Страница 9 из 12
– Девочки, вот лично мне не нравится, что вы все, словно на одно лицо. Одинаково нарощенные шторки-ресницы, волосы, одинаковой формы рисованные брови, одинаково сделанные губки, грудь, носы. Словно поработал один и тот же хирург, – произнесла Наташа заученную фразу.
– А ты типа без пластики? – парировала Лерон.
Наташа, ничуть не смутившись, ответила:
– Конечно. Я еще слишком молода для пластики.
– Ты, разменявшая пятый десяток – молода? – засмеялась Лерон. – А ты, Милана, может тоже вся натурель? Ой, я поняла! Вы обе пьете кровь молодых ягнят, пока ваши мужья попивают кровь юных овечек.
– Кто и что попивает, вообще не твое дело, – выкрикнула Милана. – Следи за своим мужем-паразитом.
– Да у моего мужа глокаунт круче твоего в миллион раз! – парировала Лерон.
– А почему на него подписываются, ты типа не в курсе? – не сдавалась Мила. – А я расскажу: потому что хотят посмотреть на лоха, чья жена ежедневно выкладывает в сеть голый зад, рекламируя своим кроликам массажные щеточки и фэйковую сыворотку молодости. Стыдно должно быть за такого мужа, Лерочка, да и за себя – тоже. Ведь эти твои программы по устранению морщин…
– Это называется фейсбилдинг, чтоб тебе было известно, – язвительно перебила ее Лера.
– Твоему фейсу, Лерочка, обколотому ботексом и накачанному филлерами, точно уже никакой билдинг не нужен. Дуришь своих подписчиков, Лерон, ой дуришь, – довольно завершила победоносную речь Мила, сделав глоток разбавленного скотча.
В этот момент Лера не нашла ничего лучшего, как схватить свой бокал и плеснуть виски Миле прямо в лицо.
Та не сразу поняла, что произошло и почему ресницы, накрашенные по старинке тушью, плавно стекают по щекам, а на белой блузе расплывается коричневое пятно. Но когда до нее дошел весь позор ситуации, она выдала такую струю отборного мата, что редактор едва успевал «запикивать», а ведущий в срочном порядке принял решение об окончании программы.
– На этом я объявляю нашу встречу завершенной. Выбор победителя – как всегда за вами, дорогие зрители. Ждем ваших решений, голосуйте. Всем спасибо, все свободны!
Произнеся свою традиционную фразу, Влад дал отмашку выключить камеры и сказал:
– Да, девочки, дали вы жару. Эта программа точно выйдет в лидеры по просмотрам.
А в сети, под сохраненной записью прямого эфира уже сыпались комментарии зрителей:
Stalina-na-vas-net: Товарисчи, мир сошел с ума. Куда мы катимся с такими нравами?!
Alena-Piter: Какая дичь! Неужели эти женщины всерьез обсуждали, кому можно носить этот ссаный бренд, а кому нет? Один костюм от этого Чукачу стоит, как машина российского автопрома. Уму непостижимо! Кто-то изобретает вакцину от рака, кто-то пишет исторический роман, полстраны живет от зарплаты до зарплаты или на нищенскую пенсию, а кто-то расстраивается из-за того, что, по их мнению, недостойные личности носят Чукачу.
Very-glog: Да у них всех давно – чукачу головного мозга. Так рубиться из-за какой-то марки! Чудовищно!
Krasota-spaset-mir: Браво! Хоть кто-то сбил спесь с этой высокомерной Лерон. Совсем заигралась.
Mama-doma: Я посмотрела. Я в шоке. И это – лидеры общественного мнения?! Выговорить слово «инфлюенсер» не в состоянии. А на них равняется молодежь, их копируют, к ним прислушиваются. Базарные тетки, что с той, что с другой стороны. Только Лика Ли выглядела более-менее достойно и то, потому что молчала. Правильно говорят: промолчишь – сойдешь за умную.
A-mne-vse-pofig: А мне понравился баттл. Я поржала. Главное в таких шоу – запастись попкорном.
Kino-sreda: Отписываюсь от всех, кто участвовал в этом безобразии. В том числе от ведущего.
Protiv-vsex: Плюсую. Как же они достали, эти глогерши и их мужья-паразиты, не желающие работать, и подписчики, добровольно принявшие правила игры. Готовы исполнить все, что им продиктуют, как кролики – за морковку.
