Страница 5 из 102
– Ты потребуешься мне снаружи, – сказала Грета.
– Зачем? – недоуменно спросил Рамиро. – Кто-то ждет в коридоре?
– Я не о твоей каюте говорю.
Рамиро помассировал череп, надеясь, что в его голове родится третья интерпретация происходящего.
– Пришли результаты переписи, – сказала Грета. – Никто не числится пропавшим.
– Отлично! Значит, мы можем с чистой совестью запускать главные двигатели.
Грета нетерпеливо зарокотала.
– Обсерватории следят за москитом, но мы по-прежнему не имеем понятия, чем именно он занят.
– А не все ли равно? – Отчасти Рамиро было любопытно, но погоня за движущейся целью в открытом космосе – при том, что жизням людей ничего не угрожало, а место действия этого странного розыгрыша вскоре останется далеко позади – казалась ему малость несоразмерной.
– Кто лучше тебя разбирается в автоматике? – сказала Грета.
– Взывая к моему честолюбию, ты ничего не добьешься.
– Это был не риторический вопрос, – резко возразила она. – Москиты для такого не предназначены. Но выглядит все так, будто кто-то, помимо тебя, достаточно хорошо разбирается в твоей специальности, чтобы провернуть подобный трюк.
– Такую модификацию сделать очень просто, – безучастно заявил Рамиро. – Если хочешь меня заинтересовать, придется потрудиться.
Грета замолчала.
– Что? – надавил он. – Значит, доверить мне автоматизацию разворота ты можешь, а поделиться параноидальной теорией Совета насчет беспилотного москита – нет?
– Мы считаем, есть вероятность, что ответственные за это люди собираются использовать Объект в качестве некоего оружия, – призналась она.
Рамиро ощутил на своей коже странное покалывание. Сам он никогда не был вблизи Объекта, но еще в детстве слышал истории о Карле и Иво, которым спуск к поверхности Объекта едва не стоил жизни – тогда для возгорания породы, над которой они пролетали, хватило даже слабого ветерка из охладительных мешков.
– Мы всегда можем запустить главные двигатели раньше срока, – предложил он. – Прежде чем этот москит успеет закончить начатое.
– А с фермами как быть?
– Часть почвы осыплется со стен и окажется как раз там, куда мы ее переносим.
– Незасеянными на время перестройки оставили только пшеничные поля, – сказала Грета. – А еще есть насаждения строевого леса, медицинские сады и дюжина различных сельхозкультур, из которых мы получаем волокна и смолы – и все они требуют аккуратной пересадки.
Рамиро сомневался, что кто-то стал бы беспокоиться о нескольких опрокинутых деревьях, когда на кону была вся Бесподобная. Но если перед лицом неопределенной угрозы цена сельского хозяйства казалась слишком высокой, достичь определенности можно было и другими путями.
– Почему бы просто не уничтожить москит? – предложил он. – Это же не сложно?
– Совет хочет, чтобы его перехватили, не нанеся урона, – настаивала Грета. – Нам нужно исследовать систему навигации и выяснить, в чем именно заключался план.
– Так отправьте за ним вашего лучшего пилота, и я с удовольствием вскрою всю систему в удобной лаборатории с подходящим оснащением.
– Это было бы идеально, – согласилась Грета. – Но такого шанса у нас может и не быть.
Рамиро насмешливо пророкотал.
– Это всего лишь москит с модифицированной системой навигации. Внутри нет никого, кто мог бы его защитить. Как только ваш пилот окажется на борту и перережет несколько фотонных кабелей, корабль превратится в самый обычный груз. К нему можно будет привязать веревку и отбускировать на Бесподобную.
– Когда Станцию освободили, в ее лабораториях осталось несколько дюжин образцов, взятых с Объекта. Если кто-то получил доступ к москиту в тот момент, когда по Станции можно было свободно разгуливать, практически не опасаясь проверок, кто знает, ограничился ли этот человек простым перепрограммирование навигационной системы?
Рамиро посмотрел на нее изумленным взглядом, но быстро понял, что увильнуть не получится. Единственное, о чем он не мог попросить ни одного пилота – это доставить на Бесподобную машину, которая вполне могла оказаться заминированной фрагментами антивещества.
