Страница 20 из 24
Кочегар, он же оператор котельной, спал, мертвецки пьяный. За него дежурил племяш, который приторговывал краденым и потому очень ценил расположение банды, на чьей территории он действовал и проживал. Но что сжигали -- не видел и он, уйдя в свою (дядину) каморку и не желая ничего видеть.
Очередной день принес очередные заботы. Подкидыш с волнением приступил к своим новым обязанностям. Прожив на свете двадцать один год, он успел многое повидать: и детдом, и тюрьму, и смерти корешей, и даже несложное венерическое заболевание. "Привет" от дяди Джеймса он воспринял как стоик, после того, правда, как Нестор объяснил ему ситуацию. Следов на лице не осталось, ибо Нестор, в обмен на будущий магарыч, сжалился и бил в лоб подушечкой кулака. Голова все равно звенела полдня -- лапы у Нестора как кирпичи. Все то, что Нестор освоил за восемь месяцев нелегкой службы и выполнял "на автомате", Подкидышу давалось с трудом: дежурство в качестве телохранителя -- это одно, а бессменное адъютантство -- совсем другое. В перспективе у Подкидыша были бессонные ночи, бесконечные ожидания, вечные нахлобучки от шефа, едва ли не спортивный режим, еженедельные дрессировки у Патрика и в конце концов почти верное повышение. Дядя Джеймс никогда не забывал приподымать достойных ребят, все это знали. Поэтому братва хоть и с сочувствием отнеслась к назначению Подкидыша, но втайне почти каждый примерял к себе такой жребий -- любая травинка тянется к солнцу, любой человек мечтает о большем.
Дядю Джеймса безумно раздражали постоянные огрехи Подкидыша, но он терпел и был доброжелательнее обычного, поскольку понимал и состояние своего нового адъютанта, и то, что притирка -- процесс обоюдный. Парень старается, а опыт -- что опыт? -- опыт придет.
Перед обедом "У Пьера" Дядя Джеймс рассказал Франку о новом деле меньше, чем собирался поначалу, решив уяснить, что там собираются предложить итальянцы. Те -- люди серьезные, только чересчур коварные. Дядя Джеймс объяснил Франку, что сицилийцы хотят обсудить территориальные проблемы, поскольку дурные войны всем надоели. Франк весьма ревниво воспринял сообщение Джеймса о контакте с сицилийцами, но спорить не стал и ограничился предостережением по поводу "поганых даго".
-- Хрен с ними. На колумбийский проект я готов подписаться. У меня в Майами хорошие парни из кубинцев копытом бьют, новое дело как раз для них. Пять миллионов я тоже наскребу, только задвинем марсельский груз, и я со своей доли рассчитаюсь. Так что выясни все до конца и -- вперед. А твой парнишка завтра прибудет, как я понимаю? У нас все готово.
-- С Мальком накладки, Франк. Вот какое дело: боюсь, что покойный Червяк сообщил про Швейцарию и нас будут пасти. Никак не могу вспомнить, сболтнул я ему про Гекатора или нет. В Швейцарию сейчас все одно нельзя. Через месячишко я пошлю туда человека, когда все успокоится, но если я проговорился, то Мальку и возвращаться пока не надо, он знает лишнее. Не в службу, а в дружбу: не мог бы ты подержать его в Европе это время, но так, чтобы он не отсвечивал. Делом каким-нибудь займи, а?
-- Да можно, в принципе. У нас точку одну расконсервировали под последнюю партию. Там полный интернационал собрался: итальянские ребята (но не эти, а с севера), парочка тайцев -- это у нас вроде как обмен заложниками, а толстый Фэт -- вообще ваш, местный.
-- Вроде вспоминаю его -- неприятный тип.
-- Какой есть. Мужик надежный, это главное. Так давай я его к ним определю? Будет сидеть безвылазно, внутри?
-- Пожалуй. Только поаккуратнее с ним, он парень норовистый. Надо будет объяснить ему, что к чему, но чуть попозже, а пока сказать, чтобы ждал и не дергался и не бузил.
-- У Фэта не забалует. А если начнет выступать? Извини, старик, у нас ведь не пансион для трудных подростков?
-- По обстоятельствам, -- хладнокровно ответил Дядя Джеймс.
-- Ну, тогда я сегодня же позвоню. А документы на него?
-- В унитаз. Я ведь уже оплатил их?
-- Да перестань, какие между нами счеты. Понадобятся -- новые сделаем. Читал про Червончика?
-- Идет следствие. Комментариев нет. Китайцы виноваты. Обычная ахинея, Франк.
-- До тебя не дотянутся?
-- Не-е. Последний месяц он же в "карантине" был из-за китайского груза, чтобы лягавые вокруг него не нанюхали чего. Я его и в Европу хотел послать, чтобы отвязались они; кто мог знать, что он сломается?
-- Китайцы виноваты, вот пусть ищут китайцев.
-- А я о чем. И СБП довольной останется -- будет кого депортировать.
-- А как ты думаешь, про тебя он многое напел?
-- Про меня лично?
-- Про дела ваши, про тебя лично.
-- Не думаю. Если бы вскрылось все -- никакая СБП ему на суде не помогла бы: живо лоб зеленкой бы помазали. Полагаю, он договорился о новых делах стучать, где на нем ответственности бы не было. А для них тоже разница не велика, вновь содеянного хватило бы нам на всю катушку. Кухня известная: меньшими усилиями -- тот же результат. Это девиз любого чиновника.
-- Да и не только чиновника, Джеймс, любой из нас так же думает.
-- Но у них усилия -- бумаги, а результат -- тоже бумаги. Если на итоговой бумаге написано, что все в порядке, то, значит, так оно и есть. Ты голоден?
-- Да не мешало бы.
-- Ну так поехали к "Пьеру" твоему любимому. Или передумал?
-- Угощаю, угощаю! Ты помощника сменил, я вижу?
-- Не говори... Только привыкнешь к чему-нибудь -- опять перемены. Арнольд, не спи, морда! Скажи ребятам, чтобы выходили...
Глава 4
Твой лик -- в тумане.
Твои лучи бессильны
Приблизить утро.
Радость Гека по поводу неприятностей, сокращавших количество его недругов, оказалась преждевременной: полиция, карабинеры, ажаны, Интерпол -все они равно не терпели и марсельцев, и их конкурентов. В начале октября Гекатор получил полтора года и приступил к отсидке в сицилийской тюрьме. Незадолго до этого его прихватили в Палермо с пакетом...
Разгрузились накануне у побережья Кастелламарского залива, все прошло гладко, тихо. Гек рассчитывал отдохнуть денек, так как с адресом выходила какая-то неувязка и требовалось подождать. Проклятый пакет довел-таки до решетки, хорошо еще, что там была марихуана. Испугался он не сразу: только когда был составлен протокол, а его отвели в камеру-одиночку "на раздумье", только тогда он понял, что отныне даже гипотетической возможности поступать как ему заблагорассудится он лишен...