Кьеркегор

1.1. Историко-религиозный контекст

С точки зрения культуры Скандинавия, по крайней мере до XIX века, представляла собой германскую провинцию. И хотя утверждать, что все германские реалии можно автоматически переносить на Данию, нельзя, недвусмысленные аналогии и общие моменты, оказывающие влияние на развитие культуры и религиозные чувства, все же отчетливо просматриваются. Например, архитектурное возрождение XV века, помимо прочего подразумевающее строительство замков и оформление церквей в готическом стиле, черпало вдохновение не столько на юге Европы эпохи Ренессанса, сколько в ганзейских городах севера Германии. В самом королевстве существовали герцогства (Шлезвигское и Гольштейнское), смешанный характер которых явственно указывал на проникновение и престиж германской культуры. Поэтому во времена бурного правления Кристиана II (годы правления 1513–1523) Дания представляла собой зону природной экспансии протестантизма, изначально зародившегося в Германии. Реформация обрела бесценного союзника в лице датского дворянства, усматривающего в ней возможность усилить свое влияние, лишив части полномочий короля, и без того уже ослабленного поражением в войне со Швецией. В этой мутной воде – впоследствии данному обстоятельству суждено будет оказать ключевое влияние – семь датских епископов разорвали узы, связывавшие их с Папским троном, и де-факто, без официального объявления, создали в стране собственную государственную церковь.

В 1536 году король Кристиан III (годы правления 1536–1559) вышел победителем из гражданской войны и остро нуждался в деньгах, дабы укрепить свой авторитет. Он решил реорганизовать духовенство и создать государственную реформатскую лютеранскую церковь, во главе которой – и это очень важно – стоял бы король. Таким образом ему удалось провести, с позволения сказать, национализацию имущества клириков и увеличить вчетверо собственное состояние. Но этим дело не ограничилось. После искомой национализации священнослужители, от первосвященников до самых низов, стали государственными служащими. И на должности пастырей, теперь оплачиваемые из казны, постепенно стали претендовать кандидаты, религиозное призвание которых вызывало большие сомнения. Так, по крайней мере, думал Кьеркегор, в значительной степени посвящая свою полемику и критику реформе датской религиозной жизни, позаимствовавшей у Мартина Лютера теологию, церковное устройство, литургию и мораль.

Католицизм в глазах его критиков безвозвратно оторвался от своих корней и увяз в выхолощенной, омертвевшей вере, помеченной печатью теологических догм и концепцией христианства, для которой действия и поступки были важнее веры как таковой. И Реформацию обусловило стремление к истинности в такой значимой сфере как религия.

Лютер подверг сомнению необходимость принесения обетов, обязательность в поклонении тем или иным святым, возможность покупки «индульгенций», то есть возможность избежать за плату мирского наказания, предусмотренного за совершение грехов. Подвергнуты сомнению были и таинства, а в более широком смысле и общий и умаляющий смысл жертвы распятого на кресте Христа принцип, утверждающий, что человек сам может обеспечить себе вечное спасение.

Всю Реформацию можно свести к трем фундаментальным идеям: очищения верой, которое означает, что никакие поступки не в состоянии помочь человеку выйти из греховного состояния и что сделать это может только вера; теологии креста, в соответствии с которой принесенная Христом жертва является главным и единственным элементом вечного спасения человека; и, наконец, принцип «sola Scripture», утверждающий, что кроме Священного Писания никаких других нормативных источников веры и христианской доктрины попросту не существует. Таким образом, христианство, упоминаемое во всех трудах Кьеркегора, это не католицизм, духовная атмосфера которого больше знакома подавляющему большинству французских читателей, а реформатство, сформировавшее собственные воззрения на феномен религии. И в сердце этой реформатской церкви обнаруживаются идеи, на которых базируется вся философия Кьеркегора.

Осознание кризиса, возникающее в результате осмысления несоответствия между частной жизнью, со всеми теми слабостями, которым в силу своей природы подвержен человек, и божественным требованием стремиться к совершенству; понятие ситуации, зависимого положения человека-грешника перед лицом Бога (абсолюта) и драматический аспект сути этого положения, выражающийся в вопросе «Что меня ждет – вечное спасение или ад?»; концепция веры не как интуитивного и субъективного познания истины[3], а как конкретного действия, на основании которого человек решает (опять же идея выбора), какой будет его жизнь и тем самым вкладывает в нее определенный смысл в соответствии не с общими принципами, чтобы лучше выглядеть в глазах других людей, а согласно собственной уникальности, отчитываясь единственно перед Господом.

