Безымянный

Глава 10

Разбудил меня яркий свет дня. Я вытащил посох из ветвей, скинул рюкзаки с посохом вниз и уже привычным движением спустился сам. Выполнив утреннюю разминку, я подумал, что неплохо было бы перекусить, и достал из рюкзака кабанью ногу. Запах от неё шёл довольно мерзкий, и я решил, что мясо протухло. Отшвырнув ногу в сторону, я наскоро перекусил хлебом с остатками вяленого мяса, выпил немного воды и, собравшись, направился к дороге.

При свете дня я быстро добрался до места вчерашней схватки, обнаружив всё в том же виде, что оставил вчера. Мои опасения, что кто-то наткнётся на повозку, оказались напрасными. Я подошёл к раскиданным вокруг телам и осмотрел их. Тела выглядели такими иссохшими, что, ни будь я лично свидетелем вчерашней битвы, посчитал бы, что эти люди умерли уже очень давно.

Обшарив их поясные сумки, я не нашёл никаких склянок и собрал лишь некоторое количество серебряных монет. С телами нужно было что-то делать. Почему-то мне не хотелось бросать их так на дороге, поэтому я решил захоронить их. Первым делом я снял с них каски. Целыми оказались лишь две из них, остальные были весьма сильно помяты или треснуты. Потом, недолго повозившись, я стянул с них кольчужные рубахи. Ни одна из них не была в хорошем состоянии, все имели порезы от острых когтей гончих. Пояса я тоже отстегнул, а валявшиеся рядом булавы собрал и аккуратно сложил рядом с телегой, куда я складывал и всё остальное. Штаны у всех погибших воинов были примерно такими же, какие были сейчас на мне, и качество их казалось мне слишком низким для того, чтобы имело смысл с ними возиться. Зато обувь с них я снял, сложив всё в ту же кучу. Обыскав карманы и наскоро прощупав иссохшие тела, я не нашёл ничего особо примечательного: ещё несколько монет и пару невзрачных колечек. У одного я нашёл на шее кожаный мешочек с монетами, среди которых попалось даже несколько золотых. В мешочке также была маленькая деревянная фигурка животного, похожего на собаку или волка.

Сняв с погибших амулеты, аналогичные тому, что был у меня в рюкзаке, я бросил их в одну их касок, сволок тела в линию и вернулся к повозке. В одном из рюкзаков я уже успел покопаться вчера, когда искал бинты для эльфа, теперь я взял наугад другой рюкзак и посмотрел, что в нём. Как я и ожидал, содержимое оказалось очень похожим: обычные вещи, собранные для облегчения жизни в походе. Меня интересовала еда, а её там нашлось очень мало. Ладно, это я соберу перед уходом, решил я и пошёл вглубь фургона.

В тех бочках, куда я смог заглянуть, было какое-то зерно и овощи, в некоторых явно угадывалось что-то жидкое. В ящиках я обнаружил свёртки ткани, а в одном различную сложенную одежду, что меня несказанно обрадовало. Большинство сундуков было закрыто, а из тех двух, что я смог открыть, один был заполнен серебряными монетами, а другой различными ювелирными украшениями. Сундуки не были наполнены даже наполовину, но и так монет, различных колец и ожерелий было предостаточно.

Особого интереса это у меня не вызвало, причин грабить повозку у меня не было, поэтому я вернулся к ящикам с одеждой и стал раздеваться. Покопавшись, я смог найти в ящиках нижнее бельё, которое с удовольствием надел. Различные кальсоны, похожие на тканые чулки, я, повертев в руках, решил не надевать. А вот всяких разных рубах было огромное количество, хотя и весьма странных, как мне почему-то казалось, фасонов. В конце концов я выбрал тонкую белую рубаху из какого-то материала, похожего на шёлк, и надел её. Мне она показалась наиболее крепкой и тонкой, к тому же у неё имелся пристроченный второй слой в стратегических местах, более всего подверженных изнашиванию. Переворошив почти все ящики с бельём, я таки нашёл нечто похожее на толстые шерстяные носки. Весьма неудобные, но других не было. Похоже, те своеобразные кальсоны заменяли здесь ношение данной детали одежды. Портки в ящиках тоже имелись, но вполне обычные, из ткани. Мои трофейные штаны, как, впрочем, и те, что были на солдатах, мне казались куда более пригодными для путешествий. Из верхней одежды я нашёл несколько курток и лёгких накидок, и тут мне пришлось призадуматься, да так крепко, что я даже уселся на скамейку, поглядывая на ворох разбросанной вокруг одежды. Кольчуг или какого-либо защитного снаряжения в повозке не обнаружилось, так что я подумывал одеть наименее порванную из солдатских. И мне сразу становилось понятно, что носить такую кольчугу поверх той тонкой рубахи, что я выбрал, было бы глупо. Рассудив так, я ещё раз осмотрел найденные мною куртки и выбрал наиболее лёгкую из них, довольно простенькую, из грубой ткани, похожей на мешковину. Мне казалось, она достаточно продувается и будет хорошо защищать от трения металлических деталей кольчуги. Определившись с выбором, я отложил в сторону один из плащей с капюшоном, серого цвета, так как темнее просто не нашлось, а всё остальное начал заново укладывать по ящикам, тщательно сворачивая, пытаясь сделать так, чтобы всё лежало, как прежде.

