Сержант Глюк

Рафаэль, а попросту Раф, прибыл на факультет из южной глубинки. У него было трудное детство, неадекватно строгое воспитание и горячее желание выбиться в люди. Он был стеснителен, закомплексован, косноязычен, в нем постоянно кипели какие-то эмоции, страсти, высказать которые внятно он не мог, только издавал гортанные нечленораздельные звуки. Он был невысок, широк, плотен. За эту квадратную комплекцию и наполненную бурлящими переживаниями молчаливость его называли Ботинком, и даже поддразнивали трудным детством, деревянными игрушками, к полу прибитыми. Авторитет он приобрел позже, своей игрой в футбол за университетскую команду. Он блистал как мощный форвард, как король прорывного дриблинга и ярких финтов на высокой скорости, – настоящий Марадона. На старших курсах окончательно выяснилось, что Рафаэль не обладает ни словесным мышлением, ни образным, ни даже цифровым. Но обладает феноменальным, редчайшим мышлением алгоритмами. В полном соответствии со своим футбольным темпераментом, он стал выдавать взрывные алгоритмические идеи, но они были фрагментарными и разрозненными, им часто не хватало логического завершения и коммерческой практичности.

В этом плане Рафаэль с Леней неплохо дополняли друг друга. Леня приехал из крупного сибирского города, он демонстрировал средние способности, сильную предварительную накачку репетиторами и неисчерпаемую готовность к упорному труду. К старшим курсам он как никто освоил навыки интегрирующего компиляторского мышления и грамотных эклектических разработок. Он умело приводил в удобоваримый вид идеи Рафаэля и мог с пафосом презентовать совместный продукт в нужное время в нужном месте. Благо, связями обеспечивала мама. Леня был высок, строен, с покатыми плечами и длинными ногами. Зачесанная назад волнистая шевелюра, в сочетании с умным лицом и убедительной речью, придавала ему благородно-интеллектуальный вид. В детстве, в силу непреклонности маминого характера, он не избежал занятий музыкой, зато, взрослея, он все больше становился похож на знаменитого американского пианиста.

После учебы Леня и Рафаэль продолжили совместное сотрудничество. Они вместе писали и успешно продавали разные программные продукты, в том числе полурабочие хакерские утилиты. В конце концов, благодаря маме Лени, они прослыли гениями в кругах состоятельных и мало смыслящих в программировании.

– Ты не представляешь, Костян, как мы рады тебя видеть! – начал Леня.

– Э-э, ага! – просиял лицом Рафаэль.

– Да, сколько лет, сколько зим! – откликнулся Костян, все еще пребывая в легком шоке. – Откуда вы? Где вы?

– Где же еще можно быть, имея такой прикид? – приосанился Леня.

– Неужели, там? – поднял палец вверх Костян.

– Бэри вище! – улыбался во весь рот Рафаэль.

– Мы – на самой вершине! – подтверждал Леня. – И нам светит яркое солнце!

– Рад за вас! – искренне сказал Костян. – Но как вы спустились сюда, в эту жалкую темную лачугу?

– Чувство дружбы, – с пафосом ответил Леня. – Мальчишеской дружбы, которая случается с нами только в студенческие годы!

– Спасибо, что не забыли! – Костян метался в догадках. С минуты на минуту он ждал приезда опергруппы. Или Леня с Рафом и есть опергруппа? Непохоже. Но почему они появились здесь именно сейчас? После стольких лет?

– А мы никогда о тебе не забывали! – голос Лени вернул Костяна в реальность.

– Абижаешь! – продолжал сиять Рафаэль.

– Не могу поверить! – честно признался Костян.

– Старик, скажу прямо, – Леня перешел на серьезный тон, – нам нечего друг от друга скрывать. Мы давно следим за твоей работой над системами умного дома. Ты быстро прогрессируешь! Твой метод динамики многомерных параметрических символов – это вещь! Получается такой абстрактный мультик из непрерывной последовательности объемных голограмм.

– Ну да, – подтвердил Костян, тронутый профессиональным пониманием его работы.

– Это же офигенно уплотняет канал передачи данных! – с воодушевлением интеллектуала продолжил Леня. – Это то, что нам нужно, над чем мы бьемся!

– А вам-то для чего? – наивным тоном спросил Костян.