Еще один очень значимый элемент – пиетизм.

Пиетизм[4], возникшее на основе лютеранства религиозное течение, поначалу, в XVII веке, пустившие корни в Германии, а потом получившее распространение и в других странах, в том числе и в Дании, выдвигало на первый план личностные религиозные переживания и преобразование человеком его собственной души. Это течение выступало против «бюрократизации», если можно так выразиться, церкви и подмены религиозных обрядов светскими. Этот протест находит отклик и в душе Кьеркегора. Главное требование пиетистов заключалось в стремлении к более ревностному и благочестивому христианству и брало за образец пиету – сцену оплакивания Христа Девой Марией, а также оно основывалось на классических религиозных традициях и самой суровой личной морали. Пиетизм преимущественно надеялся вдохнуть в лютеранство новую, более глубокую жизнь, чтобы позволить тем самым прихожанину обрести веру через непосредственное общение с Богом. Здесь же прослеживается идея прямого контакта с абсолютом, о которой говорит Кьеркегор.

Восстановление в XVIII веке страны, разоренной и истерзанной войнами со Швецией, равно как и отказ от старых общественных устоев, в том числе частичное упразднение Фредериком IV (годы правления 1699–1730) крепостного права, в значительной степени способствовали распространению в Дании пиетизма.

Кьеркегоры – уроженцы Сединга, деревни на западе Ютландии, где позиции этого религиозного течения были очень сильны. Отец Кьеркегора, Микаэль Педерсен, получил очень суровое, даже аскетическое религиозное воспитание, центральной фигурой которого был Христос, но не воскресший Искупитель, а окровавленный мученик на кресте, которого хлещут бури и ветер, обрушивающиеся на Голгофу. В соответствии с привитыми Микаэлю представлениями человечество в принципе не может не грешить, и любые людские действия направлены лишь на то, чтобы вновь предать смерти Христа. Человечество – это те, кто плюет на израненное тело, человечество – это кровь, боль, мрак греха, одиночество, погибель, адский соблазн, но в первую очередь неуверенность в вечном спасении – вот какой характер носило христианство отца Кьеркегора, которое от него унаследовал и сын.

«С самого детства меня воспитывали в убеждении, что истина должна подвергаться страданиям, сносить оскорбления и обиды. […] Мне внушили мысль, что миром правят низость, несправедливость и ложь.»

Эта жестокая, даже бесчеловечная концепция христианства сопровождала его до конца жизни:

«И тогда они все отказались от Христа, даже апостол, и тот от него отрекся. Один лишь разбойник на кресте сохранил ему верность до конца, до самого последнего мгновения. Но и его связывали сознание греха и близость смерти» (X3 А 180).

Кьеркегор говорит именно об этом христианстве, к которому и сам принадлежит – к сотканному из крайностей, без женских персонажей и почти что даже без церкви. Именно ему он посвящает свои труды, именно из него черпает радикализм веры, именно ради и во имя него он так жаждал провести религиозную реформу.

3

Из чего следует весьма примечательный вывод о том, что субъективность равна истине. Авторство этого тождества принадлежит не Кьеркегору, оно лежит в основе всего фидеистического учения. – Прим. авт.

4

В «Пире Бабетты» (Babettes gaestebud), художественном фильме, снятом в 1995 году режиссером Габриэлем Акселем по одноименной повести Карен Бликсен, зритель переносится в небольшую деревушку в Ютландии, родине Кьеркегоров, где царят суровые порядки, установленные местной лютеранской общиной. В этой деревушке до сих пор живы воспоминания о старом настоятеле, оставившем после себя двух дочерей, которые железной рукой поддерживают нравственный и религиозный порядок, базирующийся на отречении, аскетизме, суровости, божественных песнопениях и молитвах. Сюжет картины касается периода более позднего по сравнению с тем, о котором мы ведем речь (события развиваются в 1871 году, после падения Парижской коммуны), но, несмотря на это, дает неплохое представление о том, что представляла собой коммуна пиетистов. – Прим. авт.