Затворница

– Да уж, твой масштаб, ничего не скажешь. Да ты же и не телевизионщик, ты художник, творец. Не зря тебя сам Карапетов на все свои фильмы зовёт. Это тебе не хухры-мухры. Это признание твоего таланта.

– Разберёмся, пап. Я просто хочу быть с тобой. Понимаешь?

– Это я понимаю. Но ещё я понимаю, что не хочу, чтобы мой единственный сын загубил свой дар ради меня. И мама бы не хотела.

– Ты со мной в Москву поедешь? – быстро спросил Кирилл, заранее зная ответ.

– Нет, но…

– Ну, значит, и я туда не поеду.

Глава 6

Наши дни

Утром Тимофей вспомнил о вчерашнем вечере и неожиданно для себя быстро собрался и вышел на улицу, забыв телефон. А ему было нужно позвонить Льву. Пришлось вернуться. Продюсер – про себя назвав приятеля этим словом, Тимофей ухмыльнулся – долго не отвечал, потом всё же сонно откликнулся:

– Чего тебе надобно, старче?

Тон у него при этом был примерно такой, как у пушкинской рыбки в последнюю встречу со стариком. Это он зря. Тиф не деликатный подкаблучник, его недовольным голосом не испугаешь. Тимофей фыркнул и дурашливо пропел в трубку:

– Хочу серебра и злата!

– Ну, хоть бы раз позвонил просто так, – обиделся Лев. – Вечно тебе от меня что-то нужно.

– Можно подумать, что ты мне звонишь просто так, справиться о моём самочувствии и настроении. Короче, можешь на карту мне немного скинуть?

– У нас с тобой разные представления о том, что такое немного. Сколько точно?

– Хотя бы пять.

– Я же говорил, что разные. Ладно.

– Только прям сейчас.

– Ладно.

– Прям совсем сейчас, а не после утреннего кофе.

– Садист. И почему я тебя терплю?

– Я твой шанс разбогатеть и прославиться, – напомнил Тимофей.

– Призрачный, – не согласился Лев.

– Лучше такой, чем никакого, – закончил разговор Тиф и напомнил: – Я жду-у.

Через минуту блямкнкнл сигнал смс, Тимофей удовлетворённо улыбнулся и направился в сторону цветочного магазина.

Дом родителей Марины при свете дня и вблизи произвёл на него ещё большее впечатление, чем из окна машины ночью. Ничего так живут люди. Тимофей нашёл на кирпичном столбе у калитки кнопку и нажал на неё…

– Дом Васениных, – солидно уведомил кто-то, наверное, охранник.

Фамилия показалась Тимофею очень знакомой, но раздумывать было некогда, и он, стараясь, чтобы голос не звучал просительно, ответил:

– Здравствуйте, я к Марине…

– К Марине Романовне? – уточнил всё тот же голос.

Тимофей заколебался – отчества вчерашней знакомицы он не знал, – но всё же ответил утвердительно:

– Да.

– Как доложить?

– Тимофей…

– Больше ничего? Никаких уточнений? – удивился голос.

– Да, она меня знает именно так.

– Всё понятно. Ждите…

Тимофей на шаг отошёл от забора и оценивающе посмотрел на два букета, которые купил на деньги, переведённые Львом. Неплохие цветы, даже обитательницам такого дома должны понравиться. Тут он вспомнил фамилию Марины и забормотал:

– Васенины… Васенины… Марина Романовна…

Тут же мелькнула догадка, и Тимофей довольно громко выпалил:

– Роман Васенин! «ВасКо»! Точно!

Он оглянулся на переговорное устройство на столбе, опасаясь, что его услышали, и больше вслух ничего не говорил, хотя мысли одолевали. Тут динамик ожил, и охранник пригласил:

– Проходите, пожалуйста.

Мягко щёлкнул замок, калитка чуть приоткрылась, и Тимофей вошёл во двор, старательно удерживая на лице уверенное выражение. На высоком крыльце его уже ждали Марина и Лера. Сегодня, без коктейльных платьев и высоких каблуков, а в шортах и топиках, они выглядели совсем юными, чуть ли не подростками. Марина ещё и волосы собрала в две косички. Во дворе стояла скромная машинка, на которой его вчера подвезли до дома. Тимофей мимоходом удивился. Если бы он принадлежал к семье Васениных, то не одевался бы так, да и машина у него была бы другой. Мысль об автомобиле вызвала смутную тревогу. И правда, странно, что дочка хозяина «ВасКо» ездит на такой простой и не очень новой тачке…

Но додумать эту мысль Тимофей не успел.

