История жены Дьявола

— Твой врач сказал, что опасность миновала… и мы можем заняться осторожно сексом.

— Ты даже об этом интересовался? — это новость возбудила меня еще больше. Он хотел меня, скучал, тосковал. Думал об этом моменте.

Я переместила руки к его штанам, быстро расстёгивая их и прикасаясь к его эрегированному стволу, убеждаясь в его возбуждении.

— Это первое о чем я поинтересовался садясь в самолёт.

Я переступаю через сарафан, откидывая его в сторону, чтобы не мешался. Взору любимого открывается мой небольшой выпуклый живот, к которому он тут припадает и покрывает поцелуями, спускаясь все ниже, стаскивая с меня трусы.

Между ног становится слишком влажно, неприлично хлюпающе. Я схожу с ума от этого мужчины: от обычного взгляда, лёгкого прикосновения, страстного поцелуя. Он управляем моим телом и эмоциями, как кукловод, дергает за нужные ниточки и я поддаюсь.

— Думаю, что наступило время опробовать новую кровать.

Он все рассчитал, как оказалось, сюда даже были перевезены наши вещи и застлана кровать хрустящим постельным.

Дьявол раскладывает меня на белоснежной простыни, рисуя только понятные ему узоры из моих локонов, любуясь мной так откровенно, что я смущаюсь. Несмотря на то, что последний месяц я постоянно находилась на солнце, придавая своей коже золотистый цвет, моя кожа все равно отдаёт молоком в сравнении со смуглостью Дьявола.

Лука стаскивает штаны, которые я успела расстегнуть еще на кухне, и поло, отбрасывая все на пол, и снимая боксеры, демонстрируя своё идеальное тело и мощный член, напоминающий биту.

Ежедневные тяжелые тренировки закалили его, делая машиной, созданной для убийств, на его теле было множество шрамов. Какие-то из них были мелкие и еле заметные, а многие были бугристыми и растянутыми, но ни один из них не портил его красоты.

Он склонился надо мной, проводя рукой по моим губам, венке на шее и переходя к ложбинке между грудей, животу и задерживаясь на пупке, спускаясь к горящему клитору.

Лука накрывает ладонью мою промежность и я уже на грани, хватаю простыни, потому что все моё тело рассыпается на атомы.

Дьявол хватает губами мой сосок, играет с ним, посасывает его, грудь пульсирует, а между ног затягивается узел, готовый порваться в любую секунду. Властная рука моего мужа направляет меня, я раздвигаю послушно бедра, позволяя ему устроиться между моих ног.

Лука очень нежен, нетороплив и ласков. И только Богу известно, каких титанических усилий ему стоит быть таким аккуратным. Он направляет в меня член, раздвигая складочки и растягивая меня. После этих месяцев воздержания, даже несмотря на обильную смазку, мне так трудно его принять, стенки сжимают его ствол и ласкают.

Мой громкий стон мешается с его хриплым рыком. Я дышу рвано.

Меня накрывает с головой волна оргазма, я сжимаю его внутри себя еще крепче и притягиваю к себе, вдыхая его запах и не желая отпускать. Никогда. Чувствовать его в себе вечность. Так и остаться слитыми воедино.

— Ох, Мониша… — Дьявол стонет, двигаясь очень медленно, невыносимо медленно. Я готова умолять его ускориться, но он не хочет рисковать. — Моя девочка…

Наши языки сливаются в страстном танце, выдерживая ритм наших тел, двигающихся на встречу друг другу. Внутри меня нарастает вторая волна и я начинаю забывать вдыхать воздух, царапая его спину.

— Ох, Лукааа!!! — я сжимаю его бёдрами и выгибаю спину в неестественной позе, будто меня сломали, падая в пропасть.

Глава 24

Лука.

— Я просто убью тебя. — я прикладываю усилия, чтобы мой голос был ровным и спокойным. Внутри меня все клокочет, внутренний зверь снова проснулся и жаждет крови. Сейчас мне хочется выпустить кишки из акушера моей жены.

Мужчина сглатывает и переводит испуганный взгляд на Алана, который смотрит на него поджав губы. Его никто не успокаивает, никто не хочет злить меня еще больше.

— Извините, я… — он совсем теряется, тем самым, раздражает меня еще больше.

— Повторю еще раз, если ей будет больно, если хоть что-нибудь будет не идеально, что-то случится с моим ребенком, я убью тебя!

— П-п-простите, но это роды, женщине все равно будет больно…немного, но больно… — он разводит руками и пятится, но упирается в Майлза, у которого тоже неадекватное выражение лица.

— Так сделай чудо. — чеканю я.

— Коллега… — он пытается найти поддержки у Алана, но тот игнорирует его сигналы.

У Алисы начались схватки на неделю раньше запланированного срока, загнав меня в тупик. Самое страшное, что могло случиться со мной. Я не могу ничего сделать, только убить усатого гинеколога и не больше, если что-то пойдет не так. Все, что я знаю о родах, что маленький человек выходит на этот свет из женщины. Все. Ну, еще про пуповину знаю.

И вот, мы все сидим у двери, за которой Мониша кричит, глухо и устало, уже практически час. Возле окна стоит Макс, он вытянут по струнке и периодически испуганно смотрит на двери, шумно вздыхая. Он очень изменился с момента нашей первой встречи, не только вытянулся и набрал мышечной массы, но и стал намного сообразительнее и старше, никаких детский капризов, которые и должны быть, когда тебе девять.

Рядом со мной сидели Алан и Майлз, они просто смотрели в пол, не говоря ни слова и почти даже не шевелясь. Один из плюсов нашей работы, мы умеем ждать неограниченное время, когда нужно. И они ждали вместе со мной, не нагнетая обстановку.

Мониша снова громко закричала. Не выдерживая, я вскочил. Я оторву ему яйца. Больше так сидеть — невыносимо. Просто распахнув двери, я ворвался внутрь. Все врачи повернулись ко мне растерянно, усач испуганно задрожал.

Алиса сидела на этом на кресле, издавая слабые стоны, у нее уже не было сил.

— Выйдите, пожалуйста!

Я проигнорировал всех, просто подошёл к ней, чтобы взглянуть на ее мокрое лицо, по которому стекали капельки пота и слез. Она была бледная, почти белая с синими губами, и очень тяжело дышала.

— Лука, уйди, я не хочу, чтобы ты меня видел!

Глупая дурочка.

— Мониша, не еби мне мозг! — зашипел я, целуя ее в лоб и беря за руку. — Давай, ты успокоишься, тебе нужны силы. Сейчас ты соберёшься и родишь мне сына!

Сейчас, когда я был с ней, держал за руку, мне стало спокойно. Я знал, что происходит. Все было под моим контролем.

Она устала закивала.

— Тужьтесь! — испуганно выдавил врач. Алиса выдохнула, сжимая мою руку.

— Аааа! — ее голос обрёл звонкость и силу, оглушил меня, но через несколько секунд к ее голосу присоединился еще один крик, не менее звонкий.

Алиса откинулась и закрыла глаза, все ее пухлые губы были искусаны, капельки крови застыли на бледном лице.

Я посмотрел на маленькое тельце, которое держал врач, такое крошечное и беззащитное. Девочка. С пронзительными голубыми глазами, как у Мониши.

— Девочка? — удивленно спросил я, не веря глазам, узи показывало мальчика. Я растерялся.

— Иногда так бывает. — сказал врач, который уже выдохнул. У него появился шанс, что он будет жить. — Хотите подержать?

Я кивнул, чувствуя страх, что раздавлю своими ручищами этого крохотного птенчика.

— Обработайте руки, наденьте перчатки, Вам дадут медицинский халат.

В девочке было всего три килограмма, она была крошечная с родинкой на правой щечке, ее глазища светились, она замерла и рассматривала меня точно также, как и я ее. Она была копией Мониши, словно Алису отсканировали и положили мне в руки.

Я поднёс ее к Монише, которой вкололи снотворное и обезболивающее, ее взгляд становился затуманенным и очень тёплым. Она протянула руку к щечке, погладила ее и вздрогнула.

— Какая она красивая. — прошептала Алиса.

— Копия ты.

Мониша поцеловала ее, вдыхая молочных запах. Лекарство делало своё дело, уводило ее из реальности, она засыпала. Ей нужно было отдохнуть.

Я вышел в коридор к друзьям с дочерью, завёрнутой в конвертик, в который ее завернули угодливые медсестры.

Все вскочили, как по команде, подходя ко мне. Трое мужчин, двое взрослых и один маленький, смотрели на мою девочку испуганными глазами, как на ядерное оружие. Они боялись на нее дышать.