Живые и Мертвые

Тристан вытянулся в струну.

- Все опрошены и проверены на предмет ранений. У всех есть свидетели, что они находились дома и все такое. На всех изделиях стоят клейма. И что характерно, все утверждают, что серп изготовлен не очень хорошо, и, судя по рже на железе, очень давно.

- Ясно, - вздохнул Прохор, сел на лавку и подвинулся к окну.

Раздался топот, и по лестнице в зал сбежали писарь с мастером. Они сели за стол, заложили салфетки и принялись накладывать себе еду.

- Прямо как дома! – растянулся в улыбке Фрэд, снимая крышку со сковороды.

Яичница исторгала такой аромат, что бумагомаратель едва не потерял сознание. Он взял нож и ловким движением поделил болтанку на четыре части и разложил по тарелкам. Тем временем Даниэль разлил из серебряного кувшина по кубкам молоко, а Прохор разломал хлеб, что лежал на сверкающем блюде.

- Итак, други мои, кушайте, не обляпайтесь!

Мастер набил полной рот.

- Муфыки не фафаеф, - и отхлебнул молока.

- И бузы хорошей, - поддакнул Прохор и посмотрел на Тристана, который от удивления подавился и закашлялся. – А ты что думал? Что король только на троне сидит и указы подписывает?

Тот утер рот рукавом.

- Честно говоря, да.

В разговор ступил писарь.

- Не слушай его. Это он раньше, когда шутом был, мог с голым задом по столам прыгать, а сейчас все, кончились те времена. Негоже Правителю кулаками махать. Так что сидит и подписывает. Будь моя воля, я бы его из дворца не выпускал.

- Почему, - спросил Тристан, - поедая болтанку с беконом.

- А потому что много желающих его на тот свет отправить.

Изобретатель угукнул и перехватил инициативу.

- Его дважды чуть не укокошили уже. Я ему даже специальную жилетку смастерил о железных пластинах. Навроде кирасы, только незаметной. У Фрэда такая же.

- А у тебя? – поинтересовался Тристан.

- А мне она на кой? – хмыкнул Даниэль, допивая молоко. – Меня не за что убивать.

- А писарю она зачем? – не унимался гвардеец.

На этот вопрос Фрэд ответил сам. Он вытерся салфеткой и бросил ее на тарелку, поглаживая живот.

- А чтобы некоторые ненароком ножичек в меня не воткнули, когда им вздумается в театр поиграть. Да? – и он с укором посмотрел на Прохора, но тот и ухом не повел, а продолжил трапезничать.

К столу подкрался трактирщик и поинтересовался, не желают ли гости что-нибудь еще, и, получив отрицательный ответ, собрал пустую посуду и исчез так же незаметно, как и появился.

Прохор потер ладони.

- Ну что, поели, надо и государственными делами заняться.

- Рано еще, все спят, - буркнул Фрэд.

- Значит, разбудим. Тристан, дружище, где остановился новый градоправитель?

Тот надел шляпу.

- В доме главы города, но не в том, что у озера, а на площади, где шапито. Он туда отправился сразу после того, как мы выселили предыдущего наместника и наложили арест на все его имущество, согласно вашему указу.

- Тогда веди, - и друзья загремели лавками, поднимаясь из-за стола.

Они не встретили ни одного прохожего. Из-за этого душегуба никто не хотел выходить на улицу. В Броумене в это время открывались лавки, на площади собирались торговцы, прибывшие в город по реке. Воздух в столицы пах сдобой и сладостями, а тут даже пекари прекратили работу. А для чего? Все равно никто не придет. Кому хочется стать добычей убийцы? Ладно вчера, артисты не каждый день приезжают. На всякий случай у пекарей имеется кругаль-другой черствого хлеба, вдруг забредет какой заезжий покупатель, не знающий про опасность, то можно смазать сухарь маслом, и в печь. Там сдоба вмиг мягкой станет. Если сразу съесть, то нормально, а нет, то уже к обеду снова в камень превратится.

Жители Фрилфаста запаслись провизией на месяц вперед и общаются друг с другом, выглядывая из окон. Редкие смельчаки посещают базарную площадь, где пришлые купцы пытаются за дешево продать свой товар, чтобы хоть как-то покрыть затраты на дорогу в это проклятое богами место. На торги или по делам ходят группами, по одиночке страшатся. Даже днем.

Дом наместника стоял на краю площади, которая сейчас являлась пристанищем цирковой труппы. Огромный шатер, растянутый толстыми канатами, занимал почти все пространство, а за ним находился городок артистов, что жили в маленьких домах на колесах. Странные повозки стояли впритык одна к другой и образовывали подобие забора или крепостной стены.

- Может, зайдем в гости? – спросил Фрэд.

- Спят же все, - ответил ему мастер, поднимая воротник куртки, - сам говорил. Или ты опять со слоном встретиться хочешь?

- Смейся, смейся! – буркнул писарь, убрав руки в карманы штанов.

Друзья обогнули цирковой лагерь и оказались возле обветшалого двухэтажного строения серого цвета. Королевские флаги на нем отсутствовали, а посему понять, что это государево сооружение не представлялось возможным. Не имелось даже таблички: так, мол, и так.

- Бардак, - вздохнул Прохор и покачал головой. – Вовремя мы прилетели. А то того и гляди этот негодяй наши земли за море продавать начал. Какой-нибудь немчуриц или француз разбил бы здесь военный гарнизон, а мы ни сном, ни духом. Надо организовать проверку всех приграничных поселений, а то чего доброго, нападет кто. Фрэд, запиши в книгу: проверить боеготовность армии. Ответственность возложить на Сильвестра Драговича. Он Генерал, пусть у него голова болит. Надо будет лично посмотреть, как бывший наместник в клозеты ныряет.

- То еще зрелище, поди, - хохотнул писарь.

- И запах, - усмехнулся Даниэль и потянул за ржавую ручку массивную дверь, пропуская вперед Государя.

Внутренняя утроба казенного дома встретила гостей запахом тлена и плесени. Порыв свежего воздуха качнул бессчетные паутины, что опутали строение. Возможно, если бы произошло сильнейшее землетрясение, и все вокруг разрушилось, то это здание непременно уцелело, благодаря паукам и их работе.

- Мое почтение, Ваше Величество, - разлетелось эхо, и сверху полился тусклый свет в сопровождении тени, пляшущей на стенах, а спустя мгновение появился и ее обладатель. Улен фон Шпигель, облаченный в сапоги, коричневые порты и серую рубаху, спускался по пыльным ступеням с масляной лампой в руках, чтобы принять важных гостей. – Я увидел вас в окно.

- Утро доброе, наместник, - ответил Прохор. – Как спалось в новой должности?

- Да пока никак, коротал ночь за изучением кое-каких бумаг. Ступайте за мной, я провожу вас в кабинет. Только под ноги смотрите, голуби тут все основательно загадили.

Назвать помещением бедлам, в который привел высоких гостей фон Шпигель, язык не поворачивался. Помимо затхлого воздуха, тут имелось от чего ужаснуться: стеллажи, заваленные свитками, были так плотно затянуты паутиной, что в ней мог человек запутаться, не то что мухи. Полы усыпаны старинными фолиантами и покрыты вековым слоем пыли, на которой виднелись одинокие следы, оставленные новым наместником. Посреди комнаты стояло массивное бюро и пять стульев, аккурат по количеству посетителей. Моль основательно потрудилась над старыми оконными занавесями, которые сейчас больше походили на нищенские лохмотья.

- Присаживайтесь, если не боитесь испачкаться, - ухмыльнулся Улен.

И Фрэд тут же принялся выколачивать из сидения пыль. Даниэль, стоявший возле писаря, зашелся в приступе кашля.

- Идиот, и так дышать нечем! – изобретатель бросился к окну, щелкнул шпингалетами и, не обращая внимания на окрик Прохора, рванул на себя скрипучие створы.

Ворвавшийся в кабинет порыв ветра поднял вверх всю пыль, которая тут имелась, также сорвав со стеллажей и паутину. Теперь закашлялись абсолютно все, и едва не померли. Праздник чахотки продолжался еще полчаса, не меньше. Как только за это время не назвали писаря! Он проклял все на свете, даже то, что появился на свет.

- Я еще раз повторюсь, - прохрипел Даниэль, когда взвесь осела, - от тебя одни убытки! Сдается мне, ты шпиён заморский, подослан супостатами окаянными нашего Короля на тот свет отправить. Государь, это заговор, к бабке не ходи! Давайте его с палачом познакомим?