– Пристегнись, – посоветовала Тарквиния. – Дорога обещает быть веселой.
Рамиро последовал ее совету и стал возиться с ремнями в неуклюжих, чересчур свободных перчатках своего охладительного мешка. Пока их москит неподвижно висел снаружи Бесподобной, длинная плоская кушетка, к которой он прижимался спиной, располагалась вертикально, на манер своеобразной укрепляющей шины, которая помогала ему держать осанку.
Он уже летал на моските, но этот отличался по конструкции, и в нем было место только для пилота с пассажиром и складского отсека, который располагался между кушетками и системой охлаждения. Хрусталитовый купол, простиравшийся над их головами, был так близко, что к нему можно было прикоснуться.
– Тебе разрешили поговорить с семьей? – спросил он у Тарквинии. Рамиро не сомневался в ее навыках пилота, но все же подозревал, что выбрали ее в том числе и с той целью, чтобы ограничить число людей, осведомленных о случившемся.
– Грета настаивала на том, что миссию нужно держать в секрете, – ответила она. – Но я все равно рассказала своему брату.
– Правильно сделала. – С одной стороны, Рамиро возмущала та ответственность, которую на него возлагала необходимость держать все в тайне, но с другой – был рад, что у него есть повод не рассказывать о своей миссии другим. Он даже не представлял, как смог бы объяснить о стоящей перед ним задаче, не обеспокоив своей семьи, а прямо сейчас он меньше всего нуждался в дядюшкиной лекции о долге перед детьми, которых только предстояло отторгнуть его сестре. Если все пройдет успешно, он вернется задолго до того, как его успеют хватиться.
Он указал на навигационную консоль.
– Ты уже обновила локальные карты? – Никто не рассчитывал отправляться в полет после того, как вращение горы пойдет на спад, а помимо изменившейся скорости движения склонов существовала небольшая проблема маневрирования между лучами контвращательных двигателей.
– Нет, я решила оставить все как есть и посмотреть, что из этого выйдет, – с сарказмом ответила Тарквиния.
Рамиро было непреклонен.
– Если ты будешь обижаться на любые мои придирки по поводу того, что может нас убить…
– Хорошо! – лицо Тарквинии смягчилось. – Взаимный свербеж мне в любом случае по душе. Все лучше, чем уснуть на работе.
– Не искушай меня.
– Мы готовы, – сказала она. Это не было вопросом. Она щелкнула переключателем на панели, и москит, оторвавшись от горы, полетел в пустоту.
Недомогание, которое Рамиро испытал из-за внезапной потери веса, быстро сменилось ощущением восторга. Он уже и забыл, как прекрасно может быть снаружи Бесподобной; после шести лет, проведенных среди экранов и светящегося мха, приглушенные оттенки скал, распростершихся над ним в свете звезд, создавали ощущение настоящей свободы. Пока гора отступала вдаль, он опустил взгляд на яркую линию перемешанных цветов, разделившую небо на две половины. Справа длинные шлейфы звезд, принадлежавших скоплению их родной планеты, достигали максимальной яркости на этой границе, а затем бесследно исчезали. Заглянуть дальше означало бы увидеть будущее этих звезд – однако их свет не излучался назад во времени, против их собственных термодинамических стрел. Слева небо было в полном распоряжении ортогонального скопления, усеявшего свои владения короткими и аккуратными шлейфами всех цветов спектра.
– Запускаю двигатели, – предупредила Тарквиния.
Рамиро резко вдавило в кушетку, и ощущение, будто он стоит, моментально прошло. Он ожидал, что вертикаль поменяет свое направление, но давление доставляло его телу заметно больший дискомфорт, чем можно было судить по прошлому опыту. После нескольких пауз недоумения, сможем ли он удержать внутри свой недавний обед и ужин, Рамиро удалось придать части туловища твердость костной ткани, обеспечив своему телу более подходящую опору в условиях непривычного веса и, таким образом, избавив себя от риска выдавить наружу содержимое своего пищеварительного тракта.