Prosto-dama: Я вообще удивляюсь – кто на них подписывается? Это же чистой воды развод. Сегодня им платит молочный бренд – они рекламируют творожки. Завтра – перестали платить, они начали пропагандировать отказ от молочки. Продажные.
Mama-doma: В точку! Еще недавно Лерон и ее муж рекламировали дорогущие курсы английского, уверяя, что планируют уехать на пмж в Лондон. Потом им заплатили за рекламу курсов итальянского, и они стали писать, что передумали и, скорее всего, поедут жить в Рим.
Lapka: Вы все зовистники. Зовидуете чужому успеху и богатству.
Prosto-dama: Вот и кролики прискакали. Научись сначала слово «завидовать» писать грамотно.
Satana001: А меня радуют эти люди-глогеры. Все напоказ, все за бабки. Легко и красиво, с цинизмом по жизни. Один сплошной, большой фейк. Все, как я люблю.
***
Как только Фомин вырулил с парковки Управления, Олег опустил на глаза темные очки и для убедительности надвинул ниже бейсболку, дав понять, что планирует подремать.
Егор позвонил криминалисту Разумилову и предложил ехать вместе. Но тот уже отправился в Юсуповский на своей машине, сообщив, что водолазы на месте и готовы работать.
Фомин забил в навигаторе адрес московской квартиры Полянских. Не став будить Фатрушева, он побеседовал с консьержкой. Тучная женщина за семьдесят сообщила, что няня с детьми утром уехала на такси. Ее лицо было заплаканным. На вопрос: что случилось, ничего не ответила. Во сколько вчера Полянский привез детей, консьержка не знала. У нее был выходной, и на посту никто не дежурил.
Егор вернулся в машину. Олег сидел в той же позе, склонив голову к стеклу. Щетина покрыла его щеки, губы были напряженно поджаты, указательный палец правой руки весь в следах от шариковой ручки.
«Ладно, пусть поспит. Ночка у него выдалась не самая легкая», – подумал Егор.
Вскоре за окном замелькали пейзажи весеннего Подмосковья. Как только дорога пошла лесом, Егор выключил кондиционер, опустил стекло и с удовольствием вдохнул воздух, наполненный свежестью молодой листвы. Раннюю весну Фомин не любил. Время, когда под ногами еще хлюпает и чавкает смесь из снега и реагентов, а природа словно размышляет – дать ей еще зимы или все-таки уйти в другую сторону. То ли дело сейчас – конец апреля. Тут уже нет сомнений – лету быть, не обманешь.
Егор взглянул на, проложенный навигатором маршрут и свернул с трассы на дорогу, ведущую к поселку.
«Скоро – майские, – продолжал размышлять Егор. – Накроем в саду стол. Рита испечет большой пирог и сделает «мимозу». Не забыть бы Олега пригласить с семьей. Надо, наконец, разобраться, что с ним происходит. Никогда таким не видел».
Они подъехали к коттеджному поселку Юсуповский. Путь преградил шлагбаум. Слева от него пристроился срубовой домик с небольшим окном. Фомин посигналил.
Олег приподнял очки и, зевнув, спросил:
– Приехали?
– Похоже. Ты вчера как здесь проезжал?
Олег потер воспаленные глаза.
– Черть-его…, не помню. Вроде все открыто было.
Из окна, наконец, показалась голова в армейской фуражке, из-под которой выбивались пряди седых, давно нечесаных волос.
– Вы х кому? – грозно спросил седовласый.
– К Полянским, – ответил Егор, издалека показав удостоверение.
Голова в фуражке скрылась.
Спустя тридцать секунд Фомин, не выдержав, дал серию сигналов.
– Иду, иду, – раздался ворчливый голос и из дома бодро выскочил невысокий старичок в камуфляжной одежде.
– К Полянским запрещено пускать. Тут нашествие телевидения из-за них, не успеваем отбиваться. Как тараканы лезут во все щели. Я их через этот пост не пускаю, так они с озера пытаются пробраться, черти….
Затянув на штанах ремень, он достал из нагрудного кармана очки и, водрузив их на крючковатый нос, подошел ближе к окну машины.
На Фомина обрушился запах пота и ядреного табака.
– Не расслышал, хто вы?
Фомин, отвернув лицо, снова показал деду удостоверение.