Голодная

— С чего такой сарказм? Разве ты не хотела, чтобы я признал отцовство?

— Это было в прошлой жизни. В новой жизни у моего ребенка не будет отца. Он погиб. В автокатастрофе. Маленькая девочка на самокате неожиданно выехала на дорогу, и он, чтобы не задавить ее, вывернул руль и врезался во встречный грузовик. Как-то так. А может, он был пожарным, который задохнулся в дыму, когда спасал котят. Я еще окончательно не решила. Уверена в одном — тебя в нашей жизни не будет! — сказала Шерил.

— И все же, прошу тебя, разреши мне быть рядом. Пусть, как сосед или как друг семьи, — сдержано проговорил Макс. — На любых условиях.

Шерил, раздумывая, обвела взглядом давно крашенные голубые стены кабинета, нервно потерла руками подлокотники коляски.

— Я боюсь тебя, — тихо сказала Шерил, часто моргая, пытаясь смахнуть накатившую слезу. — Слишком много раз ты причинял мне боль.

Макс стиснул зубы, опустил веки, пряча за ресницами мучительную вину.

— Прости, — сквозь сжатые зубы произнес он. — Никогда больше я не трону тебя, что бы не случилось. Клянусь.

Он рывком поднялся с дивана, обошел Шерил, подошел к окну. Шерил развернула коляску вслед за ним. Его темный силуэт замер на сером фоне окна.

— Два месяца я ползал по джунглям, ел консервы и недожаренных диких свиней. Обучал неграмотных, но верных президенту, одной дружественной нам страны в Южной Америке, солдат ставить противопехотные мины, делать растяжки, и не спать на посту. Два месяца я представлял себе, как хрустит шея твоего любовника в моих руках. Меня отправили домой после того, как я избил до полусмерти местного офицера, за то, что он дал пощечину своей беременной жене. Международный скандал удалось замять, лишь благодаря тому, что я был пьян в стельку, и офицер дипломатично поверил в то, что у меня началась белая горячка. Он не стал предъявлять претензии, а я обеднел на пятьдесят тысяч долларов, протрезвел и понял, что верю тебе.

Шерил молчала. Она была не просто удивлена, она была оглушена поразившей ее мыслью.

— Ты хочешь забрать у меня ребенка, — догадалась Шерил. — Для этого ты объявился снова в моей жизни! Ненавижу!

Горький ком обиды и злости распух в горле, надавил на голосовые связки, не позволив и дальше вылетать словам изо рта. Шерил, резко дергая обода коляски, развернулась к двери. Открыть дверь на себя, сидя в коляске, оказалось невозможно. После нескольких неудачных попыток, Шерил встала на здоровую ногу, отпихнула коляску и прыгая на одной ноге, придерживаясь рукой за стену, двинулась в палату. Макс в несколько шагов догнал ее, подхватил на руки словно пушинку. Терпеливо снося удары ее кулачков, вернул в кабинет, мягко отпустив на пол перед диваном. Она, злясь на свое беспомощное положение, села на диван, скрестила руки на груди.

— Ты неправильно меня поняла. Я не стану забирать ребенка. Я прошу у тебя разрешения, помогать тебе, пока ты беременная, — четко разделяя слова, произнес он. — Я прошу у тебя разрешения проводить время с нашим ребенком, когда он родится. Клянусь безоговорочно выполнять все твои условия и пожелания.

— Выполнишь все, что я пожелаю? — задумчиво протянула Шерил. Вдруг она сообразила, вот он — тот момент, которого она так долго ждала! О котором мечтала долгими одинокими вечерами. Как сладка власть над таким человеком!

— Абсолютно, — невозмутимо кивнул Макс.

— Женись на мне.

Невозмутимость Соболевского растворилась на глазах. Нахмурив брови, Макс сделал озабоченное лицо.

— Ты себя хорошо чувствуешь? Сдается мне, что твоя травма серьезнее, чем говорит врач.

Шерил молча смотрела на Макса. Ее немного подтрясывало, но не от холода, а от собственной смелости.

— Со мной все в порядке.

— Тогда откуда такое заявление? Еще несколько секунд назад ты меня ненавидела и вдруг захотела за меня замуж, в чем подвох?

— Я вдруг подумала, что если ребенок родится в законном браке, мне не придется выдумывать про геройски погибшего папашу. Это довольно утомительно, в конце концов, можно запросто запутаться в собственной лжи.

— Только поэтому? Слишком просто для тебя.

— Ты богат, и судя по тому образу жизни, что ты ведешь, я очень скоро стану богатой вдовой.

Макс недоверчиво усмехнулся, взялся за спинку стула, протащил его за собой, царапая ножками пол, поставил перед Шерил, сел. Она откинулась на спинку дивана.

— Ты должна понимать, что, напросившись за меня замуж, тебе придется готовить мне завтраки, спать со мной в одной постели и выполнять свой супружеский долг по первому моему желанию, — растягивая слова, произнес Макс. — Даже если у тебя сломана нога.

Говоря, он медленно прикоснулся к лицу Шерил, заправляя ей выбившуюся прядь волос за ухо. Шерил чуть повернула голову, прижала его ладонь к своим губам, с надеждой взглянула из-под ресниц на Макса.

— Так ты женишься на мне? Ты обещал, — жалобно спросила она, не отпуская его руку.

— Только после того, как ты скажешь правду, откуда такое ненормальное желание? — мягко попросил он, глядя ей в глаза.

— Я хочу спать с тобой в одной постели. Хочу готовить для тебя завтраки, обеды и ужины. И с удовольствием буду выполнять супружеский долг. Я люблю тебя так сильно, что умру, если буду знать, что больше не увижу тебя.