– Доброе утро! Всё-таки мы тебя соблазнили блинами и черникой? – весело поинтересовалась Марина. Выглядела она такой свежей, словно не танцевала чуть ли не до утра.

– Соблазнили! – неожиданно для себя заразился её весельем Тиф. Он хотел было ещё добавить что-нибудь вроде «и не только блинами», но не стал: Марина производила впечатление девушки, которой такие фривольные шутки вряд ли бы понравились. Подружка васенинской дочки пробормотала что-то себе под нос и хитро улыбнулась. Тифу даже показалось, что она прочла его мысли. Он постарался убедительно изобразить смущение и покаянно вздохнул.

– Тогда милости прошу, – посторонилась Марина. И в этот же миг из дома послышался приветливый голос:

– Мариша, приглашай гостя! У меня всё готово!

– Идём, мамуль! – Марина оглянулась, косички скользнули по загорелой шее, Тимофей воодушевлённо нагнал её и протянул букеты:

– Марина, это тебе. И твоей маме.

Тонкие руки приняли один из букетов. Тимофей поднял глаза и обрадовался: Марина явно была тронута. Её лицо порозовело, она посмотрела на него с теплотой во взгляде и спросила:

– Как ты угадал? Мама очень любит махровые тюльпаны.

– Просто мне хотелось сделать вам с мамой приятное. А тюльпаны оказались свежими.

– Спасибо, – ещё раз поблагодарила Марина, голос её дрогнул. За спиной подруги Лера показала Тимофею оттопыренный большой палец. Отлично, одним выстрелом попал и в объект, и в подружку. Теперь ещё бы мамашу на свою сторону переманить. Тиф посмотрел на большой, со вкусом упакованный букет махровых тюльпанов и приосанился: он примерно представлял, какой должна быть мама Марины и был готов очаровать её.

Глава 7

Наши дни

Всё складывалось удачно. Растроганная вниманием Тимофея к матери, Марина перестала вести себя, как колючая недотрога, оттаяла и стала простой обаятельной девушкой. Тиф даже увлёкся. Что в общем-то было не удивительно. Марина Васенина оказалась вполне в его вкусе: стройная, невысокая, светловолосая, но при этом кареглазая и смуглая. Ему такие всегда нравились.

Только повадки Марины разительно отличались от того, как вели себя девушки, к которым он привык. Никакого кокетства, ужимок, преувеличенно распахнутых глаз и капризно выпяченных губок. Поначалу Тиф даже терялся. Но потом, кажется, сориентировался. Во всяком случае, над его шутками Марина смеялась, а рассказы о жизни слушала внимательно и с явным сочувствием. Тиф даже поплыл и чуть было не рассказал свою самую обычную, ничем не примечательную биографию, а не подкорректированную и романтизированную версию, которую они вместе с Лёвчиком придумали для прессы, фанатов и – особенно – фанаток. Хорошо, что вовремя опомнился. Незачем никому знать то, как он жил раньше. Не для этого он рвался вперёд и вверх.

Они уже встречались вторую неделю. И Марина явно попала под его обаяние: частым звонкам радовалась, охотно соглашалась на встречи. А уж когда он вызнал у её подружки адрес поликлиники, в которой работала васенинская дочка, и заявился туда с цветами для Марины и несколькими тортами для её коллег, она и вовсе сияла так, что ему даже приятно стало. Раньше ни одну из его пассий не трогали настолько явно такие незамысловатые знаки внимания. Удивительная у Васениных дочка выросла. Даром, что единственная наследница немаленького состояния. Уму непостижимо…

От размышлений Тимофея отвлекла сама Марина, которая шла рядом по тихой улочке центра города.

– Ты и правда любишь то, что делаешь?

– Что? – не понял сначала Тиф.

– Ну, свою музыку, выступления…

– А! Да, пожалуй. Особенно, когда удаётся ещё и заработать. – Тимофей уже достаточно изучил Марину, поэтому, хотя и говорил чистую правду, но, на всякий случай, шутливым тоном. Чтобы она не решила, что он меркантилен. – А ты что, не любишь свою работу? – с сочувствием в голосе поинтересовался он, потому что в каком-то телевизионном шоу слышал, что людям больше всего нравится говорить о себе, и теперь старательно использовал эту информацию в своих целях.