Страница 15 из 74
– Если у тебя нет ничего, – прибавила привратница, – то и уходи ни с чем.
– Сестрица! – вскричала покупательница. – Оставим его, ведь в самом деле он сегодня хорошо послужил нам; другой не был бы так снисходителен, поэтому я внесу за него его долю расходов.
– Клянусь Аллахом! – вскричал обрадованный носильщик. – Я получил свою единственную настоящую плату за труды сегодняшнего дня только от тебя одной.
– Садись, милости просим, – проговорили другие сестры.
Покупательница встала, подтянула кушак, поставила бутылки, налила вина и накрыла на стол около фонтана. Она приготовила все, что нужно, принесла вино и села рядом с сестрами. Носильщик сел рядом с ними, думая, что все это он видит во сне. Когда все уселись, покупательница взяла кувшин и, налив из него кубок вина, выпила его, налив второй кубок, она подала одной сестре, потом, налив третий кубок, подала другой сестре, затем, наполнив его в четвертый раз, подала носильщику, который, приняв от нее кубок, сказала следующий стих:
– Я стану пить вино и наслаждаться здоровьем: ведь напиток этот чудный от всех недугов сразу исцелит.
Кубок с вином передавался из рук в руки, и носильщик угощался, и плясал, и пел с ними, и душился, и начал обнимать и целовать их, за что одна шлепала его, другая толкала, а третья била душистыми цветами до тех пор, пока вино не подействовало на них до такой степени, что они забыли всякое приличие и вели себя бесцеремонно, точно тут не было мужчины[62].
Так время прошло до сумерек, когда они сказали:
– Уходи и покажи нам, как широки твои плечи[63].
– Поистине, – отвечал он, – легче душе моей расстаться с телом, чем мне покинуть ваше общество, поэтому позвольте мне дождаться вместе с вами наступления дня, и тогда все мы вернемся к своим обычным занятиям.
Покупавшая угощение сестра снова замолвила за него слово.
– Прошу вас, – сказала она, – дозволить ему провести с нами ночь, для того чтобы мы могли посмеяться над его шутками, так как он плут остроумный.
– Ну, хорошо, – сказали они ему, – ты проведешь ночь с нами, но только с условием, что ты подчинишься нам и не станешь спрашивать объяснений того, что увидишь.
– Хорошо, – отвечал он.
– Ну, так вставай и прочти то, что написано тут, на двери.
Он подошел к двери и прочел следующую надпись, сделанную золотыми буквами: «Не говори о том, что до тебя не касается, а иначе тебе придется испытать для тебя нечто неприятное».
– Примите мое обещание, – проговорил он, – что я не стану говорить о том, что меня не касается.
Покупательница встала и приготовила обед. Поев немного, она зажгла свечи и закурила алоэ. Сделав это, все снова сели за стол и в это время услыхали, что кто-то стучится; не прерывая обеда, одна из них встала и пошла к двери.
– Сегодняшнее наше веселье может быть полное, – сказала она, вернувшись, – так как у дверей я нашла трех нищенствующих монахов[64] с бритыми бородами, но все они слепы на один левый глаз, вероятно, по какой-нибудь странной случайности. Это недавно прибывшие чужестранцы, очень смешные, так что мы можем посмеяться над ними.
Она продолжала говорить за новых гостей до тех пор, пока сестры ее не согласились и не велели впустить нищенствующую братию.
– Пусть идут, – сказали они, – но только условься с ними, чтобы они не говорили о том, что до них не касается, а иначе им придется услыхать нечто, вовсе для них неприятное.
Сестра снова направилась к двери и ввела трех мужчин, кривых на один глаз, с бритыми подбородками и с тоненькими закрученными усиками. Как нищие, они поклонились и встали в сторонке, но хозяйки встали и заставили их сесть. Нищие, посмотрев на носильщика и увидав, что он пьян, стали внимательнее вглядываться в него и предположили, что он из их же сословия.
– Он такой же бедняк, как и мы, – заметили они, – и разговор его нас позабавит.
Носильщик же, услыхав это замечание, встал и, сверкнув глазами, вскричал:
– Сидите смирно и поудержитесь от дерзких замечаний. Разве вы не читали надписи над дверьми?
Сестры засмеялись и заметили:
– Нищие и носильщик позабавят нас.
Они поставили перед нищими еду, и те поели и стали пить. Привратница подала им вина и сказала:
– Не позабавите ли вы нас, братья, каким-нибудь анекдотом или веселым рассказом?
Нищие, разгоряченные вином, спросили, нет ли в доме какого-нибудь музыкального инструмента, и привратница принесла им бубны, лютню и персидскую арфу[65]. Они встали, и один взял бубны, другой – лютню, а третий – арфу и начали играть, а девицы под их игру громко запели. Во время этих музыкальных упражнений кто-то постучал в дверь. Привратница тотчас же встала и пошла посмотреть, кто там. Стук же произошел вот вследствие чего.
