Интроверт

Лёня начал собираться и уходить. По пути в больницу он решил ещё зайти к Саше и спросить, что он знает, про всю эту ситуацию. Он направился в другую комнату – к Викторовичу, и сказал, что он уходит. Викторович сказал, что, если что случится, он может всегда прийти к нему. Лёня ответил: «Хорошо, буду иметь ввиду, спасибо вам за всё». Обул ботинки, надел пуховик и вышел на улицу.

Первым делом ему нужно было купить сигареты. Посмотрев по всем карманам, денег он не обнаружил, возвращаться назад к писателю и просить деньги он не хотел, тем более на сигареты. Он решил пойти к своей крёстной на работу и попросить денег, она не общается с его мамой (семейная ссора) и уж тем более с Фёдоровной. Про убийство ничего не знает, сто процентов. Идти от сюда было минут двадцать-тридцать.

На дворе падал лёгкий снег, медленно ложась на землю, тучи закрывали солнце, было пасмурно, но очень тихо и уютно. Лёня шагал по прочищенной дворниками узкой тропинке, на тротуаре, мимо проезжали машины, троллейбусы, из-под их колес летела во все стороны слякоть, иногда попадала на Лёню, но он как будто этого не замечал.

Проходя мимо одной из остановок (остановка была на другой стороне дороги), он увидел свою однокурсницу и задержался, чтобы посмотреть на неё как можно дольше. Это его одноклассница, которая поступила в тот же колледж что и он. Лёня любил её, как ему казалось, всю свою жизнь.

Я стоял и смотрел, как она уходила за угол дома. В этот момент я отбросил все мысли, вспомнив о ней. Её образ всплывал у меня в голове, я начал вспоминать те редкие моменты, когда мне удавалось с ней поговорить, это были самые нелепые и тупые диалоги в моей жизни. Когда я находился рядом с ней, я не мог сказать ни слова, не говоря уже о том, чтобы признаться в любви и завязать отношения. Слово «отношения» – было таким же недосягаемым для меня, как и сама она. Вот как? Как люди признаются в любви? Мне это кажется таким же нереальным, как и то, что через десять минут я полечу в космос. Меня бросает в дрожь только от мысли о том, что я признаюсь ей, а она скажет: «Прости, но я тебя не люблю», или что-то в этом роде. Я ведь провалюсь сквозь землю, у меня инсульт хватит, я там же на месте и умру после таких слов. Нет, мне не нужен такой исход, я лучше буду наслаждаться этой любовью тайно, мне не нужны ответные чувства, чтобы получать удовольствие от чувства любви. Если бы я был поэтом, или художником, я бы посвящал ей стихи и картины. Она была бы моей музой до конца моих дней, даже не зная об этом. И мне этого бы хватало. Мне хватает того, что она просто жива и всё. Мне не нужны отношения. Я считаю, что такие чувства – это высшая степень самой кристально-чистой, невинной, платонической любви… Всё-таки, иногда бывает грустно от мысли, что она этого никогда не узнает.

Однокурсница уже давно ушла, а Лёня всё ещё стоял на месте минут пятнадцать и думал о всём этом. Проезжающая мимо машина, немного обляпала его грязным снегом, он вернулся со своего мира чистой любви в реальный мир, и продолжил свой путь.

Спустя, примерно, минут сорок ходьбы (шёл он очень медленно), Лёня оказался у здания, где работала его крёстная – это было здание местной бухгалтерии. Он подошёл на вахту и попросил позвать Евгению Борисовну. Сел на лавочку в холле и начал ждать. Здесь было прохладно, холл не отапливают для экономии газа, тепло только в кабинетах. Руки и ноги Лёни замёрзли, и он очень хотел курить. Через пять минут появилась его крёстная, и с расстояния метров двадцати начала кричать:

– Лёнечка, привет, мой дорогой! Как же я давно тебя не видела!

Она подошла ближе, и Лёня ответил:

– Здравствуйте, как вы тут? У вас всё хорошо?

– У меня-то хорошо! А ты как? Как здоровье?

