Страница 4 из 8
…Все дрожал,Жену бы как вернуть не помешали…А дальше что? Ты Трою взял… ЖенаВ твоих руках… Что ж? Ты казнил ее?Ты нежные едва увидел перси,И меч из рук упал… Ты целоватьИзменницу не постыдился – псицу,Осиленный Кипридой, гладить начал…
Так, на грани мифа и истории, завершается этот раздел главы. Далее пойдет история в ее чистом виде.
Глава 2. Древнейшие города Родоса. Основание столицы объединенного острова
Древнейшие обитатели Родоса, по новейшим историческим данным, не были греками. Считается, что первыми на острове обосновались карийцы – малоазийская народность, населявшая Карию (юго-запад современной Турции) и, возможно, «догреческий» Крит. В более поздние времена столицей Карии являлся знаменитый Галикарнас. Среди народов Древнего мира карийцы славились одновременно как отважные мореходы и как самые коварные люди на свете. По одной из версий, именно плененные рабыни-карийки стали прообразом такого архитектурного элемента, как несущие тяжести строительных конструкций кариатиды.
Затем на острове появились финикийцы, также знатные мореплаватели и купцы, превратившие Родос в знаковый торговый центр; считается, что из трех древнейших городов острова ими основан Линдос, а также, согласно куратору отдела Античности Британского музея, английскому вице-консулу и археологу XIX века Чарлзу Томасу Ньютону (разыскавшему, кстати, остатки галикарнасского мавзолея), исчезнувший город Ахея. Следами финикийского ваалического культа на острове является глухое упоминание Ньютона со ссылкой на Порфирия о человеческих жертвоприношениях родосцев богу Кроносу, а также почитание женского божества солнца Алектроны (Электрионы), позднее эволюционировавшего в обычную морскую нимфу. При этом, конечно, необходимо помнить, что и Ахея, и Алектрона – имена явно более поздние, восходящие к греческим ахейским переселенцам.
Потом на остров прибывают (или возвращаются) критяне и несут с собой минойскую культуру – в частности ими, по всей вероятности, было заложено первое святилище в Линдосе – либо, по крайней мере, они дали острову его богиню, известную впоследствии как Афина Линдийская. К. М. Колобова в своем фундаментальном труде «Из истории раннегреческого общества: о. Родос 9–7 вв. до н. э.» убедительно доказала, что первоначально богиней Родоса была именно знаменитая критская богиня «со змеями» (представление о ней дают три статуэтки, найденные в Кносском дворце Крита), и линдосская богиня олицетворяла хтонический – змеино-подземный – культ, характерный не только для Крита, но и для Древних Афин (многочисленные находки в родосских некрополях керамики со змеиными мотивами подтверждают это; кроме того древнейшее название острова – Офиусса – означает «змея»). Приведем фрагменты из ее обширной аргументации: «Совсем не случаен на Родосе культ Афины Линдии, самое имя которой явно догреческого происхождения. Храм Афины Линдии, расположенный в линдийском акрополе, очень древен, и сами родосцы считали его основанным в мифические времена, ибо Минос и Кадм, по представлениям островитян, приносили посвятительные дары в уже существующий храм… В одной из своих статей Нильсон интересно показывает, что Афина родилась не из головы Зевса, но одновременно с самим Зевсом, а может быть, и раньше его, в дворцовых культах минойского Крита. Поэтому атрибуты Афины: птица (в позднейшее время – сова, в более раннее – голубь, ласточка или вообще любая птица), змея, оливковое дерево (а первоначально – просто священное дерево минойцев), а затем на том же минойском Крите был получен Афиной и воинственный щит. Две свойственные Афине черты, по мнению Нильсона, могут быть поняты только в свете крито-микенских представлений. Это, во-первых, Палладиум, представление о котором не свойственно греческой религии, но хорошо согласуется с культом микенской богини дома, которая имела внутри дворца свое маленькое святилище и почиталась жрецом-царем. Во-вторых, тесная связь Афины с отдельными людьми и родами, связь чисто личная, которая ярко выступает в ее личном покровительстве героям – Гераклу, Ясону и т. д. Это покровительство передается по наследству – от отца к сыну, от Одиссея к Телемаху, от Тидея к Диомеду. При наследовании культовых обязанностей рода сыном, когда отец является жрецом домашнего культа, такое наследование личных отношений героев к Афине становится понятным… Археологические открытия на Родосе подтверждают выводы Нильсона о минойско-микенском влиянии на греческую идеологию… Хтонический характер культа змеи является общепризнанным… (Далее автор подробно останавливается на культе афинского царя – получеловека-полузмея Эрехтея, мистически продолжающего жить в образе священного змея в акрополе при храме Афины, после чего делает нижеследующий вывод. – Е. С.) Несомненно, что и Афина Линдия родилась из аналогичных представлений крито-микенского мира, и, как кажется, именно поэтому, а не по какой-либо иной причине, одно из древних названий Родоса было „Офиусса“ (греческий перевод догреческого имени „Родос“, что значит „змея“, может быть, семитское arod, rod?). В осмыслении греков остров некогда изобиловал змеями (по Полизелу, на острове кроме змей находился и страшный дракон). Затем змеи были изгнаны тельхинами… Ялисский некрополь и некрополь Камира дают ряд образцов микенской керамики, орнаментированной змеями, иногда лепными. В последних раскопках Маюри в трех погребениях Ялиса обнаружены сосуды со змеями, причем во всех случаях змеи изображены тянущимися к горлышку сосуда для участия в совместной с умершим трапезе. Особенно интересен в этом отношении плоский кувшин с лепным изображением двух змей, склонивших головы к чашке у носика сосуда… По-видимому, женщина со змеями микенского Родоса стала Афиной Родоса архаического. Любопытно, что в ритуал Афины Линдии входили ежедневные бескровные жертвы, которые, по свидетельству Дионисия Галикарнасского, включали в себя нечто подобное тем медовым лепешкам, которые ежедневно, по афинской легенде, должен был получать змей – страж акрополя… Афина Линдия, дева с копьем, несомненно родилась из крито-микенских представлений о великой богине – воинственной и необоримой (ατρυτώνη)».