Халиф[66] Гарун Эр-Рашид вышел в эту ночь, чтобы посмотреть и послушать, что делается, и вышел в сопровождении Джафара, своего визиря, и Месрура, своего палача. Он обыкновенно переодевался купцом; и в эту ночь, проходя по городу, он случайно проходил мимо дома сестер и, услыхав звуки музыкальных инструментов, сказал Джафару:
– Очень мне хочется войти в этот дом и посмотреть, кто там играет.
– Там гости, и, вероятно, пьяные, – отвечал Джафар, – и я боюсь, чтобы нам не пришлось испытать какие-нибудь неприятности.
– Надо войти, – продолжал халиф, – и потому выдумай какой-нибудь предлог, чтобы нас пустили туда.
– Слушаю и повинуюсь, – отвечал Джафар и постучался в дверь, а когда одна из сестер отворила ему, то он заявил ей следующее: «Сударыня, мы купцы из Тиверия и десять дней пробыли в Багдаде. Мы привезли с собой товары и остановились в хане[67]. Нас на сегодняшний вечер пригласил к себе в гости один купец, вследствие чего мы и отправились к нему, и он покормил и напоил нас, после чего дал нам позволение уйти[68], но на дворе так темно, и мы иностранцы, и не могли найти дороги в хану: мы надеемся поэтому, что вы будете так добры и позволите нам переночевать у вас в доме, и за это позволение Господь вознаградит вас».
Привратница посмотрела на них и, увидав, что они одеты купцами, пошла посоветоваться со своими сестрами, и, получив их согласие, вернулась к путешественникам и отворила им дверь.
– Можем мы войти с твоего позволения? – спросили они.
– Входите, – отвечала она.
После этого халиф вошел в сопровождении Джафара и Месрура, и сестры, увидав их, встали и стали их угощать, говоря:
– Милости просим, будьте гостями, но только у нас есть одно условие: чтобы вы не говорили о том, что до вас не касается, а иначе с вами будет то, что вам не очень понравится.
– Хорошо, – отвечали они и сели, чтобы выпить. Халиф при виде трех нищих очень удивился, в особенности когда он увидал, что каждый из них слеп на один глаз, а посмотрев на девушек, он поразился их привлекательностью и красотой. В то время как другие уже давно угощались и болтали, девушки подали вина и халифу, но тот отвечал им, что он пилигрим, и отказался. Вследствие этого привратница разостлала перед ним вышитое сукно и поставила китайскую бутылку, налив в нее ивовой воды и прибавив кусок льду, и подсластила сахаром. Халиф, поблагодарив ее, подумал:
«Завтра я отблагодарю ее за это внимание».
Общество продолжало пировать, и когда вино стало на них действовать, хозяйка дома встала и, взяв за руку сестру-покупательницу, сказала:
– Вставай, сестра! Нам надо исполнить долги наши.
– Хорошо, – отвечала та.
Привратница встала и очистила всю середину комнаты, поставив нищих в конце у дверей; после чего хозяйки обратились к носильщику, сказав:
62
Так как магометанская религия положительно запрещает употребление вина и всяких охмеляющих напитков, то можно подумать, что сцены, которые описывает Шахеразада и в которых мусульмане действуют под влиянием винных паров, неверно обрисовывают характер обитателей Востока. Прежде всего надо сказать, что у мусульман было вино, пить которое им дозволено законом. Оно называлось небидом и делалось из изюма или из сухих фиников, которые размачивали в воде, и затем соку давали бродить до известной степени. Сам пророк имел обыкновение пить это вино, но он не давал его пить своим слугам.
63
Так обыкновенно говорится гостю, присутствие которого не очень-то желательно.
64
У дервишей было обыкновение брить бороду.
65
Персидская арфа называлась по-арабски «дженк». Теперь уже она вышла из употребления и ее можно видеть только на рисунках. Струн на ней бывало от 20 до 27.
66
Слово «халиф» значит заместитель, наследник представителя пророка. Халиф – правитель земной и глава религии и всего мусульманского мира. Последний египетский халиф умер вскоре после завоевания Турцией Египта. Мароккские императоры, как потомки пророка, претендуют на титул халифов.
67
Хан устраивается преимущественно для помещения купцов и склада их товаров. Хан строится квадратом, со двором в середине. Нижний этаж его употребляется под склады или даже под лавки. Над первым этажом идет второй этаж для помещения приезжих, с входными дверьми с галереей, которая тянется по всем четырем сторонам двора. Единственные входные ворота в хан запирались на ночь и подле них сидел привратник.
68
Посетитель или гость обыкновенно спрашивал у хозяина позволения откланяться. Это делалось, говоря такую фразу: «С вашего позволения, я встану».