Зло

Киллан услышал крик. Тот самый крик, о котором говорила Либерти. Крик планеты. Крик расы, гибнущей в радиоактивных лучах Армагеддона. Крик человечества, потерявшего свое «Я».

Этот крик — мольба миллиардов, накатывает на Киллиан, роняя на пол. Заливая его сознание ненавистью…

Он готов жечь. Он готов убивать. Он готов мстить. Нзорги, Безымянные, корды, алиумы — какая разница? Все они должны гореть. Все они должны поплатиться. Крик пронизывает его душу, забирая последние капли сострадания, что ещё мерцали на самом дне его души. Черный яд гипера заменил все его естество. Его сердце, его разум цепенеют в объятиях холода.

Корабль тряхнуло. На секунду видение сгинуло впустив в сознание Сивара реальность. Черные глыбы астероидов — угли, оставшиеся от сгоревшей Земли — пролетали мимо.

— Критические повреждения. Двигатель нестабилен. Преследование продолжается, — Вергилий тараторил, растеряв всю свою человечность. Никаких эмоций. Никаких страхов. Иллюзия разумности спала, оголив алгоритмы мышления машины. — Сэр, есть последний шанс спастись. Спасти вас.

— Плевать, — Киллиан нырнул в видение.

Планету окутал густой слой радиоактивного тумана. Взрывы подняли в небо тысячи тон породы. Слой пепла, черный мешок для трупов, покрыл мертвую Землю непроницаемой оболочкой, но чужие не останавливались.

— По информации, полученной из баз данных орбитальной станции, стало понятно, что отправным пунктом конфликта стал инцидент на орбите Юпитера. Это явление осталось почти незамеченным людьми, но вызвало панику чужих.

Голос мемора стал аккомпанементом последнему залпу коалиционного флота. Бомбардировщики, авианосцы и корабли РЭБ — поддержки ушли, оставив почившую планету наедине со спиралями линкоров.

— Один из находящийся в Солнечной системе кораблей — шпионов нзоргов зафиксировал электромагнитный импульс небывалой мощности. Гигантское возмущение электромагнитного поля, да и самого пространства, как утверждают данные нзоргов, не могло было быть вызвано естественным причинами. Аналитики чужих пришли к выводу, что импульс был генерирован доселе неизвестным видом оружия. Оружием человечества невиданной мощности.

Алые лепестки линкоров сошлись вместе, породив залп.

— Этот импульс и агрессивная космическая экспансия человечества подтолкнули чужих к превентивному удару. Колонизация Топаза с последующим геноцидом аборигенов, захват планет Крэсс в системе Эпсилон Индейца вкупе с данными о новом оружии заставили чужих действовать.

Вергилий прорвался в видение Киллиана:

— Сэр, повреждена большая часть рабочих узлов. Я должен вас спасти. Я был создан для этой цели… Можно попытаться… Это сопряжено с некоторым трудностями… Работа гипердвигателя нестабильна. Мы не дотянем до зоны безопасных гиперпереходов. Не могу ручаться за результат прыжка, но это все — таки шанс.

— Плевать. — Киллиан его почти не слышал. Крик погибшей родины, слившись с голосом неизвестного мемора, покрыл его разум ледяной коркой спокойствия. Он должен был услышать отчёт до конца. Он должен был увидеть гибель Земли.

— Активирую работу гипердвигателя. Прощайте, сэр… Надеюсь, мы еще встретимся…

Слова Вергилия утонули вместе с реальность. Ее заменил голос мемора:

— Эти данные будут продублированы в моем модуле памяти, если чужие смогут остановить отправку отчёта. Люди должны знать. В базе данных флота нет сведений о испытаниях в той области Солнечной системы в заданный момент времени. Импульс не был генерирован людьми. Это могло быть диверсией. Могло быть ошибкой…

«Ошибка,» — это слово вонзилось в мозг Сивара ледяным клинком, заставив его оцепенеть. Ошибка, стоившая жизни миллиардам.

Ошибка, лишившая человечество дома. Ошибка, отправившая их всех ещё живыми в Ад.

Соединившиеся лепестки линкоров выпустили в сторону планеты десятки лазерных лучей. Когерентное излучение прошило пепельный саван планеты, прошло сквозь мертвую поверхность, пронзило мантию и впилось в ее раскалённое ядро. Металлическое сердце планеты не выдержало нагрузки и через несколько секунд разорвалось. Корабли чужих отпрянули, уклоняясь от белой волны взрыва. Земли не стало.

