Безымянный

Но вот костяная тварь исхитрилась прыгнуть на жреца, и я, к тому времени находясь лишь в паре шагов от них, даже остановился, потому что уже имел представление, к чему обычно приводят подобные прыжки. Похоже, сейчас она выпьет эльфа, и мне не придётся его добивать.

Жрец, очевидно, это тоже понял, потому что глаза его расширились от ужаса и он завопил: — Сюда, касмере! Немедля! Оставшийся в живых охранник, подстёгнутый этим приказом, прыгнул к эльфу, толкнув его плечом, чем спас жреца от верной гибели, заняв его место. Пасть гончей сомкнулась на теле охранника, несчастный издал предсмертный крик и его жизнь перетекла к монстру.. Однако количество восполненных таким образом очков здоровья было ничтожно, а эльф, воспользовавшись тем, что гончая, поглощая врага, сделалась недвижимой, обрушил на неё шквал ударов своей булавой. Тварь успела отцепиться от иссохшего тела солдата и даже воткнула свой мечеобразный хвост в грудь жреца, но его удачный удар обнулил шкалу здоровья монстра, и гончая начала рассыпаться, превращаясь в чёрную дымку.

Полоска жизни эльфа была почти пуста, и его полный ненависти взгляд теперь уставился на меня. Он же сейчас вылечится, застучала в моей голове мысль. Дальше медлить было нельзя и, указав на него пальцем, я крикнул: — Твоя душа — моя! Эээ... я хотел сказать — Мора! — Теперь твоя душа принадлежит Мору!

С моей руки, указывающей на жреца, сорвался чёрный луч, ударив прямо в то место, куда чуть раньше воткнулся хвост гончей. На мгновение эльфа охватило мрачное сияние, постепенно переходящее в мертвенно-бледное, которое, впрочем, быстро исчезло. Я заметил, что большой амулет на его шее, ярко сиявший во всё время боя, теперь потух. На дороге рядом с повозкой оставались лишь мы вдвоём.