Кстати, Диодор Сицилийский в своей «Исторической библиотеке» приводит интересный миф, позволяющий осмыслить связь двух древнегреческих центров поклонения Афине – в Афинах и на Родосе: «Когда Гелиады возмужали, Гелиос сообщил им, что богиня Афина будет пребывать с теми, кто первым принесет ей жертвы. То же самое было объявлено и жителям Аттики. Гелиады тогда же и принесли жертвы, позабыв в спешке зажечь огонь, а царствовавший тогда в Афинах Кекроп (кстати, получеловек-полузмея. – Е. С.) совершил жертвоприношение при горящем огне, хотя и позже. Поэтому до сих пор на Родосе сохранился особый обряд жертвоприношений, а богиня обосновалась на острове». Он же прямо пишет о том, что «Афина родилась от Зевса на Крите у истоков реки Тритона, почему ее и прозвали Тритогенеей. У истоков этой реки до сих пор сохранился священный храм богини, стоящий на том месте, где она и родилась, согласно мифу» – таким образом, для древних критское происхождение Афины вопросов не вызывало. Рассматривая далее вопрос об отождествлении пра-Афины с богиней со змеями, увидим, что в принципе эту же точку зрения о родстве позднейшей Афины с божеством Крита разделяет и профессор В. Сергеев: «Критская система верований и ритуал оказали большое влияние на религию малоазийских народов, а также и на греческую религию. Некоторые греческие божества, например Афина, имеют своей родиной Крит, откуда они были заимствованы греками и в трансформированном виде введены в пантеон греческих божеств». Вот великолепное описание критских «богинь со змеями», сделанное замечательным исследователем минойского мира Б. Л. Богаевским в 1926 г. в книге «Крит и Микены», откуда оно ныне без указания источника практически без переработки заимствуется в разного рода современные «издания»: «Одна из этих статуэток полной сохранности (34 см высотой) представляет женщину, одетую в стилизованную юбку „cloche“, внизу украшенную прошивкой и покрытую полосами. Поверх юбки надет так называемый польский передник, покрывающий своим овалом, спереди и сзади, часть юбки. Передник заткан по краям волнистым прерывистым орнаментом и спереди усеян белыми крупными точками… Вокруг талии лежит широкий мягкой материи пояс, образующий спереди толстый, замысловато завязанный узел. Корсаж… представляет расшитую спиралями и другим орнаментом кофточку с короткими рукавами до локтя и стягивает талию, как будто корсетом, оставляя обнаженной крепкую грудь. На голове надета высокая, видимо, кожаная, суживающаяся кверху шапка, из-под которой по плечам рассыпаются темные волосы. Женщина представлена в напряженной позе. Она жестким движением вытягивает вперед руки и, широко раскрыв большие подведенные глаза, неподвижным сосредоточенным взором смотрит пристально перед собой. Поза женщины объяснима. Это богиня, или жрица, заклинательница змей: две змеи обвивают ее талию, одна из них кладет свою голову на край высокой шапки, третья, извиваясь по переднику и обвивая бедра, кладет голову в правую руку богини, а хвост – в ее левую. Вторая статуэтка, несколько меньших размеров, представляет шедевр фаянсового производства. Женщина изящна и тонка. Одета она в светлое с темными полосами платье. Оранжевый корсаж, с короткими рукавами, сильно стянут в талии, обнажая нежное розовато-желтое тело с небольшой, тонко моделированной грудью. Как и у первой статуэтки, у этой имеется желтый с темным узором передник, накинутый на юбку, сшитую из целого ряда оборочек, выступающих одна над другой и составленных из светло-желтых с коричневыми или голубыми полосок и коричневых кусочков. В поднятых и отставленных руках, согнутых в локтях, женщина держит по небольшой желтой с черными полосками змейке, потрясая ими. Восстановленная, соответственно фрагменту третьей фигуры, голова показывает молодое, нежное лицо с черными блестящими глазами. На голове надет низкий венец, из-под которого струятся черные волосы, а на венце сидит желтая с темными крапинками дикая кошка. Эта женская фигура в профиль показывает волнистую линию контура тела. По-видимому, надо себе представить жрицу или богиню изображенной в тот момент, когда она, потрясая змеями, выступает, мерно и слегка приседая, в движении кругового танца».