Сознание Киллиана погасло…

Глава 8. Часть 3. Коцит

Кратер терялся в тумане. Черная, словно копоть, дымка тянула свои вьющиеся щупальца далеко вверх. Киллиан стоял на краю этой мрачной пелены и никак не решался ступить. Он оглянулся вверх и посмотрел туда, откуда шел все это время. Где — то там, в световых годах спуска, виднелось грязное небо, так ни разу и не прояснившееся за время этого бесконечного путешествия. Где — то там были скорлупки, которые сбрасывал с себя Сивар, проходя каждый уступ. Один за другим с его разума слетали слои брони, оголяя внутренний мир юноши, подставляя его холоду, струившемуся со дна кратера. Где — то в этом пути он потерял и вновь обрел веру в человечество. Вера в дружбу, вера в любовь и вера в доброту пропали, уступив место вере в долг. Именно долг станет смыслом его существования. Вера в то, что человечество можно, просто необходимо изменить… Душа Киллиана выгорела. Его оголенная, лишённая тепла сочувствия и освежеванная от детских грез натура пропиталась циничным холодом окружающего мира. Быть может, это не было чем — то из ряда вон выходящим, как ему казалось раньше. Быть может, это был простой и единственно возможный путь становления современного человека. Переход из светлого, незапятнанного детства и романтично — безголовой юности в серую зрелость. Из мира, где не нужно было думать о будущем, но хотелось мечтать, в действительность, где грёзы обрушиваются на человека ударами в затылок. Где мечты теряют ореол сокровенности и, оставшись нереализованными, стекают талой водой из глаз. Киллиана захватил мир, где человек редко находит цель существования и подменяет ее повседневной рутиной, дабы заткнуть разрывающую его изнутри пустоту бесцельности.

Если уж не цель, то по крайней мере ориентир у Сивара имелся. Изможденные нескончаемым спуском ноги вновь обрели силу, когда в черной дымке мелькнул багровый силуэт. Проводник, вскинув руку в длинной перчатке, манил Киллиана за собой. Потеряв мысли и забыв страх неизведанного, Сивар бросился вниз. Он чувствовал, он знал, что очень скоро придет к своей цели. Сердце и разум, сплетаясь в один огромный заряд уверенности, твердили ему об одном: что бы не ждало его за дымкой, его путь обретёт там смысл. Багровые одежды прожигали черный туман и влекли за собой бегущего юношу. Выставленные вперёд руки Сивара разгоняли густую темную взвесь, расчищая дорогу. Его одежда, пропитавшись то ли потом, то ли стылым черным туманом, липла к телу. Изо рта повалил пар. Киллиан едва заметил, что выбежал на ровную поверхность. Только тут он понял, как же ему холодно. Точнее сказать, он ощутил окутывающий его холод. От земли, скрипевшей где — то под ногами, от каждой частички мутной взвеси, продолжавшей ослеплять Сивара разило лютой стужей. Но что — то внутри него все же противится этому холоду, не давая попасть его иглам в бешено бьющееся сердце.

Послышались шаги. Кто — то мерно ступал по гладкой поверхности, цокая каблуками сапог. Звук шагов спугнул грязный туман. Пелена стала распадаться. Проводник в красном ждал. Он стоял чуть ниже. Под его ногами мерцал прозрачный лёд. Затянутая кристальной коркой водная гладь тянулась далеко вперёд. Проводник поднял руку, указывая путь. Его перст был направлен туда, где в самом центре ледяного озера поднимался крохотный остров с одиноким деревом. Киллиан двинулся вперед. Он не чувствовал своих рук и ног, спеленованных холодом. Его промокшая одежда начала застывать, покрываясь ледяной коркой. Валивший изо рта пар превращал его хиленькие усы в сосульки, а он все шел и шел к своей цели — к дереву, на котором висел человек…

Лёд под ногами сменился черным камнем. Идеально гладкая порода расходилась руслом трещин и давала жизнь эбонитовому дереву. Его кустистая крона впивалась в небо острыми ветвями — пиками. На пепельном стволе был распят человек. Его белая, как снег, голова безвольно опустилась вниз. Даже не видя лица, не слыша голоса, не ощущая знакомого холода глаз, Киллиан узнал Айзека и бросился вперёд. Его сердце забилось сильнее. Крик вырвался из груди: