Кальпа

Закончив, мы зашли в большую комнату, она включила телевизор и шепнула:

– Пошли ко мне, Вика с Ромой задерживаются, а Ира телевизор не смотрит. У нас есть полтора часа. Только когда у меня начнётся оргазм, ты мне рот зажимай, чтобы никого не напугать, а то я буду кричать – знаю, что не удержусь.

Я так и поступил – мне даже понравилось, так как Люда, кончая, приятно покусывала меня за ладонь. Через час мы уже привели себя в порядок, вышли из её комнаты и сели на диван перед телевизором. Говорить ничего не хотелось, она прижалась ко мне, положила голову мне на плечо и тоже молчала. Меня всего переполняло счастье, наверное, такие же чувства испытывала она, мне, по крайней мере, именно так и показалось.

Через полчаса пришли Вика с пьяным Ромой, мы с ними поздоровались, и пошли спать по своим комнатам. Я разобрал себе постель и долго не мог уснуть – настолько сильно меня переполняло счастье, что у меня наконец-то началась регулярная половая жизнь. А под утро я проснулся ни свет ни заря, прошёл к Люде на кровать и мы ещё раз трахнулись. Она не возражала, даже наоборот, сказала, что ждала меня.

Утром мы с Ирой вместе поехали в институт, но она со мной не очень хотела разговаривать. Я долго у неё выпытывал: почему она на меня дуется, и с удивлением услышал:

– Ты вчера вечером даже не зашёл пожелать мне спокойной ночи!

– Так ты же сама сказала, чтобы я не смел заходить в твою комнату?

– Не оправдывайся, я думаю, что девочки оказались правы. Тебя интересует только наша квартира. Я же вижу, как ты перед моей мамой лебезишь, чтобы она тебя не выставила за порог!

Предложил ей сходить сегодня погулять или в кино, но она отказалась. Не зная, каким образом улучшить между нами отношения, я решил оставить всё, как есть.

Почти неделю мы с ней не разговаривали, даже ездили в институт и обратно раздельно, а дома обменивались лишь самыми необходимыми бытовыми фразами. Но мне-то на её демарши начхать хотелось, так как у меня на сексуальном фронте с Людой, всё обстояло просто великолепно! Мы с ней совокуплялись при первой же возможности, вечером и под утро я приходил к ней, а ещё иногда и ночью мы встречались то у меня на диване, то у неё на кровати. А когда Ире требовалось ехать к первой паре, а мне ко второй, мы с Людой, оставшись вдвоём, занимались исследованием наших интимных мест. И ещё она меня учила новым способам удовлетворять друг друга.

В один из таких дней я попросил Люду рассказать про всех своих мужиков. Она долго отказывалась, но я продолжал настаивать, и только, взяв с меня слово, что не стану пересказывать дочерям ничего из услышанного, она принялась вспоминать. Честно признаюсь, я откровенно лежал и тащился от удовольствия, так как она при этом ещё и легонько дрочила мне член, а в особо экспрессивных частях рассказа им артикулировала, как дирижёрской палочкой!

Если опустить массу незначительных подробностей и девичьих переживаний, то выходило, что нормальный любовник до меня у неё имелся только один – бывший её непосредственный начальник и главный бухгалтер завода, где она раньше работала. Как только она распределилась после института, он сразу положил на молодую девчонку глаз. Но сначала она не давала ему вообще, и только когда стала получать удовольствие от секса со своим мужем, отдалась и ему. Люда удивила меня признанием, что если бы могла переиграть, то после распределения на завод, отдалась бы ему сразу и вышла за него замуж – настолько он ей нравился. Ведь он ей с самого начала предлагал, что разведётся с женой и возьмёт её, но она испугалась – как это так, разбивать семью? И после смерти Толи он снова предлагал, но она опять побоялась. В конце восьмидесятых его прямо на работе хватил инфаркт, а через три года и завод прекратил своё существование. Но всё же, незадолго до смерти, он успел ей помочь – подсказал, какие надо собрать справки о больных родственниках и кого из них прописать, чтобы без очереди получить четырёхкомнатную квартиру. Ей даже не потребовалось никаких липовых документов покупать – хватило реальных.

