающую сестру. Уже темнело, скоро наступит холодная ночь. Они одни в пустой море. Нет дома, ничего нет. Только друг друга еще не потеряли.

Руоль остановился, прижал к себе ревущую сестру. Холодный ветер обжигал его, стылый воздух пронзал. Теперь Руоль действительно повзрослел. У него есть сестра, он будет о ней заботиться. Они выживут. Обязательно.

-Ничего, Унгу, - сказал Руоль. - Ничего, сестренка.

А позади них, там, где был их дом, возникло высокое пламя. Пожирающее, очищающее пламя.

-Пойдем, Унгу. Будем искать себе новый дом.

Слова были горькими слезами. Вокруг бескрайняя неприветливая мора.

Часть вторая

Опять Руоль проснулся с головной болью. Долгое время лежал, расслабившись, гнал от себя ночные наваждения. Словно наяву видел, как пятятся обратно во тьму, злобно шипя, жестокие его духи.

Позже он вышел наружу, окунулся головой в сугроб, а потом сидел у входа в пещеру, под козырьком, подальше от сквозняка, рвал зубами холодное мясо и думал уже о настоящем. Опять радостно, не по-зимнему сверкает солнце. Сегодня Руоль пойдет за озеро и углубится в прямоствольный лес на южной стороне. Там он еще не хаживал. Посмотрит, где кончается долина. Возможно, сразу за долиной и весь Архатах начинает спуск, и тогда, быть может, с высокого склона Руоль увидит далекий, загадочный, темный как кровь Турган Туас. Опасное, но притягательное, должно быть, зрелище.

Руоль торопливо закончил свою трапезу, вытер губы и сказал самому себе:

-Хо! Вперед, неугомонный!

Прекрасна долина Руоля на могучей седловине Архатаха!

Через десять лет после Руоля здесь, в этой самой долине и в этой самой пещере на берегу озера разместилась главная ставка разбойной вольницы Тирги Эны Витонис, некогда представительницы знатного рода Верхней, впоследствии более известной под именем Мятежная Тирга. Отсюда, во исполнение клятвы не давать покоя лживым городам Великого Хребта, совершались ее молниеносные набеги.

Сама же ставка долгое время оставалась убежищем тайным, ибо не так уж мал Архатах, и еще более незаметна на нем долина Руоля.

Вот один из эпизодов из жизни Тирги Эны Витонис, связанный с ее пребыванием в этом месте десять лет спустя.

Лес дремал в осенней тишине; вода в озере была темной, холодной, морщилась под порывистым ветром и отражала в себе низкие стальные тучи. Деревья стояли пожелтевшие, кусты оголились. Хмурое утро.

Запахивая поплотнее куртку, Тирга вышла из пещеры, остановилась на каменистой площадке, стала задумчиво смотреть на стылую воду в озере. Сегодня длинные светлые волосы Тирги не заплетены в косы, голова не покрыта боевым шлемом, ветер беспечно играет прядями.

Пока отряд отдыхает на Квартирах, как называют они меж собой эту укромную пещеру. Ожидание вестей. Разведчики рыскают где-то в районе Верхней. Тирга не знает, куда бы еще нанести удар. Впрочем, людям полезен небольшой отдых.

Глядя на темную воду, на замершую в ожидании зимы природу, Тирга думала о смерти. Мы бьемся, погибаем, а есть ли толк? Что изменится?

Такие мысли, впрочем, не слишком часто посещали Тиргу, и обычно в такую вот погоду, и были они признаком хандры, к чему, вообще-то, Тирга не была склонна.

Но сегодня хандра была спокойной-просто печаль внутри. Какое утро, такие и мысли. И еще, быть может, мрачное, тоскливое пение Сагура Шартуйлы навевает.

Шартуйла-уроженец Той Стороны, некогда простой крестьянин, а ныне прожженный боец, один из командиров под началом Тирги, сидел у входа в пещеру и негромко напевал, старательно и с любовью чистя свое ружье.

Солнце над миром взойдет

Лучами нового дня.

Кто-то тебя найдет,

Но это буду не я…

Ну что ж, подумала Тирга, отрывая взгляд от воды, ее черной бездонной глубины, умрем все. Но свой путь мы пройдем до конца.

Повернулась спиной к озеру, бодро, с улыбкой воскликнула:

-Эй, Сагур, не нагоняй тоску!

Шартуйла засмеялся.

-Прикажете веселенького спеть?

-Спой веселенького.

-Э-э… а чего бы спеть? Я веселого только про девок знаю.

-Да хотя бы.

-Ну так приготовьтесь заткнуть уши.

-О! Что так? Из-за твоего голоса или содержания?

-Хе, из-за того и другого.

Но петь Сагур не стал.

-Я тут все хотел спросить…

-Ну спрашивай, - глаза Тирги сузились.

-Нет ли каких известий? Куда он вообще ушел?

-Ушел, - Тирга покачала головой. - Пока рано об этом говорить.

-Простите, госпожа.

…А позже вернулся кое-кто из разведки. Это тоже был один из старых бойцов, тоже уроженец Той Стороны. Звали его Висул Дарходка.

Он докладывал, Тирга слушала и задавала вопросы.

-Значит так, купчишки собрались и направились в тундру. Видно, пошла о нас слава. Большую охрану наняли.

-Выходит, не прекратили они?

-Ну да. Берут ценные шкуры, а дают что попало. Как не торговать? Никакие войны не помешают. Так это… потрясем их?

-Подожди-ка, - задумалась Тирга. - С одной стороны, конечно, дело нужное. Но понимаешь, Висул, местные уже привыкли. Полюбили муку, едят вкусные лепешки. Имеют неплохое холодное оружие, своих-то кузнецов у них нет. Если перекрыть это все… Но, с другой стороны, что нам мешает самим сбывать добычу?

-Одобряю. Но что если купцы прекратят?

-Ты же сам сказал. Я думаю, их даже мы не отпугнем. Ладно, приказываю: купцов отныне трепать. Наладить торговлю с местными-посмотрим, что из этого выйдет. Ну и… еще, Висул. Может обнаружиться, что живет в тундре некий князец, зовущийся Ака Ака. Да, именно так-Ака Ака. По возможности… я бы хотела, чтобы мне доложили. Наслышана, знаешь ли.

Дарходка хмыкнул: уж понятно, от кого наслышана.

…Цель есть цель, думает Тирга. Если цель разрушение, только оно тебе и остается. Даже если надеешься, что когда-нибудь будет созидание. Но ты уже всецело отдаешься разрушению.

Вот скачут, стуча копытами, бряцая железом, лихие отряды Тирги. И вот сама она-грозная дева-воительница в боевом шлеме.

А десять лет назад несутся по море другие грозные воины, и ведет их жестокосердный Саин в кожаном доспехе под шубой, сидя на мощном ороне. Все олья-боевые, самые выносливые, свирепые, быстроходные. А где-то позади тянутся нарты с переносными жилищами и со всем необходимым в дальнем походе скарбом.

Далек Архатах. И к нему стремятся посланные разгневанным князцом Акой Акой воины.

Ловить беглеца Руоля.

Руоль уверенно, но медленно шел через лес, пробираясь через сугробы, часто останавливаясь-не столько ради отдыха, а чтобы просто постоять в тишине, посмотреть вокруг. Все бело кругом. И черные деревья на белом фоне. И яркое синее небо за сетью, за сплетением их голых ветвей. Но природа готова проснуться, и воздух уже давно полнится предчувствием этого. Руоль смотрел и становился таким же спокойным, задумчивым, как и все вокруг. А постояв немного, шел дальше.