– Для… – Леня переглянулся с Рафаэлем. – Мы занимаемся производством… Будущего! Основанного на квантовых вычислительных процессорах. Твоя работа – это почти готовый софт для квантовых компьютеров. Сознаюсь, это мы присылали тебе приглашения на конкурс вакансий.

– Карочэ, – подытожил Рафаэль, – айда к нам!

– Надо подумать, – уклончиво ответил Костян. Все-таки он оказался прав насчет своих опасений относительно Империи. Вот теперь она пришла за ним.

– Понимаешь, старик, – расстроенно сказал Леня, – времени думать нет. Следом за нами у твоего дома стоят дуроломы-оперативники. Если мы уйдем без тебя, то за тобой придут они, – Леня озабоченно посмотрел на свои дорогие наручные часы.

В этот момент Костян, хорошо ориентирующийся в шорохах своего жилища, услышал то, чего не услышал никто. Тихо клацнул смазанный Гранит Романычем замок входной двери, затем аккуратно клацнул второй раз, вероятно, уже при закрывании двери, за кем-то, кто вошел без звука. Кто это был? Дед? Или опергруппа? В любом случае, у Костяна не возникло желания выходить в коридор.

– Лучше уйти с нами, в корпоративно оплаченную командировку, – убедительно говорил Леня, – на аттракционы нашего технопарка, чем в кандалах с опергруппой. Дуроломы тоже хотят сделать свою оперативную работу – слишком ты всех напугал своим взломом.

– Ага! – веско подтвердил Рафаэль.

– Для вас это не взлом, а комариный писк, – скромно отозвался Костян.

– Не скажи, – возразил Леня, – факт взлома зафиксирован, и твой адрес, как видишь, тоже. Но дальше следы теряются. Загнал ли ты нам под кожу какого-нибудь трояна, или что это было – наша служба кибербезопасности до сих пор гадает. А ты еще раз подтвердил свой класс! Но мы не могли пустить ситуацию на самотек. Не хватало, чтобы оперативники начали выбивать из тебя показания своими методами. Поэтому мы приехали сами. Ты слишком ценный мозг для нас!

– Вы же меня знаете, я никогда ни на кого не работаю!

– Старик, ситуация серьезная, надо решаться!

Костян почувствовал, что его загоняют в угол, и что все – наверняка – заранее подстроено.

– Значит, увольнение моей сестры, – это тоже ваша работа?! – в сердцах спросил он.

– Клянусь! – поднял руку Леня. – Это была не наша идея! Мы были против. Но высшее руководство пошло на этот рискованный шаг, с целью воздействовать на тебя. А ты – только одним своим согласием – сможешь не только восстановить сестру на работе, но и устроить её на место главного редактора. Да что там, – махнул рукой Леня, – ей просто подарят эту газету, как игрушку, пусть делает с ней, что хочет.

– Но Кате уже ничем не помочь, – печально вздохнул Костян. – Ей уже вручили повестку на комиссию ЦРУ.

Леня и Рафаэль, не сговариваясь, снисходительно заулыбались и достали из нагрудных карманов свои удостоверения сотрудников КГБ. Леня вальяжно пояснил:

– По статусу, мы – разработчики, высшая каста, элита КГБ!

– Дай пас, Костян! – ободряюще улыбнулся Рафаэль, довольный разглядыванием своей фотокарточки на удостоверении.

– По одному твоему щелчку, – продолжил Леня, – и ЦРУ и полицаи и продажная пресса, – все будут стоять перед тобой навытяжку и отдавать тебе честь. Которой у них нет. Сам же ты не то что перестанешь нуждаться в деньгах, ты просто перестанешь понимать, что такое деньги. У тебя будет все, и для жизни, и для работы, по первому твоему требованию. Ты сможешь жить, где хочешь и как хочешь!

– И что потребуется от меня, в сделке с вашими инфернальными силами? Как обычно, душу?

– В том-то и дело, что душу твою никто не трогает, – почти с облегчением ответил Леня, – она никому не нужна.

– А тогда что?

– Твой мозг! – торжественно провозгласил Леня. – Нужна гениальная работа твоего мозга, старик!

Костян молчал. Лесть была приятна, тем более, она в чем-то соответствовала действительности. Костян знал себе цену.