Это заняло у меня достаточно много времени, поэтому, когда я наконец-то выбрался наружу уже одетым и присел на край повозки, то какое-то время отдыхал и даже выпил воды из бурдюка. Между бочками я нашёл кое-какие инструменты: пилу, лопату и даже кирку, так что теперь я вооружился лопатой и решил заняться телами. Подумав, что наверняка вспотею, я разделся до пояса и пошёл к сложенным неподалёку трупам.

Померив длину тел с помощью древка лопаты, я отошёл на несколько метров от обочины, подыскал ровное место для могил так, чтобы его не было видно с дороги, и принялся копать. Я не стал делать чересчур глубокие ямы, поскольку в таковых не было необходимости — тела усохли и значительно уменьшились в размерах. Через несколько часов я выкопал семь могил рядком. Потом я по очереди стал таскать тела солдат и закапывать их. Уже вечерело, когда я наконец-то добрался до капитана, чьё изжёванное тело лежало в луже крови, по причине чего я и оставил его напоследок. Впереди телеги также лежало усохшее тело лошади, а рядом с ним я увидел ещё один труп. Это был совсем молодой паренёк, судя по всему, возница повозки. Он лежал чуть поодаль от тела лошади, и голова его была неестественно вывернута. Очевидно, при падении он сломал себе шею. Сплюнув с досады, я потащил его к могилам, и мне пришлось копать ещё одну для этого бедолаги. Кроме простенькой одежды и амулета на шее, у него больше ничего не было. Наконец, я вновь вернулся к останкам капитана. Обшаривать его не хотелось, и без того было сразу видно, что его кираса никуда не годится. Я лишь отцепил его пояс с мечом и снял с него сапоги, которые были примерно такого же качества, что и у меня, — не пропадать же добру. Штаны у него тоже были получше, чем у солдат, но уже смеркалось, я устал и возиться уж очень не хотелось, поэтому я просто схватил тело за ноги и поволок к могиле. Уже приготовившись спихивать тело в яму, я вдруг заметил, что выкопал её недостаточно широкой, так что пришлось опять взяться за лопату, расширяя и углубляя могилу, пока она не показалось мне приемлемой. Наконец я закопал и её и утрамбовал получившиеся небольшие холмики. Становилось всё темнее, я вернулся к телеге, засунул лопату, откуда взял, отвязал мой топор от рюкзака и вновь пошёл в лес. Побродив по лесу во всё более сгущающихся сумерках, я срубил несколько подходящих веток, примечая по ходу дела крупные каменные валуны. Я отнёс ветки к могилам, оставил там топор, а затем по одному перенёс восемь камней — шесть примерно одинаковых, один большой и один поменьше — и разместил их в изголовьях могил. Потом я вернулся к телеге, достал из рюкзака охранников моток верёвки и нож и в последний раз направился к могилам. Из веток я с помощью топора смастерил некое подобие крестов, связав перекладины кусками верёвки, и воткнул эти кресты поглубже в землю рядом с камнями. Не знаю почему, но так мне казалось правильным. Достав из кармана штанов предусмотрительно взятую заранее из рюкзака флягу, я отхлебнул из неё вина, удовлетворительно осматривая результаты своего труда. Руки гудели от натужной работы, и даже выскочила пара мозолей, но я был доволен. Хотя если бы кто-нибудь в тот момент спросил меня почему — вряд ли я смог бы ответить.