Потом Люда около тридцати раз пробовала найти себе любовника, но никто не устроил её полностью: то не удовлетворял сексуально, то, как человек, – полное убожество, то больной, то с психическими расстройствами. И она ещё продолжала находиться в поиске, как вдруг, с её слов, «на неё неожиданно свалился я вот с таким хером». И теперь, пока я её не брошу, она решила свои поиски прекратить навсегда. Последнюю фразу я не совсем понял, но, думаю, что она так намекнула, что решила обосноваться на моём хую надолго и всерьёз! Надо сказать, что и меня такой подход тоже полностью устраивал.

И когда я решил, что «вечер откровений» закончен, она вдруг потребовала рассказать и о моих сексуальных похождениях. Истории про то, как мы с девочками показывали «письки» в детском саду, и как я подглядывал за бабами на реке, она восприняла спокойно. Но зато, когда краснея, я рассказал про школьную уборщицу, она смеялась минут десять, регулярно повторяя: «Нет, какая прелесть»!

Рома каждый день напивался вдрызг – если Вика не приводила его пьяным из гостей, то он пил дома, уговаривая меня составить ему компанию. Но, помня об Ириных угрозах, я ему всё время отказывал, ссылаясь на аллергию.

После недели молчанки Ира вдруг подошла ко мне после занятий, и мы вместе поехали домой, как ни в чём не бывало. А после ужина она сама пригласила меня к себе в комнату – в первый раз за всё время! Усадила меня рядом с собой на диван, и мы вместе стали заниматься английским. Когда Люда пришла с работы, удивилась такой перемене, но ничего не сказала. Закончив занятия и пожелав Ире спокойной ночи, я отправился к себе на диван в большую комнату.

Дождавшись, когда все угомонятся, перебрался в соседнюю комнату в постель к Люде. Но когда я начал её целовать, вдруг почувствовал на лице солёную влагу, поэтому спросил:

– Ты плакала, что случилось?

– Не обращай внимания, всё хорошо. Просто представила, что когда ты возьмёшь в жёны Иру, то меня бросишь и забудешь.

Я попытался её утешить, обещая, что наша с ней любовь не закончится, и я стану трахать их обоих. Она начала возмущаться, что такое невозможно в принципе, но когда я раздвинул ей ноги и воткнул член, все аргументы у неё закончились. Ночью она пришла ко мне ещё раз, а под утро я к ней. В институт с Ирой я поехал умиротворённый и довольный, как кот!

В автобус набилось довольно много людей, и Ира вдруг спросила меня:

– А почему ты от меня отстраняешься, словно брезгуешь ко мне прижиматься?

Я удивился формулировке и противоречивости требований: то «грабли не распускай», то «почему не прижимаешься»?

– Стараюсь сдержать напор толпы, чтобы тебя не раздавили.

– Не надо. Лучше обними меня.

Повиновавшись, я почувствовал, как мой член прижался к её животику, и сразу перспектива затащить желанную Иру в постель превратилась из отдалённо-туманной в животрепещущую. По-крайней мере, мой член отреагировал именно так, но Ира меня быстро охладила, сунув кулак мне под рёбра и прошептав:

– Веди себя прилично!

– Да я тут не причём, обычные рефлексы.

– Тихо! Не ори на весь автобус.

В тот же день после занятий – а в тот раз они у нас закончились одновременно – она согласилась пойти со мной погулять в парк возле их дома. Мы прошлись по аллеям, и вдруг она направилась к той самой лавочке, где я первый раз натянул Люду. Заподозрив неладное, я удивлённо спросил:

– Ты куда?

– Это наша с мамой любимая скамейка. Она всё детство водила меня сюда гулять. Садись, что стоишь столбом?

Облегчённо вздохнув, что никакого разоблачения не планировалось, я присел рядом и пододвинулся к ней вплотную, она не возражала.

– Ты всю неделю не пил с Ромкой, да и сам тоже не прикладывался. Значит, не алкаш, и не всё у нас потеряно. Поэтому можешь потрогать меня за грудь.