– Да, всё нормально.

– Как учёба?

– Учёба нравится, сдаю зачёты, – соврал я, потому что мне побыстрей нужно было взять деньги и уходить.

– Понятно, ну это хорошо. Скоро выучишься, будешь работать. А как там на личном фронте? Невесту ещё себе не нашел?

– Нет. Думаю, рано мне ещё невесту искать.

– Ну ещё чего, я вот, в девятнадцать уже родила. Как раз у тебя возраст нормальный. Все мальчики уже с девушками в твоём возрасте гуляют.

– Мне всё равно, – безразлично сказал я.

– Ну ладно, не обижайся, – улыбаясь, сказала крёстная, – а как там мама?

– Мама нормально… Я вот почему пришел… Не могли бы вы мне денег дать хоть немного, а то маме зарплату ещё не дали, а у меня закончились.

– Ой, конечно могу, ты же мне как второй сын.

Крестная достала кошелёк, достала пару купюр и протянула Лёне:

– Вот держи.

– Спасибо.

В этот момент её позвали. В кабинете что-то случилось и нужна была помощь. Крёстная поцеловала Лёню в лоб и убежала, развернулась около двери, ещё раз помахала ему и зашла в кабинет.

Лёня вышел на улицу, пересчитал деньги, этой сумы хватало примерно на десять пачек. Магазин был недалеко отсюда, он пошёл, купил сразу две пачки красного «Мальборо», пирожок и маленькую бутылку сока. Перекусив на лавочке возле магазина, он наконец-то закурил. Он сидел и прямо наслаждался этой долгожданной сигаретой, курил медленно, пускал дым кольцами, на мгновение он был доволен.

Докурив сигарету, он сразу вспомнил про убийство и про свой план. На магазине были электронные часы, которые показывали 14:22. Нужно было заехать к Саше и потом сразу в больницу.

Глава 4

Я сидел в троллейбусе и уже подъезжал к дому Саши. Троллейбус был забит студентами, которые ехали с учёбы, они разговаривали о парах, слушали музыку в наушниках. Некоторые выходили на остановках и перебегали в другую дверь, когда к ним подходил кондуктор – они ехали зайцем, экономили деньги. Большинство людей ехало стоя, я сидел, так как сел почти на первой остановке. Мне нравится ездить в троллейбусах, особенно, когда сидишь. Сидишь себе, смотришь в окно, мечтаешь, мимо проезжают машины, по тротуарам идут люди: кто-то медленно, кто-то спешит на работу или в гости; кто-то гуляет со своей второй половинкой, кто-то прогуливается с собачкой – это всё создаёт целую картину жизни этого сумасшедшего города. А ведь кто-то из этих прохожих завтра может умереть, или даже через час, или даже через пару минут, но они совершенно не подозревают об этом. Мало кто думает о смерти, мне это совершенно непонятно, ведь все понимают, что когда-то они умрут, но при жизни не думают об этом. Странно, очень странно. Незнание этого самого дня – дня, когда всё обрывается; когда закрывается ширма; когда гаснет свет и наступает вечная темнота; незнание того, когда это произойдёт, создаёт ощущение бессмертия; ощущение, что всё это будет длиться вечно; что люди, которых вы любите будут с вами всегда, и весь мир – всё, что вокруг вас будет таким же, как и в данную минуту вашей жизни. Но ведь это не так, наш мозг обманывает нас. Но зачем? Из-за этого многие люди живут в незнании. Наша жизнь напоминает мне роман Набокова «Приглашение на казнь» – когда главного героя приговорили к казни, закинули в тюрьму, но не говорили, когда наступит этот день, а потом просто застали его врасплох. А ведь нам с первой минуты нашего существования выносится смертный приговор, потом кидают нас в тюрьму под названием «жизнь» и держат в неведении. Ну, и в финале всё как в том романе – смерть застаёт нас врасплох. Только вот главный герой думал об этой казни каждый день, а мы – нет. Почему всё у нас так странно? И всем как будто всё равно, что они умрут. Не понимаю…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.